— Что?

— Положи руки мне на плечи.

Я так и сделала. И в этот момент все поняла.

— Господи, какая же ты свинья! — изумленно воскликнула я. — Какой придурок делает татуировки отпечатков пальцев на плечах? Неужели девкам, которых ты трахал нужна была инструкция, за что держаться, чтобы не свалиться?

Сначала у него расширились глаза, а потом он начал смеяться. Я убрала с него руки, но смотреть продолжила. Попыталась встать, но он крепко удерживал меня за талию. Затем прекратил ржать и улыбнулся мне.

— Во-первых, некоторые из них действительно были настолько глупы, — заметил он. — Но, вообще-то, это твои отпечатки, детка.

Я недоверчиво уставилась на него.

— Ты, наверное, уже и не помнишь, но это произошло той ночью, когда родился Ноа, — сказал он. — Мы были на обочине дороги, и ты держалась за мои плечи, пока тужилась.

Осознав, что говорит Ругер, я подалась вперед и снова приложила подушечки пальцев к его татуировкам. Идеальное совпадение.

— Я толком даже не знаю, как объяснить тебе, что произошло той ночью, — продолжил он. — Соф, это было настолько странно. Я понятия не имел, что делать. Никогда в жизни не видел ничего подобного, и даже близко никогда ничего похожего не испытывал. Ты так старалась, чтобы подарить Ноа жизнь. Все, что я мог делать, — держать тебя, надеясь, что ничего не испорчу. Ты так сильно сжимала мне плечи, что они ныли еще много дней. Ты впивалась в них ногтями, оставляя синяки и отметины. Боже, ты была такой сильной.

Мысленно я вернулась в ту ночь, вспоминая, как сидела на земле на обочине дороги. Ту боль. Тот страх.

Радость, когда впервые взяла Ноа на руки.

— Прости, — мягко произнесла я. — Не хотела сделать тебе больно.

Он фыркнул и улыбнулся.

— Детка, ты не сделала мне больно. Ты пометила меня. А это большая разница. В ту ночь произошло самое важное событие за всю мою жизнь. Я поддерживал тебя, поймал Ноа — все это изменило меня на всю оставшуюся жизнь. И я не хотел забывать. Поэтому, когда синяки начали проходить, я пошел и набил на их местах татуировки, чтобы уж точно не забыть.

— Черт, — произнесла я, осторожно касаясь татуировок пальцами. — Похоже, это самое милое, что я когда-либо слышала.

Я почувствовала, как его член начал увеличиваться, и Ругер ухмыльнулся.

— Настолько милое, чтобы снова потрахаться? — спросил он. — Потому что я уже рассказывал эту историю девчонкам раньше, и она срабатывала каждый чертов раз. Они тут же выпрыгивали из трусиков, как только ее слышали. Я не смогу вынести, если ты будешь именно той, кто воздержится, учитывая, что история о тебе.

Я начала хохотать, и тут Ругер подмял меня под себя и завел мне руки за голову. Смех стих, когда его член нашел мой вход.

— Люблю тебя, детка, — произнес он, медленно погружаясь в меня. — Обещаю, я всегда буду рядом.

— Знаю, — зашептала я в ответ. — Ты всегда и был. Я тоже люблю тебя, Ругер. И клянусь, расскажешь эту историю еще хоть одной девушке, я срежу с тебя эти татуировки.

— Заметано, — усмехнувшись, заявил он.

Наклонившись, я поцеловала его, пока он медленно входил и выходил из меня, при каждом толчке задевая клитор. Я подняла ноги и оплела ими его бедра, закрыла глаза от солнечного света и позволила восторгу, вызванному его большим членом, полностью завладеть мной.

Я любила этого человека.

Любила то, как он заботился обо мне, как тревожился о моем сыне, и любила то, как ему всегда удавалось разгребать все то ужасное, что случалось в моей жизни.

Когда он в очередной раз вошел в меня, я услышала, как веселятся гости внизу на площадке, музыку, доносящуюся снизу, крики и приветствия гостей, все это навевало мысли о том, что это, наверное, последний теплый день в этом году. Внизу были Мэггс, и Эм с Пикником, и Дансер с Бам-Бамом... Я вдруг поняла, что мне помог не только Ругер. Все они мне помогали, даже тогда, когда я осуждала их за то, что они Риперы.

Но Риперы были частью Ругера, а Ругер был их частью.

Он вошел очень глубоко, и я начала смеяться.

— Какого черта? — тут же переспросил он.

— Ты — часть меня, — хихикая, пояснила я.

Он помедлил, приподняв бровь. Затем намеренно медленно крутанул бедрами, заставляя меня задыхаться от экстаза.

— Чертовски верно, — ухмыльнувшись, произнес он.

Я схватила его за задницу, заставляя снова начать двигаться, чему он совершенно не возражал. Секунду спустя я уже забыла о вечеринке внизу и сконцентрировалась на ощущениях, зарождающихся внутри. Он задвигался быстрее, моя попка под его напором с бешеной скоростью терлась об одеяло.

— Черт, я близко, — пробормотала я.

Ругер ухмыльнулся, неожиданно выскользнул из меня, перекатился на спину и жадно начал вдыхать воздух.

— Какого хрена? — запротестовала я.

— Хочу кое-что тебе дать, — сухо произнес он.

Я села и уставилась на него.

— Не-а. Ты выбрал для этого наихудшее время.

Он засмеялся, хотя в смехе ощущалась небольшая нотка натянутости. Ругер помотал головой, сел и потянулся к рюкзаку, который прихватил с собой. Затем он вытащил его — черный кожаный жилет.

Жилет, на котором было написано «Собственность Ругера».

У меня непроизвольно открылся рот, из-за чего пришлось сделать глубокий вдох.

— Ругер...

— Сначала выслушай меня, — сказал он, пристально глядя на меня. — Ты не из моего мира, поэтому не знаешь точно, что означает носить такой жилет.

— Ладно... — медленно произнесла я, хотя не могла представить ничего, что бы он мог сказать, что смогло бы заставить меня свыкнуться с этой идеей.

— Смотря на жилет, ты видишь слово «собственность», — начал он. — Но самое главное во всем этом то, что ты — моя женщина, и я хочу, чтобы все это знали. Детка, я живу в суровой реальности. В мире, в котором может случиться какое-нибудь дерьмо, ты и сама это видела. Но что бы ни случилось, мои братья меня прикроют. А этот жилет означает, что ты — одна из нас. И, Соф, это не просто слова. Мы — одна семья, и каждый Рипер в этом клубе, люди, которых ты можешь даже не знать, отдаст свою жизнь, чтобы защитить женщину, которая носит такой жилет. Они сделают это потому, что они — мои братья, и потому что это значит гораздо больше, чем может дать любое кольцо.

— Я не понимаю... — пробормотала я, стараясь уложить в голове все сказанное им.

— Когда мужчина называет женщину своей собственностью, дело тут не только в обладании, — продолжил он, а глаза изучали мое лицо. — Это еще говорит о том, что он ей доверяет. С этим жилетом я передаю тебе свою жизнь, Софи. И не только свою, но и жизнь своих братьев. Это означает, что я буду отвечать за все, что ты сделаешь. Если ты облажаешься, я буду платить. Если тебе потребуется помощь, мы будем рядом. А ты — единственная женщина в моей жизни, которой я готов дать такую силу. Черт, я не просто пришел к этому выводу, я безумно хочу, чтобы ты приняла этот жилет. Я хочу, чтобы ты носила мою нашивку, Соф. Ты будешь ее носить?

Я вздохнула, а потом потянулась к жилету. Он был теплым от солнца, я пробежала по нему пальцами, ощущая толщину и мощь швов. Он был сшит на долгое время, в этом сомнений не было. Я могла бы ходить в нем много лет. Возможно, даже всю жизнь.

Я посмотрела на Ругера, на его сильные руки, которыми он поймал при рождении моего сына, на его улыбку, которая выбивала из меня весь воздух. Я уже знала свой ответ. Но совершенно не нужно облегчать ему задачу...

— Могу я кое-что спросить?

— Конечно, — сказал он, и мне показалось, что в его голосе прозвучали гневные нотки.

— Неужели и правда нужно было останавливаться во время секса, чтобы поговорить об этом? Я уже почти дошла до финала.

Он засмеялся, а потом покачал головой.

— Я дал себе обещание, — заявил он почти робко.

— И что за обещание?

— Я пообещал себе, что в следующий раз, как буду тебя трахать, на тебе будет мой жилет. Но я слегка отвлекся. Детка, у тебя отличные сиськи.

— Мы тут уже один раз занимались сексом, — произнесла я, пытаясь выглядеть серьезной. — Почему нельзя было завершить процесс и в этот раз?