которые мешали нашему доверию.
– Один ноль в пользу команды хозяев! – Она смеется и я очарован ее выражением лица.
У нее такая улыбка, как у сирены, и, в свою очередь, мне нужно больше того, что она мне
дает. Эта часть ее мягкая, словно лепесток – открывается мне. Это кажется реальным. Это
кажется нормальным – несмотря на то, что я сам я инвалид.
– Президент отправил письмо на электронную почту. Поздравляет мою команду. В том
числе и тебя, Ксавия.
– Меня? Я ничего не сделала. – Она выпрямляется, затем отвечая, поворачивается, и я
снова стискиваю зубы. Кса уходит из поля зрения и молча, я призываю ее вернуться
обратно.
Опустив бинокль, я откидываюсь на подголовник, и произношу хриплым голосом:
– Больше, чем ты считаешь.
– Это означает, что появится смонтированное фото Сенатора с прессой?
– Возможно. Ты видела фотоотчет с обеда в саду Райан?
– Совсем немного из того, что я ожидала увидеть. Должно быть PR команда Вице–
президента соответствует основам консервативных взглядов. Меня не впечатлили ни
фотографии, ни мелкие детали, которые были упомянуты. Отчет был довольно
спокойным, учитывая то, насколько в воскресенье днем они могли распространиться о
факте, касающемся нас с тобой.
– Не впечатлили? Насколько я понимаю, мы далеки от возбуждения.
– Скажи мне что–то, чего я не знаю. – Она смеется.
Осматривая улицу, я подбираю правильные слова. Ищу слова, которыми я могу сказать,
чтобы передать, что я хочу большего от нее – от нас – подобно этому. Черт с ней с прессой,
с Вице–президентом. Или с кем–либо, кто встанет между нами.
И вот тогда я вижу его. Колин Стиллман. По крайней мере, я думаю, что это он – этот ее
херов кузен. Я поднимаю бинокль и фокусируюсь на нем и дерьмо. Он похож на того
пидораса из Гарварда – такой же бесполезный тунеядец, указанный в отчете Арчера,
который присылает мне зашифрованное сообщение. Я наблюдаю за тем, как он
останавливается перед входом в ее дом. Он курит, и я жду, чтобы увидеть, какого хера он
задумал. Мудак достает сотовый и звонит. Что–то говорит и смеется, но не двигается с
места, чтобы войти внутрь, даже после того, как он швыряет окурок на землю. Похоже, он
делает несколько фото на свою камеру, а затем оглядывается, как будто пытается
сориентироваться. Он не заходит вовнутрь, а направляется туда, где я впервые заметил его.
Он пиявка и средство передачи информации для Грации и Стэна Стиллманов.
– Я скучаю по тебе. Очень, – говорю я ей, мой пульс барабанит в моих жилах. Мудак
Колин засовывает свою руку в карман, пересекая тротуар, и обходит вокруг автомобиля.
Мигают фары и он открывает дверь, запрыгивая вовнутрь.
– Хорошо. Потому что я тоже скучаю по тебе, – шепчет она. – Беннетт, я лучше пойду и
проверю Брук. Наверное, мы завтра не встретимся с тобой.
– Что ты имеешь в виду? – У меня есть секунда, чтобы решить, перед тем, как он заводит
двигатель своего авто, надо ли мне проследить за ним. Почему бы и нет? Я запускаю
двигатель своей машины. Когда он отъезжает, проезжая мимо меня, я разворачиваюсь
посреди улицы. Это риск, что Ксавия может смотреть из своего окна. Вероятно, что она
заметит мою машину.
Я бы не волновался, если бы мой автомобиль так не выделялся, но не каждый хочет
почувствовать жажду скорости, так, как хочу я. Меня, устраивающего гонку в стиле GTO
сложно посчитать незаметным, но, к счастью, у Ferrari есть свой шоу–рум в Вашингтоне.
Если она заметит меня, то я буду отрицать это. Буду скрывать правду, говоря, что не один я
такой идиот, разъезжающий на подобном монстре.
– Твой график расписан на весь день завтра. После обеда ты в офисе. Несколько встреч по
поводу предстоящей поездки. Пока без изменений.
– Слушай, давай я перезвоню тебе. Ладно? – Я держусь за руль, переключаясь на третью.
– Да. Это звучит здорово.
Мы разъединяемся и я еще не оправился от того, что только что разговаривал с ней. На
протяжении квартала, я остаюсь в пятнадцати или около того ярдах позади него. Держа в
руках телефон, я пишу сообщение Арчеру, чтобы он достал мне всю информацию, какую
он сможет достать на этого тупого придурка, и что у того на уме, а также объяснить его
последнее сообщение. Я добавляю газа, фотографирую номер его машины и отправляю
фото Арчеру, получив подтверждение того, что мое сообщение дошло до него.
В течение следующих двадцати минут, я еду за Стиллманом через весь Вашингтон до тех
пор, пока он не оказывается на улице Вирджиния, а затем не исчезает в подземном
паркинге в комплексе Уотергейт.
– Сукин сын! – я резко нажимаю на тормоза и стою так в течении пары секунд, пока
подъехавший сзади автомобиль не сигналит мне. Я качусь вниз по кварталу, предчувствуя
гнев Кса (если она узнает, что я копаюсь в ее семье) направленный против моей неуемной
жажды выяснить все о ней. Мой пульс грохочет еще сильнее, в то время, как я убеждаю
себя не вести себя как собственнический идиот. Вскрываются некоторые моменты и эта
режущая необходимость в ответах стучит во мне так, пока я не начинаю чувствовать, что
вены на моих висках готовы взорваться. Всего лишь одно сообщение, которое заняло все
мои мысли. Мне надо выяснить, что, черт возьми, Стиллман собирается делать.
Хватаю мобильный, набираю один номер.
– Арчер, – рявкаю я, когда он отвечает. – Черт! Наконец–то!
– Чувак, ты умеешь подбирать слова. Тебе кто–нибудь говорил об этом?
Глава 10
Я ТВОЙ ДОЛЖНИК.
Отходя на цыпочках от двери Брук, я дохожу до конца коридора и затем выдыхаю.
Наконец–то, она уснула, скоро придет Джон.
Брук и я не спали всю ночь, разговаривали, плакали, и, смотрели фотографии в
фотоальбоме, которые она периодически маниакально пересматривала, отображающие ее
жизнь с момента ее рождения. Наверное, из–за того, что вести альбомы начала ее мама,
они ее наследие, и это то, как она держит связь с умершей мамой, которая оставила
напуганную и грустную дочь. Я моргнула, чтобы избежать жжения в глазах, расстроенная,
что сама в слезах – эмоционально неустойчивая. Появится на Холме в плохом виде – это
глупость несусветная. Я просто устала и мне нужна внушительная порция кофеина.
На кухне я наливаю чашку эспрессо и изучаю серебристые завитки света, которые ползут
вверх по небосклону. Я прикидываю, если я сейчас пойду на работу, пока еще не поздно, и
пропущу обед, я вернусь домой к середине второй половины дня и могу сделать также и
завтра. Мне еще нужно выяснить, с кем еще я могу договориться, чтобы помочь в деле с
Брук.
Легкий стук в дверь, и я стремительно бегу из кухни, через гостиную, и когда ударяюсь
пятками по гладкому полу в коридоре, начинаю скользить. Я хватаюсь за дверную ручку,
молясь, чтобы Джон не начал нетерпеливо и отчаянно колотить в дверь.
Распахнув дверь, я тяну его внутрь и шепчу:
– Спасибо, что пришел так быстро. Я твой должник.
– Мы будем квиты, если ты сможешь организовать мне личную встречу с Сенатором
Стоуном. – Он смотрит на меня и затем рычит: – Что, бл*ь, происходит? Ты ревела!
– Снова приступ аллергии, – мямлю я, чувствуя, как живот резко опускается. – Что
случилось с Картером?
– Ничего – у меня есть небольшая зацепка. Но чувак беспрестанно работает. Я пытаюсь
расширить свою сеть. Все крутится вокруг разговоров, раскопки нового и сплетничества Я
не должен объяснять это тебе.
Мои щеки начинают гореть.
– Я узнаю у Стоуна. Но дай мне несколько дней. Я простой служащий там.
– Вряд ли, солнышко. Ты была у Вице–президента – или тебя не было там в прошлое
воскресенье?
Я застываю.
– Координатор Стоуна по связям с общественностью ушла в декретный отпуск. Я просто
