— И что же ты можешь написать художественного?
Евстратий начал пересказывать отрывок из написанной в 1955 году статьи К. Паустовского «Великий сказочник». В нем говорилось о том, как Андерсен, путешествуя по Европе, оказался ночью в дилижансе с тремя девушками. Было темно, так что они не видели друг друга. И Андерсен начал рассказывать им о них же, но как о сказочных принцессах. Девушки были очарованы рассказом, и спросили, как выглядит их попутчик. Сказочник сказал им, что он красивый молодой человек, находящийся в поисках любви. И при выходе из дилижанса попутчицы, которые так и не увидели внешности Андерсена, поцеловали его. По словам Паустовского, сказочник был счастлив, как никогда в жизни…
— И что здесь особенного?
— Как что? Это же поощрение блудных страстей! Фантазий, которые уничтожают человека. Вот я и решил продолжить этот рассказ, используя сказочные приёмы.
— Даже интересно.
— Дело в том, что Андерсен так и не узнал, кто были его попутчицы. А на самом деле это были три пряхи из сказки братьев Гримм…
— Это у которых были различные физические деформации из-за работы с нитками!
— Вот именно! — радостно воскликнул Евстратий. — У одной из них была огромная губа от смачивания нитки, у другой огромный палец от скручивания нитки, а у третьей толстая нога… то же чего-то, связанное с нитками. И вот им-то Андерсен и рассказывал, какие они принцессы! А им такого вообще никогда не говорили. Ясно, что они поплыли от радости. И поцеловали его на прощание, как пишет Паустовский «горячо и нежно». Но вот, когда они вышли из дилижанса, сказочник их не увидел, а они его на секунду увидели. И таким он им показался страшным, что их тут же вырвало. А он так и остался в неведении, думая, что его поцеловали раскрасавицы и мечтал о них.
— Не добрый ты, — покачал головой отец Григорий. — Да и не столько воин, сколько шпана. И почти всякий, кто прочитает твою статью подумает, что ты дурень и мракобес. Бедный Андерсен!
— Время нас рассудит! — гордо заявил иеромонах. — И не думайте, что можете задеть меня своими оскорблениями — я полностью бесстрастный! А статью напишу. И выведу мораль, что так всегда и бывает в блудном грехе: когда грешник потом видит то, что его привлекало, то он ужасается тому, как же был обманут.
Но эту его фразу протоиерей не услышал: он уже вышел из комнаты.
…Когда через десять лет отец Григорий случайно посмотрел только что вышедший в России фильм «Андерсен. Жизнь без любви» он подумал, не иеромонах Евстратий ли консультировал режиссёра фильма при его съёмках…
Духовное училище
Многие семинаристы любят называть свою «alma-mater» «системой». Духовное училище в Петрово «системой» не было. Оно вообще только что открылось.
Епархия получила под эти цели от городских властей здание достаточно большого детского сада, закрытого отчасти из-за демографического спада, но в основном из-за отсутствия у муниципалов денег на его содержание. На дворе был 1998 год, дефолт закончился несколько месяцев назад. Начинать в этих условиях новое дело мог только авантюрист. Но их в Русской Православной Церкви в 1990-е годы было с избытком. Они смело брались за самые, казалось бы, бесперспективные проекты, и успешно их реализовывали, приписывая успех не себе, а исключительно Божией помощи.
Нашёлся такой авантюрист и в Петрово. Ещё совсем недавно он был просто иподиаконом у Владыки, заочно учился в Москве в только что открывшемся богословском институте. А теперь он уже дипломированный религиовед, проректор создаваемого Петровского духовного училища, а за отсутствием пока назначенного ректора, и фактический его руководитель. Сергей Александрович ещё молод для такой работы, ему всего-то двадцать пять лет. Не хватает пока ни опыта, ни знаний, часто мешает непосредственность в общении с маститыми священниками, с недоверием посматривающими на «выскочку».
Так, одному из них на вопрос: «А где же ты найдёшь преподавателей?» он ответил: «Да у нас любой дурак сможет преподавать». — И тут же, что-то вспомнив, спросил: — Кстати, а ты не хочешь у нас преподавать?» Тот потом пожаловался архиерею… Другому, сильно гордившемуся тем, что закончил духовную академию, полчаса объяснял, почему богословский институт даёт более высокое по сравнению с духовной академией образование… В общем хватало у парня проколов, но за непосредственность ему многое прощали…
Здание нужно как-то содержать: платить коммунальные платежи, делать ремонт, а нужен не только текущий, но и капитальный. Набрали два десятка первых слушателей, им нужны и кровати, и столы, и стулья, и кормить их чем-то надо каждый день, и медикаменты уже некоторым нужны, а некоторым и одеть нечего. И лекции нужно уже начинать читать, а денег не только на зарплату преподавателям нет, а вообще ни на что.
Сергей Александрович с беззаботностью молодости машет на все рукой: «И это сделаем!» И, как ни странно, находятся какие-то благотворители: коммунальные услуги отпускают в долг, кто-то привозит продукты, кто-то дал матрасы, кто-то столы, кто-то кровати… Один из кандидатов в депутаты благотворительно переоборудовал одно из помещений в домовый храм, несколько священников пожертвовали для него необходимую церковную утварь.
В храме появился и настоятель — отец Григорий. Ему уже к шестидесяти, но он выглядит намного моложе. Бодрый, энергичный, он стал священником не очень давно. Работать на одном энтузиазме ему не особо интересно, поэтому в храме он появляется раза два в месяц. Священников в епархии очень много, не то что десять лет назад. И вскоре в храме появляется и второй клирик — иеромонах Евстратий. Он вообще поселился в училище — ему выделили небольшую комнатку возле домового храма. Иногда там ночует и протоиерей Григорий, тогда между священниками завязываются споры. Вообще-то отец Григорий просто дразнит своего собеседника — тщедушного мужичонку лет сорока с бородой из нескольких волосков и жидкой шевелюрой, забранной сзади в «крысиный хвостик». При этом Евстратий очень самолюбив и амбициозен, любит говорить о том, что он пишет «как второй Белинский».
— Да Кобелинский ты, а не Белинский! — беззлобно подтрунивает над ним протоиерей.
Сергей Александрович вынужденно учится дипломатии, и с обоими священниками у него неплохие отношения, а с отцом Григорием — даже дружеские.
Учебный процесс также начался, но с перебоями. Впереди — приезд комиссии из Учебного комитета при Священном Синоде для решения вопроса о возможности официального открытия духовного училища. Постепенно в жизнь этого нового учебного заведения вовлекается все больше людей…
Есть ли жизнь на Марсе?
Игумен Адриан — проповедник и лектор известный далеко за пределами Петровской епархии. Даже в Москве многие рады его послушать. Сергей Александрович попросил отца Адриана выступить перед слушателями духовного училища.
— На какую тему? — интересуется тот.
— Да на любую! Хоть «Есть ли жизнь на Марсе»! — машет рукой проректор, вспомнив некстати лектора из «Карнавальной ночи».
Но игумен воодушевляется:
— Тема и правда очень интересная. Я как раз прочитал одну книгу…
И вот через день он уже выступает в духовном училище:
— На тему «Есть ли жизнь на Марсе» в Советском Союзе проходило множество лекций для широких слоёв населения. В двадцатом веке тема жизни на других планетах вообще была очень широко обсуждаема. Людям, которые не могли найти общий язык с себе подобными, хотелось верить в то, что они «не одни во вселенной», и общение с представителями иных миров восполнит то, что с другими людьми они общаться разучились. При этом большинство научно-фантастических книг помимо прочего ставило своей задачей «развенчание религиозных мифов», якобы обречённых на отмирание по мере развития научно-технического прогресса. Какие могут быть ангелы или демоны? Это пришельцы иных миров, которых мифологизировало примитивное сознание человека, не вступившего ещё в эпоху империализма, когда, как отмечал В. И. Ленин, все на земле уже посчитано и прибрано к рукам, а теперь возможен только передел того, что есть. И разве есть место тайне в индустриальном обществе? И разве есть предел возможностям гордого человеческого разума?
