задницами этих двух дебилов. У меня тоже есть свои собственные способы.
– Только попробуй, – смеется Брук. – Я постараюсь, чтобы сегодня же вечером тебя
арестовали по множеству обвинений.
Мои планы на счет Рихтера были точно такими же. Он прав. Ни Кса ни я не сможем
вырубить этого сукина сына в присутствии множества свидетелей. Я обхватываю Кса за
плечи, притягивая ее обратно к себе, разворачивая ее так, чтобы защитить ее своим телом,
но тут же чувствую, как она начинает дрожать, понимая, что злость внутри меня уже не
сдержать.
– Позволь мне, – шепчу я в ее волосы. – Оставайся на месте.
Я кружу, обрушивая удар справа в лицо Рихтера, а он начинает горько смеяться.
Следующий удар я наношу ему в живот. Он врезается в стену, обрывая картину в рамке,
которая падает на пол и он падает следом.
Я смотрю на него с нескрываемой злостью.
– Закрой свою поганую пасть. Ксавия, этот так называемый журналистский источник
связан с твоим кузеном. Он не просто знакомый Колина – он спит с ним в буквальном и
переносном смысле. Они затевали это очень давно и недавно приступили к активным
вымогательствам по отношению к его последнему любовнику – адвокату из Мидтауна.
Вероятно, поэтому твой брат появился в Гарварде. У этого ублюдка полностью
отсутствуют моральные устои. Их просто не существует.
Он вскидывает голову и смотрит на меня.
– Как ты узнал об этом?
– Ты и мой двоюродный брат–идиот – любовники! Как ты мог шантажировать Митча? –
требует ответа Кса.
Он опускает голову.
– Этот придурок изменил своей жене. Колин и я просто преподали ему урок.
– Ваш дерьмовый самообман – это полная туфта. Это не может быть правдой, только
потому, что ты так думаешь! – Она отходит от него.
Глаза Рихтера мечут кинжалы, когда он поднимается с пола.
– Не делай вид, что ты возмущена. Не я один здесь такой неправильный. Есть в чем
покопаться! Если ты думаешь, что я не знаю все об особо секретных тайнах, которые
хранятся в Вашингтоне, то ты ошибаешься! Возможно, я и промахнулся на этот раз, но я
докопаюсь до всей этой лжи и дерьма, которое сокрыто. Когда наступит этот день, увидим,
что ты скажешь на это, Мисс всезнайка. А наступит он очень скоро и все грязное белье
Капитолия будет вывалено наружу!
Дерек направляется к нему, чтобы схватить его, но Ксавия шепчет ему:
– Отпусти его. – Покачав головой, она смотрит в сторону. – Я больше никогда не хочу
видеть его снова.
Я обхватываю ее руками, сдерживая желание прижать ее к своей груди, будто защищая ее
от всей той боли, которую этот идиот причинил ей. Прижимая Кса, я наблюдаю за тем, как
один из ее ближайших друзей, тот, кто предал ее, разворачивается в негодовании и
проходит мимо Брук и ее молодого человека. Он понятия не имеет, что его ожидает.
– Ну, что ж. Пусть, бл*ь, идет на все четыре стороны. – говорит Брук, когда Рихтер
скрывается за дверью без лишних слов. – Кстати, охранник внизу просил позвонить ему. У
него наши права. Кса поглядывает на меня.
– Беннетт, это Дерек Вулф.
– Или более известен, как скоро–стану–мужем. Я уверен, что мы с вами будем часто
встречаться, – отвечает Дерек, протягивая руку.
Глава 22
ЕРУНДА ПРО ДЗЕН ДХАРМУ.
– Что случится, если мы не появимся сегодня вечером? – Я прижимаюсь к Беннетту пока
мы стоим, оперевшись на перила его балкона. Мгновение мы смотрим друг на друга. Его
глаза ничего не выдают и мои пульс ускоряется.
– Это не твоя забота. – Неожиданно, он обхватывает меня за подбородок и обрушивается
своими губами на мои. Он целует меня в своей обычной подчиняющей манере, овладевает
моими губами и я сдаюсь. Чувствуя, как вспышка пламени разгорается внутри меня, я
смакую тепло, которое исходит от его тела. Мы как две бури, встретившиеся вместе.
Желая получить больше, я впиваюсь пальцами в его каменные мышцы рук, он же в ответ
прижимает сильнее к себе меня.
– На вкус ты великолепная, – говорит он, нежно прикусывая меня за нижнюю губу.
– Ммм, ты не хочешь идти? – Мои губы покалывает, когда я отпускаю его бицепсы, а он
отступает немного. Он наливает мне еще вина перед тем, как ответить мне. Я внимательно
смотрю на него и мне не терпится узнать, чем же эта хрень со СМИ закончится.
– Ну и? – Спрашиваю я, вцепившись в перила.
– Клуб закрыли, – наконец произносит он, решительно глядя на меня. Тем же самым
взглядом, который творит невероятные вещи с моими внутренностями. – На какое–то
время, – добавляет он, целуя меня в нос.
– Из–за меня? – Я пытаюсь проглотить неприятный комок, который подкатил из ниоткуда
у меня к горлу. Любой другой нормальный человек был бы в восторге от услышанного, но
я нет.
Он качает головой, скользя подушечкой пальца по моим губам.
– Не совсем так. Это не то, что ты могла подумать, – бормочет он, затем выпрямляется и
опустошает свой стакан.
– Сейчас совсем не время умалчивать что–либо, – говорю я ему.
– Я и не умалчиваю. – Он подмигивает мне, ставя свой стакан на стол рядом с шезлонгом.
– Что ты делаешь? – Я смотрю, как он снимает рубашку и вытирает ей выступившие
капельки пота, усеивающие его загорелую и широкую грудь.
– Малыш, давай не будем беспокоиться о Доме. Я прорабатываю этот вопрос по своим
каналам, но, естественно, Вице–президент везде сует свой нос. Норт может поцеловать
нас в зад, он больше потеряет, чем кто–либо из нас и, вероятно, ему надо напомнить об
этом факте.
Я смотрю на него, открыв рот.
– Ты ведь не собираешься пойти против него. Так ведь? – Все мое тело греет мысль о том,
как Беннетт, в своей властной манере пойдет против Норта.
– Я не собираюсь играть ему на руку. – Мышцы на его челюсти дергаются.
– Что это значит?
– Доверься мне. – Он наклоняется и целует меня. – Мы находимся не в том положении,
чтобы давать еще больше поводов для слухов. Нас будут преследовать и это будет до тех
пор, пока наши имена не будут кристально чистыми в глазах прессы. Одно дело таскать
Рихтера по судам, другое дело – сделать что–то глупое и быть пойманным. Давай закроем
глаза на то, что он устроил нам в отместку своими обвинениями. Наши адвокаты будут
заниматься СМИ, а я по своим каналам буду прорабатывать информацию, выясняя, какое
отношение имеют твои бабушка и дедушка ко всему этому. До тех пор, пока пыль от
произошедшего не осядет, никто с Холма не станет рисковать и раздувать грандиозный
скандал.
Скандал. Я замираю при одном только этом слове. Настоящий скандал и я хмурюсь.
– Ты расскажешь мне все, что узнаешь, каким образом мои бабушка и дед причастны ко
всему?
– Абсолютно все. Что еще тебя беспокоит?
После всего, что мы пережили и насколько надуманно, чем есть на самом деле, Дом с
Беннеттом были для меня самым безопасным местом. Местом, где я чувствовала, как
разные стороны меня сливаются воедино.
– Я просто не представляю клуб как нечто злое. Конечно, есть риск...
– Старайся не использовать Дом, как путь к бегству.
– Я не думаю о нем как о пути к бегству. Для меня он скорее как приют, – говорю я ему, но
он прав.
Он упрямо отказывается обсуждать предложение Норта, кроме как заявляет, что, в конце
концов, на президента найдут управу. Я по–прежнему с трудом воспринимаю мысль о том,
как Джон и Колин додумались до того, чтобы добраться до меня в Вашингтоне и
отомстить мне, начиная вынашивать идеи своей новой авантюры в виде шантажа, выбирая
для этого цели с Холма. В свете всего, что случилось, перерыв между нашими
посещениями клуба будет не значительным. Не тогда, когда мы все еще есть друг у друга и
у нас есть взаимная потребность к жесткому сексу. Грубому. Извращенному.