Галя удивленно вскинула брови, покосилась на Ольгу.

– Ты на меня не косись. Я этот день ждала долго. Ох, как долго!.. И хочу, чтобы он запомнился.

Галя потуже надвинула шапку, стала расчехлять моторы.

Ольга крикнула штурману:

– Аннушка, закрывай свой планшет, надевай парашют. Скоро вылет.

Аня торопливо собрала с ящика карту, бортжурнал, таблицы, уложила все в планшет и, тяжело переставляя унты, двинулась к самолету.

Штурман эскадрильи проверила у нее карту, бортжурнал и, оставшись довольной, дружески посоветовала:

– В воздухе будь повнимательней, делай все спокойно, без спешки. Смотри за действиями ведущего звена.

Когда она ушла, Ольга посмотрела на Аню, весело сказала:

– Ну, штурман, выводи на цель точно, бомби метко… Ольга была в том приподнято-возбужденном состоянии, в каком обычно находятся люди перед первым боевым вылетом. Они еще не представляли себе всего того, что связано с боевыми полетами, не испытали ни огня зениток, ни атак истребителей. Для них все было впервые.

С командного пункта поднялась зеленая ракета. Это был сигнал к вылету. Аэродром заполнился гулом моторов. Взметая винтами снежную пыль, ПЕ-2 уходили в воздух.

Ольга заняла место левого ведомого и, наблюдая за ведущим звена, строго держалась в строю. Шли с набором высоты. Серые облака плотно закрывали небо, небольшая сизая дымка размывала горизонт.

Сложны и многообразны обязанности штурмана в полете: измерить угол сноса, определить направление и скорость ветра, рассчитать прицельные данные для бомбометания, сличать карту с местностью, чтобы не допустить отклонения самолета от линии заданного пути, вести наблюдение за воздухом, чтобы не подкрался внезапно истребитель противника.

Аня металась в кабине, стараясь все выполнить как можно лучше. Она вспотела. Меховой шлемофон неприятно лип к лицу, шерстяной свитер тер шею, ноги в унтах «горели». Аня даже позавидовала Ольге: «Сидит себе спокойненько, по сторонам поглядывает. А тут вся спина взмокла».

– Сколько осталось времени до цели? – услышала она голос Ольги.

Аня оторвалась от прицела, посмотрела на карту, часы.

– До цели пять минут… – сказала и вздрогнула: «Скоро цель. Не учебный полигон за Волгой, а позиции врага».

– Усилить наблюдение за воздухом, приготовиться к бомбометанию! – приказала Ольга экипажу.

Услышав команду, Аня растерялась. Тот стройный порядок работы с оборудованием в воздухе, который она четко представляла себе до этого, стал почему-то вдруг забываться. Мысли в голове путались, руки дрожали. А тут еще ударили зенитки: впереди самолетов появились белые шапки разрывов.

Ведущий звена стал маневрировать по высоте и курсу. Ольга повторяла все его движения, старалась держаться в строю. Цель приближалась, Ольга открыла бомболюки.

Аня не спускала глаз с ведущего самолета, и когда с него стали падать бомбы, она тоже нажала на кнопку сброса бомб. Но бомбы не упали, продолжали висеть в бомболюках.

– Бросай! – крикнула Ольга, повернувшись к Ане. (Штурман в кабине ПЕ-2 сидит позади летчика.)

Аня изо всех сил давила на кнопку, но бомбы не падали. Аня похолодела. Только сейчас она вспомнила, что не включила электросбрасыватель в сеть, поэтому он не сработал. Доложила об этом Ольге. «Господи… Стыд-то какой! Первый боевой вылет – и опозорилась…»

Ольга еле сдерживала негодование. Увидев на глазах Ани слезы, в сердцах сказала:

– Перестань хныкать! Будем делать повторный заход. Одни. Понятно?

Аня согласно кивала головой, растирая маленькими ладошками по щекам слезы.

Ольга выполнила повторный заход, легла на боевой курс. Зенитки молчали. Там, на земле, бушевало пламя огня: удар бомбардировщиков был метким.

Аня уткнулась в прицел, стала наводить самолет на цель, подавая команды летчице на доворот по курсу, и когда перекрестие сетки прицела наползло на горящую железнодорожную станцию, она со злобой нажала на кнопку сброса. Бомбы полетели вниз…

На аэродроме волновались. Командир полка строго допрашивал ведущего звена, в составе которого был экипаж Голубкиной.

– До цели шли вместе, а вот после бомбометания я их не видела, – смущенно отвечала женщина.

Люди строили разные предположения. Самолет могли сбить зенитки, истребители… Да мало ли неприятностей подстерегает экипаж в воздухе! И все же никому не хотелось верить в трагический исход. Это был первый боевой вылет полка, и все хотели, чтобы он прошел успешно.

Мрачным ходил Макаров по кабинету: «Опасения, кажется, начинают сбываться».

Но вот послышался знакомый рокот мотора. Над лесом показался силуэт «пешки». Самолет, снижаясь, приземлился у выложенного на снегу посадочного знака. Экипаж срочно вызвали на командный пункт.

– Ну все, Аннушка, отлетались, – подавленным голосом проговорила Ольга, – сейчас командир полка вынесет нам с тобой суровый приговор.

– Ты тут ни при чем! Во всем виновата я! – всхлипывала Аня, досадуя на себя за допущенную оплошность.

На КП Ольга подробно, ничего не скрывая, доложила Макарову о выполнении задания.

– Почему остались одни, почему не вернулись домой вместе с полком? – спросил он строго.

– Мы не могли вернуться, не выполнив боевого задания, – ответила Ольга.

– Вас могли сбить! Одни над целью… Зачем рисковать? – продолжал возмущаться Макаров.

– Нас могли сбить и в группе, товарищ майор. А риск? Что ж, на войне каждый вылет связан с риском.

– Прекратите разговоры! Ишь, храбрые какие… Командир был по-прежнему строг и резок, но Ольга почувствовала, что в его голосе появилась мягкость и доброжелательность. Может быть, поэтому, шагая по кабинету, он старался не смотреть на провинившихся.

Мужество, настойчивость людей в выполнении боевого задания всегда вызывают уважение. И созревшее было у него решение отстранить экипаж от полетов как-то само по себе отпало.

«Это было бы несправедливо», – подумал Макаров, а вслух сказал:

– Будете строго наказаны. Идите, отдыхайте. Шмыгая носом, Аня в сердцах бросила на пол шлемофон, планшет, сквозь слезы заявила:

– Не буду больше летать! Не буду… В оружейники пойду.

Макаров недовольно повел плечами, холодно заметил:

– Успокойтесь. И поднимите планшет, шлемофон. Они ни при чем.

Выйдя наружу, Аня расстроенно проговорила:

– Все, отлеталась! Хватит с меня и этого позора…

– Виноваты и ты, и я, Аннушка, – примирительно сказала Ольга, обнимая ее.

– Ты-то при чем? – отстранилась Аня.

– Я – командир, с меня и спрос за все. И за безопасность полета, и за точность бомбометания, и за жизнь экипажа.

– Не утешай.

– Еще полетаем с тобой, Аннушка. Вытри свои слезы и благодари Макарова, что не отстранил нас от полетов. Это нам наука.

– Да закружилась я, – каялась Аня. – За высотой следи, за скоростью следи, в прицел смотри, цель ищи, команды подавай… А тут еще зенитки начали стрелять…

Ольга скупо улыбнулась:

– На то и штурман в самолете. Сама говорила: штурман – это ум экипажа. Говорила?

Аня чуть поотстала, шла позади Ольги. Перекинутый через плечо планшет раскрылся, оттуда виднелась карта.

– Какой я штурман…

– Дальше пойдет лучше.

– Обидно, из-за меня тебя ругают…

– Придет время, нас похвалят.

– Ты правда веришь в меня?

– Конечно. Иначе бы я с тобой не летала.

– Ну спасибо.

На сердце у Ани потеплело.

Ольга остановилась, подождала Аню, взяла ее под руку, и они пошли вместе.

…Ольга проснулась рано, но вставать не хотелось.

Жили они вчетвером в небольшом деревенском домике. Хозяйка дома, маленькая подвижная старушка, заботливо ухаживала за ними.

Пурга не затихала всю ночь. Комната, где спали девушки, выстыла, было холодно.

Заложив под голову руки, Ольга вслушивалась в заунывный свист ветра. Думала о доме. И снова перед глазами прошла вся ее короткая жизнь…

Вот она сидит в комнате за столом, готовится к школьным выпускным экзаменам. Вдруг открывается дверь, входит офицер в форме морского летчика.