От его искренней заботы Кеннеди делалось неловко. Знал бы Маршан про несовместимость, думал Рэйм порой. Ведь, если разобраться, они с Лионелем преступники. С точки зрения общеевропейской генетической политики их авантюра угрожает безопасности генофонда.
Ли выслушал его сомнения и покрутил пальцем у виска.
- Не говори глупости, док, - сказал он, - наш ребенок никому и ничем не угрожает. Генетическая политика - это полное дерьмо! Иначе после стольких поколений отбора дебилов бы уже не осталось, а их, блядь, миллионы!
В начале четвертого месяца в спаленке малыша появилась чудесная дизайнерская колыбелька, у Рэйма прекратилась тошнота, донимавшая его в первые месяцы, а проблема поиска врача встала в полный рост.
- Может, уговорим Гэндальфа пожить у нас, а? - выдвинул креативную идею Лионель. - Ну, а что? После смрадного Лондона - чистый альпийский воздух, натуральные продукты, вид на горы из окна.
- Это только ты сходишь с ума по горам, - проворчал Рэйм, в душе покатываясь со смеху, - ну, может, еще я. Но вряд ли мистер Уэйбл разделяет наш фанатизм.
- Я ему всё-таки позвоню, - решил Ли, который в любом деле шел до конца.
Гэндальф, конечно, не променял лондонский смог на хрустальный воздух Альп, но пообещал помочь.
- О, Мадонна! - не сдержал удивленного возгласа Марэ, увидев на пороге дома благообразную старушку с удивительной для ее солидного возраста осанкой, и одетую с безукоризненным изяществом.
- Нет-нет, красавчик, - энергично возразила старушка, - ты немного ошибся. Меня зовут Мелисса МакГрейв, я акушер, правда, бывший. Теперь я гадаю на хрустальном шаре и содержу приют для кошек, - весело подмигнула старушка, мелко потрясывая головой.
- Как оригинально, - нахмурился Ли, - надеюсь, к нам вы не погадать пришли?
- Не слушайте его, - Рэйм распахнул дверь пошире, приглашая гостью войти, - хотите чаю?
У старушки была болезнь Паркинсона и потрясающее чувство юмора. Пока осматривала Рэйма, Мелисса все время беззаботно болтала, рассказывая о своих «крестниках», некоторые из которых были даже старше Кеннеди. Дело свое она знала отменно, сходу определив срок и размер плода, а также прочитала длинную лекцию о презираемой ею генетической политике. Лионель после этой лекции проникся к Мелиссе глубочайшим уважением.
- Совместимость, - фыркнула она, поджав накрашенные розовой помадой губы, - выдумали же! Будь все так, как думают эти яйцеголовые болваны, мы уже давно избавились бы от всех болезней. Совместимость - она тут, - Мелисса постучала указательным пальцем по виску, - и тут, - морщинистая ладонь легла на грудь слева. - А все остальное, милые мои, отлично лечится.
У Рэйма немного отлегло от сердца. Он старался держать себя в руках. Зачеркивал на календаре прожитые его ребенком дни и с облегчением отмечал, что у них все больше и больше становится шансов выносить и родить его здоровым. И все же подспудная тревога грызла его изнутри. Ночами страхи не давали спать. Рэйм прижимался к спящему Ли, горячему, сильному, надежному и вздрагивал от ужаса, не в силах прогнать пугающие картины, возникающие в воображении. Наутро он был сонным и уставшим, а Лионель снова и снова уговаривал его оставить на время работу.
Зима пришла со снегопадами и лавинами. Это было тяжелое время для Ли. Обстановка в горах менялась каждую минуту, наплыв туристов во много раз увеличил количество вылетов спасотряда. Не хватало рабочих рук, не хватало техники, его ребята работали почти без выходных. Но даже в редкие свободные от работы дни случались авралы, когда требовалось немедленно заменить вышедшего из строя спасателя.
И все бы ничего, если бы не Рэми. Нет, он не упрекал, не устраивал скандалов и всегда спокойно желал ему удачи перед вылетом, но неизбывная темная тревога прочно засела в его глазах. Он беспокоился не только о ребенке, но и о Ли, а Лионель боялся за них обоих. Это был какой-то бесконечный замкнутый круг.
Мелисса почти поселилась у них вместе со своим шаром и рыжей кошкой Немезидой. Старушка пекла для Рэми булочки с изюмом и корицей, травила байки и гадала омеге на хрустальном шаре. Марэ было спокойнее, что док в компании и под присмотром. Он старался звонить, как только появлялась такая возможность, но чертов циклон периодически создавал проблемы не только с лавинами, но и со связью, заставляя их обоих мучиться неизвестностью.
И все же Ли никогда не чувствовал себя настолько счастливым и удовлетворенным жизнью. Когда он был совсем маленьким, их соседкой была старушка, чем-то похожая на Мелиссу. Она, бывало, подкармливала непоседливого мальчишку и читала ему сказки из большой, яркой, хоть и изрядно потрепанной, книги. Ли почти не помнил тех сказок, но образы, поселившиеся тогда в его воображении, вдруг нашли отражение сейчас, много лет спустя. Светящийся теплыми окнами пряничный домик, крестная фея и бесконечно близкий человек, носящий в себе самое главное чудо.
Последний романтик - так Лионеля всегда называла Йонг.
Они так и не решились пройти генетический тест. Рэми боялся этого, как огня, поэтому даже осторожные уговоры Мелиссы и куда более резкие - Гэндальфа, не заставили Ли пойти против желания омеги.
- Все будет, как будет, - решил Лионель и получил благодарный поцелуй от дока.
Еще одной проблемой стал запрет на секс. Совсем.
Это было абсолютно оправданно, и альфа воспринял ситуацию более чем спокойно. Секс - не воздух и не вода, никто на свете не умер от недотраха, и если от этого зависит благополучие ребенка, Ли был согласен потерпеть.
- Если захочешь мне изменить, сделай так, чтобы я ничего не узнал, - сказал док однажды вечером, когда они валялись в постели, лениво целуясь и лаская друг друга.
Ли буквально вышибло из колеи этой фразой. Перекатившись на свою половину кровати, он сел и взъерошил волосы руками.
- Ты сам-то понял, что сказал, док? - кипя от возмущения, спросил он. - Вот к чему это сейчас было?
- Все нормально, - стушевался Рэми, - просто я подумал, раз нам нельзя, то есть же другие омеги…
- Нет, ты точно ебнулся! - прорычал Ли. Так Кеннеди его никогда ещё не обижал.
- Ну, прости, - Рэми натянул одеяло на грудь, инстинктивно пряча свое главное сокровище от взгляда разъяренного альфы, но все же настойчиво продолжил, - я не хотел тебя обидеть, просто чтобы дать тебе выбор…
- Нахер мне такой выбор, - Ли выбрался из постели и прошелся по спальне, пугая спящего в кресле Альберта, - сам представь: что бы я сейчас не ответил, ты теперь всегда будешь подозревать меня в измене.
- Нет! У меня и в мыслях такого нет! Ладно, прости, я сморозил глупость.
Рэми пристыжено разглядывал завитки на ковре, боясь поднять взгляд на альфу.
- А ты изменил бы мне, если бы я не мог тебя удовлетворить? - с каким-то болезненным интересом спросил Лионель. - Стал бы изменять по-тихому, чтобы сберечь мои чувства, да?
- Нет, - вот теперь он поднял взгляд, изумленный и обиженный - как Ли посмел даже подумать такое, - никогда!
Вот, мстительно усмехнулся про себя Марэ, дошло, наконец!
Он вернулся на кровать, притянул к себе замороженного Рэми.
- Бестолочь ты, - беззлобно сказал Ли, - думаешь, все альфы распущенные козлы?
- Нет, что ты! - завозражал омега.
- Я не мальчишка со спермотоксикозом, который не умеет контролировать свое либидо. И я не хочу никакого другого омегу, ясно тебе?
- Ясно, - от неловкости Рэми спрятал лицо у него в подмышке. Ну, чисто мышонок!
Ли обнял его, заставив удобно распластаться возле своего бока, и погладил по спине, успокаивая. Ему тоже было стыдно за свою вспышку и за всех альф, которых Рэми встречал в своей жизни до него. Потому что не будь они все сплошь мудаками, его доку даже не пришла бы в голову эта глупая мысль.
В детской появились комод и манеж. Рэйм пытался сдержать родительские порывы Ли, но это было бесполезно. Марэ называл это «тактикой» и, надо признать, его тактика работала.
Рэйм окончательно убедился в ее действенности в тот тягостный вечер, когда Лионеля срочно вызвали на поисковые работы, а Мелисса не могла прийти - принимала роды у одной из кошек в приюте. Рэйм изнывал от тоски и тревоги. Кроха кувыркался в животе и все бы ничего, Рэйму нравилось чувствовать его движения, но от его возни живот, то и дело схватывало нешуточным спазмом. И это было уже опасно.
