Наиболее слабым звеном в немцев были войска сателлитов: итальянцев, румын, чуть получше венгры. Советское командование наносило удары на орловском и харьковском направлении. Харьковской группой армий командовал Майнштейн, Орловской группой армий Роммель.

Тут в романе профессора оказались более подробно показаны простые люди. В частности рядовые юноша Семен и девушка Василиса. А также более опытный полковник Максим Дерибаско. Больше внимания уделили и летчику Сергею. С немецкой стороны тоже показан танковый экипаж на «Тигре» и летчица немка Штефан.

Тут редактор заметил:

— Летчицы в Люфтваффе практически не принимали участия в боевых действиях.

Профессор-психолог рационально заметил:

— Это при Гитлере, у Геринга могли быть на это иные взгляды.

Редактор вздохнул и отметил:

— Вторая часть получше начала. А то рябит от техники и этих всех подробностей снабжения.

Описания боев оказались сравнительно неплохими. Советские войска прорвали две линии обороны и затоптались на третьей. Тут в описание попал и экипаж «Пантеры», состоящий из немецких девушек. Бой был показан успешным для фрицев, которые подбили семнадцать танков.

Редактор снова заметил:

— А почему девушки?

Профессор, расхаживая по комнате, относительно логично на это ответил:

— Когда побеждают фашисты про подобное читать русским людям противно. А если успеха добиваются девушки, то им многое прощается.

Редактор, поглядывая в рукопись, рассудительно произнес:

— Когда вверх берет зло это всегда противно, вне зависимости за тем, кто за этим стоит девушки или парни.

Профессор отметил:

— Надо порой и злу предоставить шанс. Иначе неинтересно!

Редактор протер душку очков и нехотя согласился:

— Да… Конечно роман где герой всех бьет, а Красная армия исключительно победоносно наступает, не слишком интересен. Хотя произведение где Вермахт берет вверх…Противно вдвойне.

На третьей самой мощной линии обороны немцы все-таки смогли приостановить советское наступление. В обороне хорошо показала себя новая германская самоходка «Ягдпантера», к счастью немногочисленная, и опасные «Фердинанды». Да и «Пантера» со скорострельной пушкой, и неплохим лобовым бронированием, при умелом использовании отличный танк обороны.

А в нападении «Пантера» из-за слабости бортовой и кормовой брони не очень сильна.

Ноябрь прошел в позиционных боях, где немцам удалось удержаться под Орлом и Харьковым, а также Белгородом. Фрицы в данном случае устояли. Не удалось пробить их в ходе наступления в центре. При отсутствии второго фронта, состоявшемся обмене военнопленными, и более активным участием в войне Италии, а также иных иностранных дивизий, Вермахт в отличие от реальной истории умудрялся свести концы с концами. Около полутора миллионов лишних солдат на востоке с танками, пушками, мобильным транспортом и поддержке с воздуха позволяли придать устойчивость обороне. По сравнению с реальной историей враг усилился, и Геринг в большей степени, чем Гитлер считался с мнением специалистов. Посему Вермахт, находясь в активной обороне, умудрялся отбиваться.

Да на два фронта гитлеровцы не тянули, но только на один, могли выставить почти в два раза больше самолетов, а с учетом возросшего производства и в два с половиной, это сказывалось. Да и с горючем в Третьем Рейхе благодаря поставкам из США и Английских колоний стало полегче.

Кроме того техники из-за отсутствия стратегических бомбардировок произведено было в 1943 году на треть с лишним больше, чем в реальной истории. А это разумеется серьезное подспорье. В декабре кипели жестокие, кровопролитные, на мало меняющие линию фронта бои в центре, в январе под Ленинградом, и на юге.

Описано это было с участием разных лиц. Передовая показана и с немецкой и советской стороны. А также заседания и ГКО и командования Вермахта.

Первая книга описывала период от 20 апреля, до начала февраля 1944 года. У СССР уже появились ИС-2 и Т-34-85, у немцев первые реактивные МЕ-262 и НЕ-162, а также «Пантера»-2 и «Тигр»-2 появившиеся в отличие от реальной истории, по графику. Кроме того в серию поступил и «Маус». Так Геринг боготворил этому танку.

Первая книга закончилась неопределенно. Линия фронта с весны 1943 года изменилась максимум на тридцать километров с продвижением советских войск.

Немцы пока только оборонялись, и напоминали боксера, перешедшего в глухую защиту. Правда, надо признать защиту довольно эффективную. Потери Красной армии были примерно один к трем с половиной в пользу немцев и их коалиции.

Редактор, нахмурившись, заметил:

— Так Красная армия быстрее истощится и проиграет немцам. Что-то не очень-то получается.

Профессор психолог перестал расхаживать. Ему еще не было и сорока, а выглядел он на тридцать. Усевшись в кресло, он стал объяснять:

— Вы знаете, в нашем обществе давно идет дискуссия по поводу вклада той или иной стороны во вторую мировую войну. Так вот мне было крайне интересно произвести замер: что было в том случае, если бы Запад нам не помогал, и вышел бы из антигерманской коалиции. Я и роман написал чтобы в его форме провести серьезный военно-экономический анализ возможного хода войны. Тут в частности есть и то, что Геринг придерживался бы более осторожной стратегии и тактики чем Гитлер.

Профессор неторопливо отпил из стакана апельсинового сока и продолжил:

— Тут как раз в художественной форме и проводится соответствующих анализ. Его данные, говоря от следующем: боевое потенциал вермахта по сравнению с реальной истории увеличивался как минимум на треть, а Италии тем более. И этой добавки вполне должно было хватить, чтобы при рациональной тактике поддерживать примерное равновесие на фронта. То есть может СССР и не проигрывал, но добиться быстрой победы стало бы проблематично, и нас могли ожидать долгие годы войны на истощение… Или мир с Германией, причем поскольку её войска на нашей земле, то с территориальными уступками.

Бывалый редактор заметил:

— Вы интересно подсчитываете и излагаете. Но, например, я читал похожий труд, и там автор, правда, не профессор, а доцент весьма доходчиво и с цифрами доказывает, что немцы могли максимум затянуть войну на полгода.

Профессор посмотрел на портрет Льва Толстого. Добродушный бородач в золоченной раме, казалось ему подмигнул. Опытный психолог заметил:

— Это вряд ли. Один эффект избавления от стратегических бомбардировок должен был дать прирост по сравнению с реальностью не меньше, чем на треть.

Редактор скептически покачал головой:

— Вы, наверное, знакомы с исследовательским трудом двух английских профессоров которые утверждали, что эффект от всех стратегических бомбардировок не превышал шести процентов.

Профессор-психолог отрицательно мотнул шеей:

— Я знаком с этим трудом, но думаю, он носил предвзятый характер, и профессура попросту подгоняла факты. На самом деле одно вынужденное разукрупнение производства создавал огромные проблемы со снабжение и доступом рабочей силы. Не говоря о том, что бомбардировщики сожгли более половины всего жилого фонда Германии, и убили более полутора миллионов немцев. А это уже серьезнейший удар и по людским ресурсам, по рабочей силе, что вкалывала на заводах. Да и перевод производства под землю требовал колоссальных расходов и затруднял процесс.

Редактор, немного поколебавшись, кивнул:

— Возможно, вы и правы. Кроме того, немцы в сорок третьем году держали на восточном фронте семьдесят процентов своих боеспособных дивизий. Подними эту цифру до девяноста процентов, и это уже дополнительно почти полтора миллиона солдат и офицеров.

Профессор дополнил:

— И почти половина всех сил авиации. Представьте себе, что число самолетов у врага удвоилось. Это ведь более, чем серьезно.

Редактор сам поднялся с кресла, сделал несколько шагов и заметил:

— А почему вы не написали про наступление немцев?

Профессор ответил не сразу. Немного потянул апельсинового сока, и затем предположил: