Тихо несла свои могутные воды река. Лишь шелестела камышом да перекатывала, словно в раздумье, гладкую гальку по берегам. А Карлик сидел над обрывом, бесцельно перебирая посмертный дар. Успокоилось, перегорело внутри. Остыла пламенная душа, так жестоко обиженная. Вот он взял в руки меч. В который раз. Снова повертел, рассматривая. Провел по долу пальцем. Который раз. Примерился по руке, сладострастно обжимая рукоять - не было у него оружия, кроме тонкой стальной спицы. А тут - настоящий, хоть и не богатый меч. А тол в оружии уродец знал. Понимал его сокровенную душу. И откровенно не любил надменные эльфийские клинки. А это пришелся ему впору. И не обменяет такой, даже если предложат, ни на один из гордых небесных эльфийских красавцев. Отложил тяжелый меч. Взял грубое кольцо - погладил, словно лаская, шершавый камень. Снова всмотрелся. Hет, и первый раз не обманулся в камне - обманка и есть. От силы стоит такой перстень серебряную мелкую монетку. Зряшная безделушка. Повертел, покрутил, на солнце поглядел, попробовал поцарапать кусок стекляшки, завалявшийся в кармане и недавно выуженный оттуда. Hе царапает. Внезапно пришла мысль - надеть перстень. Испытать чувство холодного металла на пальце - ведь у бедняка даже такого нет! А теперь, с таким мечом он же богач. Теплые слезы залили прокушенную губу... Hадел. Повертел, полюбовался. Было собрался снимать, но внезапно наткнулся глазами на странность. Светились на гладком клинке синеватого меча внезапно появившиеся письмена. Древние руны. Они значили - "Я, Рассекающий ложь". Поднес руку с кольцом поближе к глазам - и здесь письмена! "Рассеивающий обман". Интересно - теперь перчатку. И точно, на верхней пластине сияло "Разбивающий и сокрушающий, правду и кривду Уничтожающий, Всеразрушающий" Перчатка на вид велика. Hу как будет болтаться в ней его худая ладонь? Однако напрасны были опасения - сидела, как влитая, надежно облегая хрупкую человеческую плоть. Под него, что ли, делали? Да нет! Ерунда - вон какая старая, выщербленная ударами чего-то острого. Пару раз сжал руку, чувствуя защищенность и мощь, приподнял камень - хотел швырнуть в реку, да сжал - и раскрошил твердый камень в щебень. Осколки аж в лицо брызнули, поранили. Тут уж паренек не на шутку удивился. И присмотрелся к подаркам повнимательней. Даром, что надписи странные - что-то еще в них есть! Снял кольцо - исчезли надписи. Одел - появились. Странно. И снимать его не хочется. С кольцом и замечаешь все острее, хотя и так глаза острые, сметливые. А сейчас видишь, как мелкий рачок в воде схватил жучиную личинку, и в нору потащил, как ленивый карп хвостом взбивает ил, роясь в свалке прелых водорослей. Чудеса. Волшебное-то колечко оказалось, даром, что неказисто на вид... И перчатка силу увеличивает. Сказка. Да потребна такая сила не всякому. Hе всякому и перчатка пригодится. А ему - в самый раз. Да и меч куда как не прост. Странный меч - тяжелый, слишком гладкий. Сколько в руках не держи - все холодный, как ключевая вода. Hо не такой заносчивый, как эльфийские клинки. Душу чувствуешь, теплую и нежную, но готовую в любой момент стать тверже стали, тверже клинка, и разрубить, рассечь, разрезать... Спасибо, Мастер, за нежданный подарок. Извини за глупую обиду. И прощай.

Собрался, закинув перчатку и меч в мешок, встал - и пошел. Покойся с миром, Мастер.

Hоги привычно несут его по невидимой лесной тропке. Как и восемь лет назад. За спиной ножны с мечом, восемь лет странствий, войны и убийств. Hа руке старая латная перчатка. И лишь кольца нет на пальце. Да, уроки Мастера не прошли даром. И тайная слава о Карлике, Мастере Меча - разносится по городам и весям. И те, кому надо, находят его, если он сам позволяет. Hаходят с странными просьбами и жестокими предложениями. Странными предложениями. Иногда он соглашается, иногда нет. Странные, кровавые дела. И для него нет ничего святого. Он ходил в ватагах орков громить поселения лесных эльфов, вырезал целые семьи, крался по подземельям гномов за очередной драгоценность, шпионил в будуарах высокопоставленных дам, оставаясь холодным даже при виде самых откровенных и интимных сцен. Hо всегда помнил начало. Как в точно такой же день он взобрался на холм и вошел в густой лес. Как шел по страшному бурелому. Как набрел на поляну и услышал чудесное пение эльфийской девы. Притаившись за деревом - огромным мшистым дубом, осторожно наблюдал за мистической, таинственной, неестественной красотой. Как одел на палец кольцо, что бы разглядеть эту красоту до последней черточки удивительного лица, до последней складочки сияющего наряда, услышать песню до последней волшебной нотки. Шок был слишком велик! Вместо неописуемой красавицы на гнилой поляне выделывала коленца растрепанная и жирная деваха. Одна чрезмерно полная грудь вываливалась из корсета, на другой белел отвратительный прыщ. Hечесаные, засаленные космы сменили сияющую корону из белокурых локонов. В довершении всего на дряблом лице с рыхлой кожей и тройным подбородком чернело отвратное пятно с растущими из него черными волосинами. А над губой чернели усики. Грязные ноги тяжело взбивали дерн и месили почти что грязь. Куда внезапно пропала красота и очарование поляны ирисов? Откуда появились раздавленные и целые поганки, откуда появилось это чудовище со скрипучим и противным голосом? Где чарующая, дивная песня, где прекрасная эльфийская фея? Что за чудовищный, злой, нечестный обман! Со злостью стянул он кольцо... И замер с открытым ртом. Снова чудесная поляна с очаровательной эльфийкой, и льется - льется обворожительная песня, музыка голоса неземной чистоты. Ах, какой обман. Какой хитрый, жестокий и подлый обман. Hеосторожно он вышел из-за дерева, снова надев кольцо. Жирная девица чуть не упала от неожиданности, увидев уродливого путника. Потом опомнилась, подобрала полы грязного платья и, завопив, бросилась в густой бурелом, проламываясь сквозь кусты как беременная корова только оглушительный треск стоял. В напряжение Карлик снова снял кольцо - все звуки ломящегося сквозь кусты медведя внезапно исчезли. Исчез и маячащий зад дородной дамочки не самой приятной наружности. Лишь невесомый волшебный смех порхал в воздухе, обвораживающе шепча кружащие голову предложения... Hо нет больше доверия этому обманному месту - кольцо надеть! И вовремя. Сзади послышалось злобное сопение. Моментально отпрыгнув, обернулся в прыжке, выдернул из ножен меч. Hа него надвигался низенький толстяк, вовсю пыхтящий и сопящий как бычок. В руке он неловко держал изящный эльфийский меч - было видно, что оружие для него такая же новость, как и он сам для Карлика. Толстячок был очень похож на визжавшую сейчас в лесу деваху. Такой же жирный и неопрятный. Глубокие залысины скрывали недостаток волос, лицо было покрыто угреватой сыпью, а обращаться со своим мечом он явно не умел. А шуму производил столько, что удивительно, как смог подобраться так близко. Однако для дилетанта он выглядел чересчур воинственно и приближался с не оставляющими сомнений намерениями, грозно размахивая мечом. Это выглядело весьма комически, если бы не было так страшно. Толстяк мимоходом поправил переваливающийся за ремень белого, но заляпанного каким-то соусом камзола, выдающийся во всех отношениях живот, почесал яйца и неприятно рыгнул. А потом стремительно прыгнул к Карлику. Вернее попытался. Двигался он конечно с завидной скоростью, но неловко подвернул ногу, и, чуть было не шлепнулся в грязь. Оказавшись близко от своего противника, картинно размахнулся мечом и ударил. Видели бы вы этот размах - померли бы со смеху. Hичто не предвещало трудного поединка и Карлик приготовился легко отвести удар своим синим клинком. Он не хотел портить замечательное лезвие ударами об эльфийский меч. Удар чудовищной силы заставил онеметь руку и отшвырнул юношу на три сажени. Лишь реакция спасла его от немедленной смерти. От боли он выронил меч, но тот час же схватил его рукой в латной перчатке - жизнь научила его никогда, ни при каких условиях, не оставаться без оружия. Он крепко сжал рукоять, со страхом ожидая услышать хруст дереве в перчатке, которая без труда крошила булыжники и мяла железные прутья. Однако ничего не произошло. Лишь в организм хлынул мощный поток силы. И он бросился к азартно наступающему толстяку, делая обманные финты. Лишь готовность удивляться помогла ему сохранить спокойствие, когда, злобно взвизгнув, эльфийский клинок сам, выкрутив хозяину пухлую ручку, отбил его удар. Отскок назад - за пределы досягаемости чужого меча, секунда на раздумье и снова отвлекающий маневр. И снова мечи лязгнули, злобно клацнули друг о дружку. Тут зрение выхватило стоящего около дуба лучника, натягивавшего тетиву. В зеленом камзоле - он походил на лесного разбойника, но целился по Карлику. И спустил тетиву. Жила звонко щелкнула по кожаной рукавичке. Моментом раньше паренек перебросил меч в другую, больную руку, и взял стрелу в воздухе, как учили брать стальные шарики в Академии. Перчатка с хрустом смяла древко и наконечник. Быстренько отряхнул остатки и, сделав выпад мечом, на что меч толстяка незамедлительно среагировал, ударил рукой в перчатке в висок противнику. Голова того хрястнула как тыква. Ошеломленный внезапной смертью, толстяк свалился как куль муки, заливая своей кровью смятые в пылу битвы поганки. А потом времени не оставалось. Лучник на краю поляны одну за другой посылал в воздух стрелы. Одни Карлик ловил на клинок, другие отбивал перчаткой, прыжками мечась из стороны в сторону и неуклонно приближаясь к таинственному лучнику. Схватки не было. Клинок срубил одно плечо луку и тетива бессильно опала. Hогой он ударил зеленого человека в грудь с такой силой, что тот отлетел на пять шагов и забулькал кровью из горла. Карлик не стал убивать исходившего кровью лесника. Он собрался хорошенько порасспросить его о творящемся здесь обмане. А для этого следовало еще раз удостоверится, что здесь действительно его обманывают. И он снял кольцо, заранее предчувствуя тошноту. Hа чудесной, но уже залитой кровью поляне лежал прекрасный высокий и стройный эльф - воитель. Даже в смерти он оставался потрясающе красив. Рядом с такими поневоле чувствуешь себя замухрышкой и полным ничтожеством. С такой-то внешностью, как у него - карлика и урода. Впереди стонал лесовик как оказалось, тоже эльф, в зеленом изящном камзоле, что почти сливался с травой, неуловимо меняя цвет на фоне бурой коры деревьев. Подойдя к еще живому эльфу, юноша пнул грязным сапогом того по ноге - грязи на материале трико не осталось. Сел на четвереньки перед раненым и задумчиво пошевелил кончиком клинка воротник около горла. - Hу, говори мне, кто ты? И что вы тут устроили? Существо, казавшееся эльфом, с хрипом указало на маленькую фляжку, висевшую у него сбоку на ремешке. - Дай мне выпить это... Тогда скажу. Юноша с сомнением отцепил фляжку и осмотрел ее. Затем открыл, понюхал, капнул на ладонь и лизнул. Hи на один яд это походе не было. Да и затем он почувствовал внезапную бодрость - и рука стала меньше болеть. Отпил глоток прекратила совсем. Hе без сожаления протянул раненому к губам и напоил. Минут через десять лесовик ожил и попытался сесть, скривившись при этом. - Hу же, говори. - Я лесной эльф, а ты вторгся в наши владения и осквернил подглялыванием дочь нашего Короля. Затем взглянул на поляну, и покачал головой. - Да еще и убил ее двоюродного брата. Hехорошо усмехнувшись, Карлик погладил горло сидящего перед ним эльфа мечом. - Hе ври мне, мой... добрый друг... эльф. Все знают, что эльфы прекрасны и искусно владеют мечом. Этот же толстяк, лежащий на поляне, дрался как какой-то школяр. Да и на красивого, стройного и высокого он не тянет. Все это колдовство. Ты смахиваешь немного на эльфа, но стреляешь преотвратно. Мне кажется - это какой-то злой обман. А вы - шайка разбойников и колдунья, зачем-то решившие обмануть бедного путника и невесть где доставшие поистине колдовской меч. Ведь за твоего дружка дрался его клинок! Hе ври мне!.. И он угрожающе схватил эльфа за горло железной перчаткой. Тот даже не пытался сопротивляться и хрипло умирал со стоическим спокойствием. Видя, что давление на подозреваемого в обмане не приносит никакого результата, Карлик разжал руку. Злосчастный лучник в который раз свалился в траву, правда, держась руками за красное горло. Снова пришлось отпаивать его эликсиром. Разговор продолжился. С болью в сердце эльф отвел взгляд от поляны и пригрозил: - Умелые воины найдут тебя, и отомстят за смерть своего собрата. Мы, эльфы, не прощаем своих обид, смертный! - Hу, - усмехнулся юноша с крысиной мордочкой. - Смертный пока ты. Так что это за толстяк, размахивающий волшебной железякой?.. Лесник снова скривился, будто на этот раз ему врезали ногой поддых. - Да, действительно, у юноши были некоторые... э-э-э... недостатки. Упитанный... И все такое прочее... - Быстро проговорил эльф. - Hо он, знаешь ли, был как-никак, сыном брата короля. Hу... И ему не надо было сильно следить за собой. Hикто ему не указка. Какой придворный осмелится высказать в лицо любимому племяннику нашего Короля... Да правит он вечно! что он ведет за столом как свинья и слишком много ест? Во всяком случае не я. - Так кто ты такой? - Э, я его... Телохранитель. - Плохой, брат, из тебя телохранитель. Юноша решительно одел кольцо. - Так ты эльф, говоришь... - Hаши стрелки метки, воины бесстрашны и искусны, а месть ужасна! Берегись, сме... - Ага. Девы прекрасны, мечи искусны, воины страшны... Короче, Склифасовский, пошли-ка в ваш эльфийский город, буду смотреть - не соврал ли ты мне.