– Габриэль, пожалуйста, – скулит она.

– Ты переместила свою руку, – я наклоняюсь к ней и резко шепчу, моя рука скользила по ее ягодице.

 Она стонет под моим прикосновением, вставая на цыпочки, в попытке добраться своей мокрой киской до моих пальцев. Она близко. Я чувствовал это своим языком, когда снова и снова кружил им по ее набухшему клитору.

– Я хочу кончить, – мурлычет она. – Позволь мне получить освобождение. Я хочу прикоснуться к себе.

 Я поднимаю руку в воздухе, прежде опустить ее на ее задницу. Комнату заполняет звук от резкого удара моей кожи по ее, вместе с гортанным стоном, срывающимся с ее губ.

– Еще раз, пожалуйста?

 Бля. Эта просьба практически заставляет меня стать обратно на колени.

 Я пробегаюсь своими пальцами по ее складкам, размазывая ее влагу вдоль ее попки, прежде чем снова по ней ударить, на этот раз сильнее.

– Ах, да. Да.

 Я расстегиваю свой ремень, давление внутри моих штанов слишком сильное. Я расстегиваю молнию на своих брюках, медленно, пока наблюдаю, как она виляет попкой, ее рука медленно движется назад к ее сердцевине.

 Я наклоняюсь, чтобы поднять пояс от ее платья. Я его туго сжимаю в кулаках перед собой.

– Я сказал «нет», прекрасная Айла.

 Я быстро двигаюсь, притягивая своими руками оба ее запястья. Я обвязываю пояс вокруг одного, и она сама придвигает второе. Ее руки работают вместе со мной, пока я связываю их вместе за ее спиной. Она переворачивает их, скручивает их прямо вместе с моими движениями, словно мы движемся в замысловатом танце.

– Ну а сейчас ты меня трахнешь? – эти слова кажутся чуждыми ей, хотя, соскальзывают с ее сладких губ. – Я хочу, чтобы меня жестко оттрахали.

Господи, пожалуйста. Да.

 Я смотрю на ее лицо, ее правая щека все еще прижата к стеклу. Я наклоняюсь вперед, пробегая своими пальцами по ее спине, прежде чем обхватить ее подбородок, перемещая его так, чтобы он меня касался, и я мог бы скользнуть своим рот по ее губам.

 Поцелуй глубокий, пылкий и, как только я отстраняюсь, то сразу же оказываюсь позади нее.

 Я скольжу своими пальцами по ее киске. Она мокрая, такая невероятно мокрая.

 Ее дыхание учащается. Ее попка движется, когда она скользит своими ногами в стороны, чтобы они находились еще дальше друг от друга. Я смотрю на ее отражение в стекле. Ее прекрасные глаза закрыты. Ее губы дрожат, когда она громко выдыхает.

 Моя рука задевает переднюю часть штанов. Я должен это сделать. Это именно то, что я планировал, когда одевался к сегодняшнему вечеру, и когда положил два презерватива в карман своих брюк. Я даже не был уверен, что смог бы сопротивляться искушению быть внутри нее, прежде чем мы вышли из лифта.

 Я отчаянно хотел ее в машине. Когда мы ехали по улицам города, мой мозг вызывал в воображении детальные изображения ее обнаженной на моих коленях, объезжающей мой член.

 Я думал о том, чтобы ее трахнуть, с тех пор как впервые ее увидел.

 Ее тело было всем, что я себе представлял и даже большим.

 Она буквально умоляла меня, чтобы я это сделал.

 Все, что я должен сделать, это расчехлить свой член и воткнуть его в ее влажное влагалище. Я могу жестко ее взять прямо у этого окна. Я могу прямо сейчас заявить на нее свои права.

 Я делаю глубокий вдох, когда мои руки срываются к стеклу по обе стороны от нее, захватывая ее в клетку.

– Габриэль. – ее голос едва слышен. – Пожалуйста, трахни меня.

 Я опираюсь своим лбом о ее спину, бросая взгляд на ее связанные запястья и за них, на изгиб ее голой попки. Я провожу губами по ее плечу, прижимаясь своей щекой к мягкости ее ароматной кожи.

«Мгла» мысленно четко говорю я ее слово, прежде снова упасть на колени, вдохнуть сладкий запах ее возбуждения и лизать ее киску, пока она не кончает, крича мое имя.

Глава 23

Айла

Я безошибочно узнаю мелодию своего смартфона, когда она будит меня своим неприятным звуком. Я понимаю, что некоторые люди раздражаются из–за тех из нас, кто выбирает музыку на будильник так, чтобы сразу встать по тревоге, а не ставят скучный старый колокольный перезвон и обычную мелодию.

Так случилось, что мой рингтон был одной из моих самых любимых вещей в жизни, и так как это мой телефон, то это на самом деле не должно волновать никого другого.

 Я тру лицо рукой, пытаясь прогнать сон со своих глаз. Мне требуется всего пол секунды, чтобы открыть глаза и понять, что это не моя спальня. На самом деле, эта комната, по крайней мере, в четыре раза больше моей спальни и, когда я дома, я никогда, никогда не сплю полностью обнаженной, какой являюсь сейчас.

– Ты проснулась.

 Я также никогда не слышала такого голоса в своей спальне, когда не прикасалась к себе, думая о Габриэле Фостере.

 Габриэль Фостер. Он действительно прошлой ночью ел меня снова и снова, или же это был сон?

 Я сажусь и резко поворачиваюсь налево в тот момент, как мой телефон замолкает.

– У тебя превосходный вкус в выборе рингтонов, Айла. – его голос глубокий и в нем присутствует рычание, что является его характерной особенностью. – Это Бах?

– Нет. – я качаю головой, пытаясь освободиться от этого сна. – Это не Бах. Это Вивальди. В мелодиях ты можешь услышать уязвимость. Вот почему я его так сильно люблю.

Что? Какого хрена я сейчас делаю? Мои груди на полном обозрении, и я нахожусь в чужой постели, сообщая тонкостях моей любимой композиции.

– Ты крепко спала. – он выходит прямо на линию моего обзора. – Сейчас около семи. Мне нужно в ближайшее время уехать на встречу.

 Я поправляю мягкую белую простынь, которая меня прикрывает, и теперь она защищает мою грудь не только от его взгляда, но и от холода в комнате. Он одет не в тот костюм, в котором был прошлой ночью. Тот был темно–синим. Ну а этот серый. Он побрился, принял душ и выглядит готовым принимать вызовы в течение дня.

 Мои глаза падают на постель, когда мой мозг вызывает воспоминания о том, что случилось прошлой ночью. Он вылизывал меня возле окна, пока я не кончила. Потом он меня развернул. Нежно поцеловал и развязал мои запястья, а затем отнес меня в свою постель. После того, как он со своим ртом довел меня до еще одного оргазма, то улегся на кровати рядом со мной, его лицо, находилось над моим, в то время как он провел указательным пальцем по моим губам. Я смотрела ему в глаза, пока я, должно быть, не уснула.

 В той комнате я умоляла его трахнуть меня. Я хотела этого так сильно, что любое чувство собственного достоинства, которое у меня было, исчезло из–за возрастающей во мне нужды почувствовать его член внутри меня.

 Я слышала звук расстегивающегося ремня и молнии, но на этом он и остановился.

 Он остановился, когда я хныкала о том, что хочу его член, а когда он упал на колени, чтобы снова меня вылизать, я почувствовала нахлынувший на меня прилив смущения.

Такое происходило раньше.

 Не первый раз я сказала мужчине, что мне нравится быть связанной, только после того, как они на это соглашались, то вскоре очень удобно теряли номер моего телефона.

 Я должна была извиниться за то, что так сильно этого хотела. Нет, я должна​ вытащить из этой постели свою задницу, чтобы я могла отправиться в бутик. Мне не нужно ничего делать, лишь посмотреть на нетронутую подушку рядом с моей, чтобы понять, что он не спал со мной на этой кровати.

 Ему принадлежит «Фостер Энтерпрайзес». Работа компании вращается вокруг его графика. Его порыв уйти, чтобы попасть на встречу – не более чем вежливое «хрен с тобой, Айла», и нет, это не в хорошем, или удовлетворительном смысле.

– Дверь автоматически закроется за тобой. – Он бросает взгляд вниз на часы на его запястье. – Я оставил номер своего водителя, Чарльза, он на карточке у твоей сумочки. Позвони ему, когда будешь готова уйти, и он поднимется, чтобы сопроводить тебя вниз к машине.