Дай мне время, чтобы выстроить наши ходы. Я дал тебе слово, я буду держать ему, прежде

чем мы выдадим себя. – Я медленно целую ее ладонь, и вдыхаю ее аромат, смакуя вкус и

мягкость ее кожи, ощущая ее на своих губах.

Я чувствую, как она дрожит, я наблюдаю за ней и жду.

– Ладно. Я могу жить с этим. Я верю тебе.

– Ты принадлежишь мне, Ксавия. Ты единственная женщина, которой я когда–либо хотел

владеть полностью. Я жажду тебя – каждый твой сантиметр.

– Как сейчас? – Она опускает свой взгляд вниз к моей выпуклости и прикусывает губку.

Черт побери, неумолимый голод желания к ей, подобно грому среди ясного неба.

Слегка раздвинув ноги, я кладу ее ладонь на мою выпуклость.

– Это доказательство того, что мне надо больше. Я хочу трахнуть тебя всеми известными и

неизвестными для тебя способами. Мы должны разобраться с нашей смесью взаимного

ядерного притяжения. Клуб. Аэропорт. Офис. Здесь на улице. Моя необходимость в тебе

не становится меньше – в любом случае мне становится все труднее ее сдерживать.

– А еще одна ночь поможет? – Она потирает основанием ладони мою выпуклость,

заставляя его напрячься под молнией брюк.

Мышцы моего тела напряженно двигаются вверх и вниз под молнией.

– Кса, – я резко выдыхаю. Прижимаясь к ее ладони, я готов кончить в штаны. – Если бы у

нас были ванильные отношения, у нас бы не составило труда избегать секса на работе, в

общественных местах и тому подобное.

– Хм. – Она кивает. – Я понимаю, что то, чем мы занимались в пятницу, было опасно.

Похоже на то, что наш самоконтроль испаряется всякий раз, когда мы оказываемся с тобой

вместе. – Она начинает гладить своей рукой меня все сильнее и быстрее.

На какое мгновение электрический разряд пробегает по моей спине и, какой–то миг, я не

могу ничего сказать.

– Детка, – бурчу я. – Секс на работе – это настоящее...

– Безумие, – вставляет она.

Говоря о безумии. Я уже близок к тому, чтобы расстегнуть ширинку, вытащить свой член и

начать дрочить – на людях!

– То, что мы делаем безопасно, пока мы делаем это в стенах Дома. Я работаю над тем,

чтобы получить вторую ночь для нас на постоянных условиях.

– Итак, две ночи? И все? – спрашивает она, опустив кончики пальчиков с ноготками на

мою головку. Ощущения от ее ноготков, двигающихся по моему члену, почти доводят

меня до предела. – Ответь мне, – требует она, когда я не отвечаю.

– Учитывая, что я буду трахать тебя беспрестанно всю ночь, тебе может понадобиться

время, чтобы восстановить силы. Черт возьми, я знаю, на что я способен – именно таким

образом мы трахаемся, это вовсе не те ванильные отношения, в какие нас хочет впутать

Вице–президент. – Кого, черт возьми, я хочу обмануть? Если она окажется в моей

квартире, то я буду трахать ее так яростно, что ночь за ночью мои соседи точно будут

знать, как меня зовут... каждое утро... каждый раз, когда она будет приезжать ко мне. Я

сжимаю ее пальцы, другой рукой, я грубо обхватываю ее за затылок. – Я хочу тебя. Все.

Время.

– У меня тоже самое чувство, – признается она.

Еще чуть–чуть и я кончу.

– Мне нужно трахнуть тебя.

– Мы направляемся на обед... на встречу с Вице–президентом. Тебя не беспокоит, что ты

можешь испортить мне прическу?

– Я знаю, что обед будет в саду, – говорю я, притягивая ее губы к себе.

Она отстраняется.

– Это как–то меняет суть дела?

Смеясь, мои глаза расширяются, когда мы смотрим друг на друга.

– Будет нормально, если твои волосы будут немного растрепаны.

– Все это только лишь потому, что ты хочешь вцепиться в них.

– Да. И?

– Мы не можем сделать это в твоей машине и на оживленной улице, где я живу. – Она

посылает мне взгляд, наполненный недоверием с оттенком неповиновения.

Я заглядываю в зеркало заднего вида. Мой член жесткий и я хочу быть внутри ее киски,

сжимающейся вокруг меня.

– Стоянка. Подземная.

– Ты серьезно?

– Да, и ты отдашься мне. Ты моя саба. Это вовсе не игра, в которую мы играем в Доме.

Если ты хочешь, чтобы я снова подвел тебя к краю, то тебе лучше отдаваться мне

полностью. Всегда. Я буду иметь тебя так, как считаю нужным. Сейчас. Я буду

использовать клуб для наказания тебя за то, что ты возражаешь мне, но если мне будет

надо, то я найду другое место, где я смогу вразумить тебя. Ты этого хочешь? Я созвонюсь

с риэлтором и мы начнем поиски сегодня. Если нет, то я начну строительство дома для

тебя. Все, что угодно!

Она смотрит на меня.

– Это риторический вопрос.

Еб*ть. Обрушившись в поцелуе на ее губы, я двигаюсь своими губами по ее губам, а

затем жестко целую, заставляя подчиниться. Это то, что я хочу от нее и то, чему я научу ее

делать для меня. Она научится сдаваться и покоряться мне. Явное противоречие,

превосходно подходящее к тому, кто мы вместе и порознь. Мы собираемся зайти намного

дальше, нежели просто подчиняя ее моей воле. Я хочу почувствовать, как она будет

цепляться за край. Жгучая и обнажающая меня, пока я не очищусь и не освобожусь.

***

Я не знаю, как поступить с тем, что мне предлагает Беннетт. Это правда. Мы не можем

беспорядочно заниматься сексом на работе или в общественных местах, и после этой

пятницы, я собиралась поговорить с ним. Иногда он как загадка – головоломка. Парадокс в

том, что я верю, что я увижу его реакцию, и в один миг он меняется. Я поражена, он

показывает мне скрытые грани его личности. У меня падает челюсть. Это я.

Он отпускает мою руку, запускает двигатель автомобиля, а я добираюсь до своих трусиков

и снимаю их. Я хихикаю, когда он бросает на меня оценивающий взгляд.

– Хорошая мысль. – Он наклоняется вперед, и открывает бардачок. – Вот, я ходил по

магазинам, думая о тебе. Когда мы приедем, я собираюсь вставить это в твой прекрасный

зад. Чтобы подготовить тебя к тому, что будет в среду.

– Что это?

– Есть единственный способ это выяснить. Открой пакет, – шепчет он и подмигивает.

Внутри ничем неприметного пакета я вижу бутылку лубриканта и похожий на пулю...

– Это вибратор.

– Это анальная пробка. Для твоей красивой задницы. Я планирую владеть всей тобой. Там

в Бостоне, я только вставил головку в твой зад. Твою задницу никогда не шлепали и не

трахали. Не так ли?

– Кроме тебя, никто. Никто не шлепал меня по заднице, и я уже говорила, что ты первый

кто это сделал. Почему... ты, Сенатор? – Не подумав, я спрашиваю его и вижу, как он

обхватывает пальцами кожаный руль, сжимая его крепко и не отвечая. У меня скручивает

живот. Б*дь, зачем я это сказала? – Мне так жаль, Беннетт, – бормочу я, моргая, чувствуя

жалящие слезы на глазах.

– Детка, – он выдыхает, глядя своим стальным взглядом на меня. – Не извиняйся. И

отвечая на твой вопрос, у меня никогда не было любовника, который бы использовал мою

задницу.

Я пытаюсь улыбнуться, но мои губы дрожат. Я ищу что–нибудь в его глазах, вот я

идиотка!

– Да. Я понимаю, о чем ты. Ты – Дом.

– Знаешь, есть переломный момент. Между доминированием и подчинением. Момент,

когда ты понимаешь кто же ты все–таки, Дом или сабмиссив.

Я некоторое время смотрю на него.

– И кто это?

– Свитч. Хотела бы ты попробовать подобное? – Он бросает на меня взгляд своих

дымчатых глаз – как всегда полные решимости – и я сжимаю подлокотник, чувствуя, как

желание пульсирует, закручиваясь внизу моего живота.

Он, должно быть, шутит, но как ни странно, я не против. Я смотрю вперед. Я не

представляю себя, орудующей тростью. Я никогда не думала о том, как это держать и

пользоваться плетью или ремнем. Или паддлом. И на какую–то долю секунды, я

представляю, как мы меняемся ролями и я та, кто им командует. Связывает его. Я начинаю