— Вместе поступили?

— Она вначале была такой же обращенной, как и мы.

Невидимая Бетти вздохнула, и это было похоже на пар, вырывающийся из трубы, на порыв ветра.

— Но я не похудела, я только стала еще толще.

Моя Зои вздохнула так же, как Бетти.

— Это правда.

— Не понимаю…

— Когда становишься слишком толстой, тебя отправляют в… Не будем об этом. Тебя держат там, пока не поставят на весы и не признают ГОТОВОЙ. И тогда они тебя возвращают сюда.

— Раньше ты об этом ничего не рассказывала, — сказала Зои. — Бетти, что они с тобой делают?

— Лучше не спрашивай.

Зои повернулась.

— Она не говорит мне, что с ней делают. Она даже не рассказывает, что она сама здесь делает.

Бетти ответила:

— Поверь, тебе о моих проблемах лучше не знать.

Зои отвела меня в сторону.

— Нам надо поговорить.

Я слышал дыхание Бетти, но не видел ее. Даже стоя в коридоре, я ощущал, как к запаху еды примешивался аромат ее духов, туалетного мыла и шампуня. Рядом была еда, и это меня отвлекало и вызывало мое любопытство. Я думал о моей Зои, а Зои — о чем она думала? По-видимому, моя любимая чем-то терзается. Теперь, когда все мое внимание было приковано к ней, она колебалась. Что-то хотела мне сообщить, но не знала как. Мы неподвижно стояли в коридоре хлева возле загона для коров, в котором находилась еда и еще эта невидимая женщина, и все это было связано между собой, но никто ничего не объяснял. Я тихо спросил:

— Зои, зачем мы сюда пришли?

— Мне казалось, что вдвоем мы сможем ее отсюда вытащить, — ответила Зои. — Я думала, что мы вместе спасем ее и убежим, но теперь…

Из стойла раздался нежный голосок Бетти:

— И как? Я же слишком огромная, и меня никуда не спрятать?

— Мы справимся! — Я понимал, что мне не догадаться, из-за чего расстроилась Зои. — Но теперь… — Она беспомощно повернулась ко мне. — Теперь, когда ты и Преподобный Эрл…

— Я его ненавижу. — Я неожиданно понял, что это так.

Бетти сказала:

— Ладно, раз уж ты нравишься Зои, смотри.

Я заглянул через шершавую стену из досок два на четыре, которой было огорожено стойло. Она была там, внизу, утопала в озере розового шелка. Если можно сравнить хлев с отелем, где есть одноместные и двухместные номера, то подруге Зои по имени Бетти достались апартаменты. На стенах из необработанных досок висели розовые бархатные покрывала, а вместо пола был булькающий матрас с атласной простыней. На нем лежала женщина, заполнявшая собой почти весь загон, та, чье пение мы слышали, та, которая подарила нам все великолепные кушанья для наших ночных оргий в пустыне. Зои была права: личико у нее было очень симпатичное. А сама женщина была огромной.

Мне было безумно трудно подобрать уместную фразу. «Как. Хм». Нельзя же сказать этой женщине: «Как поживаешь?» или «К… Хм. Как ты здесь оказалась?»

— Чего только не случается. — Даже вздох ее был огромен.

Но Зои была рассеянна и огорчена. Она кусала себя за костяшки пальцев, как это с ней бывает, придавала лицу разные выражения, готовясь заглянуть за край загона. Наконец она произнесла:

— Бетти, что здесь делал Преподобный Эрл?

Голос Бетти был громок и прекрасен. Это говорило ее разбитое сердце.

— Ах, Зои, я думала, ты знаешь!

— Хочешь сказать, вы с ним?..

— Он говорит, что любит меня!

— Бетти, почему ты мне ничего не говорила?

— Прости, Зо. Я боялась услышать твое мнение.

Как я понимаю, эта огромная женщина — пленница Преподобного Эрла, хотя, может быть, она его любовница; никогда я не видел более тучных женщин, чем Бетти, подруга моей милой Зои.

Зои застонала.

— Ах, Бетти.

— Прости.

— Ах, Бетти, только не Преподобный! — Зои тоже была убита горем. Как будто кто-то предал ее лично. — Как ты могла?

Я стиснул зубы.

— Как он мог?

Есть вещи, которые женщины понимают без слов.

— Дело не в сексе, — сказала Бетти.

Она была по-своему прекрасна, колышущаяся в своем розовом наряде из шелка, любезно предлагавшая нам жареную утку, свинину и торт «Английский трюфель», который она приберегла на случай прихода гостей, но при всем обаянии Бетти, при ее отличных манерах, мне было неловко и страшно.

— Все это. Все это! — Я размахивал руками и не мог остановиться. Я не знал, о чем хочу ее спросить. — Зачем он это делает?

Она щелчком отбросила какую-то бумажку.

— Ты это насчет Сильфании? По трем причинам.

— Нет. Я вот про это. Вся эта еда, и ты здесь, в хлеву. — Я посмотрел на эту огромную красивую женщину, лежащую в коровнике. Она-то и была непристойной тайной Преподобного Эрла, и по этой причине он ее и любил, — я же знал, что этот проповедник наверняка скрывает какой-то гнусный секрет, и вот каким он оказался. — Что он здесь делает?

— А чего он пытается добиться, создав этот культ? — спросила Зои. — И что это за особый состав? И почему мы так много тратим сил, соблюдаем все правила, и все равно набираем вес?

— Я как раз пытаюсь об этом рассказать! — резко оборвала нас Бетти.

— Зачем? В чем тут дело? — Мы с Зои одновременно задавали вопросы.

— Я же сказала, есть три причины. — Бетти вздохнула, и огромная кровать колыхнулась. — Деньги, само собой. А важнее денег власть.

Зои сказала:

— Ты же знаешь, ты можешь здесь не оставаться.

— Как же я убегу, если не могу даже ходить?

Я с болью проговорил:

— Мы спасем тебя!

Зои сказала:

— Мы пригоним сюда погрузчик, если потребуется. Во что бы то ни стало. Просто посиди здесь, и мы…

Но Бетти покачала головой. Ее следующая фраза ударила меня в самое нутро, как коса костлявой старухи-смерти:

— А почему вы решили, что я хочу отсюда выбраться?

— Бетти, но ты же живешь в стойле!

— А он меня любит, — сказала Бетти. — Он сделал меня своей королевой.

Зои взвыла.

— Ты сама не понимаешь, что делаешь. Пойдем с нами.

— Мы тебя отсюда вытащим! — Самое ужасное, что я чуть не сказал: «Мы поможем тебе похудеть».

Беспомощная от любви, Бетти покачала головой и решительно улыбнулась.

— Спасибо, не надо, у меня все в порядке.

Но Зои все еще не сдавалась.

— Бетти, он же чудовище.

— А я его люблю. Там, снаружи, я ничтожество. Здесь я королева.

— А как же остальное? Ты же не все рассказала.

— Остальное?

— Ты говорила, что Преподобный Эрл желает трех вещей. Во-первых, денег.

— И власти, — добавила Зои.

— Это две вещи.

— А какая третья?

Качаясь из стороны в сторону, Бетти что-то обдумывала. Потом она подняла на нас свои прекрасные голубые глаза и улыбнулась.

— Он обожает смотреть, как я ем.

Зои глянула на меня, на Бетти и снова на меня. Что-то будто щелкнуло. Наши взгляды встретились. Что-то стало понятно. Но мне все же нужно уточнить:

— И ты делилась с нами едой, потому что?..

— Когда твоя лучшая подруга влюбляется, ты хочешь помочь ей, — ответила Бетти. Улыбаясь, как девочка. — А кроме того… — Все так же улыбаясь, она покраснела, — я стараюсь есть поменьше.

— Ах, Бетти. — Я сочувствовал ей всем сердцем. Не того ли хотим и мы все?

Мы могли бы оставить Бетти там, где она была, и отправиться обличать Преподобного, если, конечно, нам удалось бы выбраться отсюда. Мы могли бы украсть видеокамеру и заснять то, что произошло дальше, а потом найти способ показать это в вечерних новостях по телевидению. Мы легко могли выйти из хлева незамеченными, но откуда нам было знать? Зои уже плакала, не всхлипывала, нет, слезы градом катились по ее лицу от одной мысли о том, что творилось с ее подругой. Бетти тоже начала плакать из сочувствия, как люди содрогаются от хохота потому, что смеется другой человек. Я пытался выработать план, в котором участвовали бы они обе, и из-за всего этого мы задержались слишком долго. Послышался грохот. Это откатилась в сторону дверь в дальнем конце хлева. Мы услышали шаги в большом коридоре. А потом кто-то повернул в наше крыло. И пошел в нашу сторону.