Первый заместитель председателя Петровского облисполкома Павел Анатольевич Баранов, полный седой мужчина, который в этот день должен был принимать архиерея, в то время пока владыка вел прием, был занят куда более важными делами. Неподалеку от областного центра был открыт новый культурно-развлекательный и гостиничный центр, и временно исполняющий обязанности председателя облисполкома поехал «благословить» это важное дело. Увиденное Павлу Анатольевичу понравилось. Десяток рубленных двух- и трехэтажных гостевых бревенчатых домиков в русском стиле раскинулось на площади около трех гектаров в окружении соснового бора. Отдельно возвышались физкультурно-оздоровительный комплекс с сауной, бассейном и бильярдной, административное здание и ресторан. Высокого гостя хозяева нового центра, в соответствии с их пониманием русских традиций, встречали с цыганами.

Молодая красивая цыганка в цветастой юбке поднесла высокому гостю на подносе фужер коньяка и закуску, а цыганский хор в это время пел: «К нам приехал наш любимый Павел Анатольевич – дааарагой!» И пока дорогой Павел Анатольевич бодро пил залпом трехсотграммовый фужер коньяка, цыгане продолжали петь: «Павел! Павел! Павел! Павел! Павел Анатольевич – дааарагой!» Допив коньяк, исполняющий обязанности председателя облисполкома лишь понюхал дольку лимона и лихо разбил о землю дорогой хрустальный фужер, который, к слову сказать, стоил столько, что многим из жителей Петровской области нужно было полмесяца работать, чтобы купить такой.

Построено же все великолепие было при прямой административной поддержке товарища Баранова, который в последние годы все больше чувствовал себя господином в Петровской области. Он покровительственно потрепал по плечу директора комплекса и погрузился в насыщенную программу: бассейн, сауна, обед, массаж и море выпивки. Павел Анатольевич был в приятельских отношениях со всеми секретарями обкома и с председателем облисполкома. В новых исторических условиях это был человек для области незаменимый. Партийные начальники имели власть, но они хотели иметь и материальные блага «как на западе». А для этого нужно было правильно перераспределить бюджетные средства, которые были «народными», а значит «ничьими». Но при этом нужно было и взять на себя ответственность за подпись под решениями о таких перераспределениях, создать фирмы, через которые его проводить. Баранов, который под любым благовидным предлогом в любой момент мог стать временно исполняющим обязанности председателя облисполкома и подписать необходимые бумаги, решал эти вопросы с блеском. Ему было пятьдесят два года, несмотря на раблезианский размах кутежей, сохранилось неплохое здоровье и острый цепкий ум. Он имел прекрасные связи в Москве, в области почти каждый сколько-нибудь значимый человек был от него зависим. Его распоряжения выполняли и милиция, и криминал, при этом все были им довольны, так как Баранов всегда умел разруливать самые сложные ситуации и никогда не злоупотреблял своим влиянием. Сегодня же он был очень расстроен. Созданное при его покровительстве российско-китайское предприятие «Панда» обанкротилось, его активы где-то растворились, причем не так, как было задумано первоначально, а поставленный во главе предприятия бывший депутат Верховного Совета престарелый Ремир Виленинович Свинаренко, возраст и состояние здоровья которого не позволяли привлечь президента «Панды» к уголовной ответственности, внезапно умер. И проблемы надо как-то решать. Но сначала господин Баранов решил немного отвлечься, поэтому и поехал в загородный комплекс.

– Представляешь, Ахмед, – нервно куря двадцатую сигарету, уже тяжелым языком говорил он директору всего окружавшего его великолепия, – как снег на голову! – И выпил десятую, наверное, уже по счету рюмку.

– Павел Анатольевич, а кто такой панда? – решил отвлечь его дипломатичный хозяин.

– Чмошный медведь такой китайский… – Вдруг Баранов что-то вспомнил и спросил: – А ты мне скажи, сколько сейчас времени?

– Без пятнадцати четыре. А вы разве куда-то торопитесь?

–Вот скотство, – сплюнул на пол первый заместитель председателя облисполкома. – Ко мне же к четырем должен архиепископ приехать. Хороший он мужик, бескорыстный, не то что мы грешные… Ну, давай еще рюмочку наливай, да пусть мне бутылку с закуской в машину отнесут, да надо ехать.

– Что же вы как быстро, – засуетился Ахмед.

– Хороших людей уважать надо! – назидательно сказал Павел Анатольевич. – А к тебе-то я всегда могу заехать. А вот архиепископу придется меня в приемной полчаса ждать, а это плохо. Он такого обращения не заслуживает.

Глава 2.

Протоиерей Александр успокоил тех, кто не попал на прием к архиерею, сказав, что всех их владыка обязательно примет завтра. Затем он зашел к себе в кабинет, закрылся на задвижку и устало сел на стул. Ему нужно было хотя бы немного побыть одному. Новые условия, в которых оказалась Церковь в последние годы, несказанно радовали его. Наконец появилась возможность реальной свободы совести. Отец Александр получил возможность доносить евангельскую проповедь до многих людей. Но сил новые формы церковного служения отнимали намного больше, чем прежние, когда он был связан в своих действиях.

Тысячелетие Крещения Руси стало мощным стимулом для церковного возрождения. Уже с 1987 года можно отметить на местах активное сопротивление советской атеистической политике. Активно рос общественный интерес к церковной проблематике. На страницах газет, в различных аудиториях возникали дискуссии по религиозным вопросам, в которых священнослужители получили, наконец, возможность свободно высказаться о вопросах веры и неверия. В то же время атеисты активно пытались представить Тысячелетие Крещения Руси как сугубо внутрицерковный праздник, не дающий особого повода для перемен в государственно-церковных отношениях. Однако эти попытки оказались неудачными. Повсеместно верующие требовали открытия новых храмов, ставили вопрос о разрешении для Церкви социальной и образовательной деятельности. Проводились масштабные церковные торжества. Власти не могли с этим не считаться, и процесс церковного возрождения начался. Но свое законодательное подкрепление со стороны государства он получил лишь в 1990 году. Необходимо, впрочем, отметить, что интерес большинства людей к религии носил весьма примитивный характер. Поэтому, когда возможность свободно жить церковной жизнью стала общедоступной, воспользовался ею лишь очень незначительный процент тех, кто позиционировал себя верующими.

Секретарь епархиального управления вспомнил недавний 1988 год. Тогда после торжеств, посвященных 1000-летию Крещения Руси, в Петровской области был организован круглый стол, посвященный этой дате. Вел его главный редактор главной областной партийной газеты Иван Федорович Мозенцев. Участвовали председатель областного совета по атеистической пропаганде при Петровском обкоме КПСС Леонид Васильевич Грязнов, уполномоченный Совета по делам религий по Петровской области Евгений Алексеевич Иванов. Пригласили архиепископа Анатолия, но он послал отца Александра: «Сходи, ты поученее». Первый вопрос Мозенцев задал Грязнову:

– Почему снова жива религия? Каково ваше мнение на сей счет?

– Наиболее общая причина, разъясняющая существование религии в нашем обществе, – наследование массовым обыденным сознанием религии как представления, обычаев, чувств от предшествующего общества, – громогласно начал вещать главный атеист области. – Нельзя сбросить со счетов влияние стихийных факторов природы – землетрясения, наводнения, смерчи и прочее – все это трактуется как наказание за грехи. Сохраняются различия между городом и деревней – отсюда более высокий процент верующих в сельской местности. Уровень демократизации также влияет на религиозные настроения. В период застоя, например, многие искали в религии иллюзорное утешение от несправедливости, неверия в свои силы. Ну, и, наконец, угроза ядерной войны. Религия ведь обещает бессмертие, а кому же не хочется уцелеть во время ядерной катастрофы?