должно случиться, чтобы дедушка и бабушка Ксавии поменяли свое мнение и стали

представителями партии. – Что вы сделали, чтобы заставить Стилманов «спрыгнуть» с их

демократического и отлаженного политического корабля?

– Все, что надо.

– А именно? – Я смотрю на нее, в то время как она барабанит пальцами по подлокотнику

дивана, продолжая удерживать мой взгляд.

– Я делаю то, что необходимо сделать, чтобы можно было закрыть глаза на такие

незначительные недоразумения в нашей истории. Со всем уважением к вам, это не из ряда

вон выходящее, но это достойная новость... сотрудница, ставшая подругой и которая имеет

межпартийную принадлежность. Это не незаконно или аморально, это то, что пресса и

общественность жаждут услышать. Каждый хочет узнать что–нибудь новенькое о вас,

сенатор.

– Новенькое? Вы имеете в виду, что–то, что вы тщательно проверяли, когда я специально

рассказал вам историю своего нынешнего стажера?

– Довольно особенное, учитывая короткий срок. Избиратели хотят знать больше о вас...

кроме того, что вы довольно жесткий и отлично ведет дела. Они поверят упоминаниям в

светской хронике – обложки журналов и статьи. Что скажете?

Райан хочет, чтобы я «продал» себя прессе и всего лишь два слова – иди на х*й – крутятся

на кончике моего языка. Мне нельзя быть чересчур эмоциональным, или она ухватится за

суть и будет использовать Кса и мое участие во всем этом в свою пользу. Нет ничего

нового в политическом маневрировании и предательстве, но то, что сделала Вице–

президент – определенно сделано для достижения выгоды только одного человека. Меня

приперли к стенке.

– Вы провернули это только для своей пользы. Давайте не будем притворяться.

– Все что мое – ваше. И наоборот. Вот как мы играем в эту игру, Беннетт. Вы в курсе, что

это Высшая лига.

Я перестаю расхаживать и больше не могу сдержать резкость в своем голосе.

– Спасибо за намек, но я не продаю свою душу.

– Я не об этом спрашиваю. Только лишь то, что хотят наши покровители, которые, я

уверена, не навредят управлению. Мы работаем над тем, чтобы развеять все возможные

вопросы, и теперь, мы движемся в правильном направлении в то время, как Мисс Кеннеди

является вашим краеугольным камнем.

Направление... черт! Она что, имеет в виду дорогу в ад?

– Ох, да неужели. Звучит так, будто мы заранее продаем себя.

Нахмурившись, она наклоняется вперед.

– Я понимаю вашу точку зрения. Вы не привыкли ни под кем прогибаться. Вы вытащили

билет, который укажет прессе на что–то, что они любят раскручивать как новое. Никто

пока всерьез не подвергал внезапной критике ни тебя, ни твою кампанию в штате

Джорджия. Ключевое слово: пока. Все, что я прошу – это воспользоваться подарком,

который на тебя «свалился». Как будто ты «случайно» стал встречаться с этой девушкой?

Глядя на нее, я отвечаю:

– Я не встречаюсь «случайно». Ни с кем.

– Бен, я знаю! И в этом и есть чертова проблема, что я сражаюсь с избирателями и

финансистами.

Я почти готов сказать ей, чтобы она забыла о своем плане. Это полное дерьмо.

– Ты боишься, что кто–то может подумать, что я гей?

Ее глаза расширяются.

– Если бы это было правдой, мы воспользовались бы этим. Черт возьми, это было бы не

плохо, но каждый на Холме знает, что ты не гей. Это риторический вопрос, который не

требует ответа. Ты, как и я понимаешь, что это повод высказать предположения. Для

человека, признанного журналом Космо, у тебя слишком много тайн.

Мои виски пульсируют. На секунду я закрываю глаза и чувствую, как мышцы вверху и

внизу шеи напрягаются. Открыв глаза и глядя на нее, я хватаюсь за спинку стула и

измученно произношу:

– Все это было… ошибкой.

– Хотя это пока еще не в прошлом. Это ошибка, которая может стоить нам, если вдруг кое–

кто глупый решит, что она «брошенная» подруга, у которой есть что–то, что можно

продать прессе. Не важно, если это откровенная ложь.

– Я полностью готов, чтобы расправиться с подобным типом прессы, – произношу я

сквозь стиснутые зубы.

Райан скрещивает руки на груди.

– Я не верю в это. Ты слишком популярной и являешься легкой мишенью. Ты должен

понять. Для того, кто хочет публичности, это не навредит. Все может ухудшиться, наша

оппозиция может подставить нас.

– Демократы не будут использовать такой способ. – Качаю я головой.

– Не будь наивным, думая, что они так не поступят. – Вирджиния поднимается с дивана. –

Позволь быть откровенной. Тот факт, что никто не знает, с кем ты делишь свою постель,

немного нервирует. Прессе нужен всего лишь повод. И с кем–то, как Мисс Кеннеди, у вас

все будет так, как нужно Ничего серьезного. Скоро будет правительственный обед.

Идеальный момент для фотосессии. Ужин. Танцы. Лучшего партнера вам не найти. Ее

дедушка и бабушка будут присутствовать там, и они жаждут встречи с вами.

– Вы пригласили бабушку и дедушку Мисс Кеннеди после того, как я по секрету рассказал

вам в чем дело? Если кто–то «подложил мне свинью», так это вы. Вы в корне не правы,

если вы верите в то, что контролировать последствия – не нужно. Благодаря вам, я по уши

увяз во всем этом.

– Я бы не беспокоилась о ссоре Мисс Кеннеди со своей семьей. Это... Господи, Беннетт.

Свой своему поневоле брат. В конце концов, этот акт неповиновения Ксавии будет

подобно историям из серии «А помнишь…». Стилманы и Кеннеди, они здесь были,

работая в Вашингтоне уже на протяжении века, и будут работать еще в течение пяти сотен

лет. Вот как это работает. Мы нуждаемся в них, но мы им не нужны. В их планах, мы

мусор. Если они предлагают поддержку, умные люди берут то, что они могут получить, и

знают, что их времени рано или поздно придет конец.

– То, что вы говорите – бред. Вы сами себя слышите?

Она смеется.

– Это не бред. Я в восторге! Вы понимаете, как все вокруг загудит, если мы заручимся их

поддержкой?

– Может быть, больше, чем вы себе представляете. И поскольку я играю очаровательного

«спутника»... простите, мадам Вице–президент. – Я иду в сторону двери прежде, чем я

скажу что–то, за что я потом поплачусь. У меня есть на нее больше информации, чем она

себе представляет, но сейчас не время раскрывать карты. А что есть у нее? Один чертов

отчет об аресте – я опасался, что у нее есть что–нибудь страшнее. Что–то связанное с Кса

и мной.

– Что вы собираетесь делать? – Она пересекает комнату, останавливаясь в нескольких

футах от меня.

– Мне лучше пойти и найти Мисс Кеннеди, теперь, когда вы бросили эту бомбу. – Я

хватаю дверную ручку, держа ее так, б*дь, крепко, что мышцы моей руки начинают

трястись. Мои мысли крутятся. Большинство из них о Кса и о том, что творится в ее

голове. Но я не могу уйти – пока нет. Я выкидываю мысли из головы и поворачиваюсь с

решительным выражением лица к Вирджинии Райан. – Позвольте мне расставить все

точки над i. Если вы когда–нибудь сделаете что–нибудь подобное этому, я выйду из этой

гонки так быстро, что вы удивитесь, как я вообще попал в списки кандидатов партии.

Даже не пытайтесь снова повторить подобную гребанную попытку и застать меня

врасплох. Не только вы можете плести политические интриги, способные все разрушить.

Мне лучше попридержать свои. Но вы больше чем кто–либо должны это понимать, это не

значит, что их не существует.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – отвечает она. – Я свяжусь с Мисс Кеннеди и улажу

все, что привело к недоразумению. Я обещаю, с ней все будет хорошо. Дайте мне день, и

вы увидите все сами.

Неважно, правда это или нет, но она выглядит раскаявшейся или напуганной. Я не могу

сказать, какой именно. Я гляжу на нее, борясь с желанием сказать ей, чтоб она