Знакомо ли Вам ощущение интересности, любопытства и колкой неловкости, когда Вам только открыли новый коллектив? Думаю, да. Вот ты сидишь приспосабливаешь своё рабочее место-пространство, боишься потревожить своих новых коллег, потому что стесняешься их отвлечь от их рабочих задач, стесняешься не так пошутить и боишься, что твои темы могут не заинтересовать окружающих. Однако, тут же, ты хочешь, чтобы тебя заметили, обратили на тебя внимание. Поэтому ты сидишь и прислушиваешься к ним, чтобы зацепиться за разговор, поймать их волну. Ты адаптер, твоя адаптация начинается.
Люба чувствовала тоже самое. Чтобы были заняты руки, она разложила всё самое необходимое на рабочем месте: органайзер, электронный блокнот для заметок. Рабочее пространство перед монитором было свободно и удобно. Она пыталась разглядеть своих новых коллег. Улли и Кири были погружены в свои рабочие дела, и до них сейчас точно не достучаться. Но Люба попробовала. Она смотрела и виновато улыбалась. Но никто так и не отреагировал. Надо звать Некита.
Любовь незаметная, как тень. Тот, в ком такая Любовь хранится, наверное, обреченный человек, человек страдания. Любовь, как тень, находится словно в вакууме, в толстостенной банке и бьётся своими желаниями об эти стенки, не выходя наружу. Любовь незаметная, вся в синяках от своих метаний. Никто её не видит, не поймет, не разоблачит. Любовь скитаний.
Люба вышла из-за своего рабочего пространства. По левое плечо к ней сидел Некит. Наверное, он был погружен в изучение новых задач, думала Люба. Она стояла перед ним, зажав запястья в замок, переминаясь с ноги на ногу. Она сверлила его взглядом, улыбалась, Люба ждала, когда Некит обернется и обратит на неё внимание.
Но Люба не догадывалась, что Некит, несмотря на свои очки, был с хорошим периферическим зрением. Она не подозревала, что он её давно заметил и ждал от неё первого шага. Некит сидел и замер.
– Ну, давай же, Люба! Войди в контакт, замолви словечко, хватит переминаться с ноги на ногу. Покашляй хотя бы! – думал про себя Некит. Эта была проверка коммуникабельности.
– Интересно, сколько ты так ещё простоишь, если я не тронусь, – начал было злиться он, но взял себя в руки.
– Люба, ты уже расположилась на своём рабочем пространстве? – как бы только заметил Любу Некит.
– Да, конечно, – засияла Люба.
– Хорошо. Давай подключим тебя к Ферти.
Они подошли к отдельно стоящему терминалу.
– Ферти – это наш программный модуль. Модуль внесет тебя в список единой трудовой базы нашего рабочего пространства. Ферти наш бухгалтер, юрист, специалист по кадровым вопросам. Если будут нужны канцелярские принадлежности, проблемы с программным обеспечением, то обращайся к Ферти! Интерфейс простой, уверен, что ты разберешься.
– Доброго информационного поля, Некит! – модуль Ферти обратился ласковым женским голосом.
– Ферти, надо внести нового сотрудника в единую трудовую базу нашего рабочего пространства, – обратился Некит.
– Введите индивидуальный трудовой номер, – скомандовал модуль.
– LXX890909B, – ввела номер Люба.
– Идентификация… номер в базу внесен… идет подготовка рабочих документов… документы готовы…идет привязка рабочего пространства сотрудника к базам данных компании… идентификация… выполнено… идет привязка почты и разговорных девайсов сотрудника к базам данных компании… идентификация… выполнено.
– Любовь, добро пожаловать! Будем рады Вашей квалификации и помощи нам в качестве специалиста по тактическому сегментированию рынков, – приветствовала Любу Ферти.
– Спасибо, будем стараться, – Любы была слегка смущена.
Дальше Некит ввел Любу в курс дел по текущим проектам. Она смотрела как шевелятся его губы и замирала, дыхание не выдавало её, а вот осознание, что она здесь, делало её рассеянной. Надо проанализировать базу данных. Какую? Где? Как же Некит энергичен, и он точно не прогадал, что взял меня. Мысли липли одна на другую, засоряя сознание Любы. Они путали ее и мешали ей сосредоточиться. Ей было тепло, но надо было доказать делами, что её не зря выбрали на это место. Но она плыла к туманным берегам своего волнения.
Тем вечером, лежа в тёплой ванне, она пыталась вспомнить вехи первого рабочего дня. Она точно помнила знакомство с коллегами, её первое задание, как она после задавала много вопросов Некиту по этому заданию, она помнила, как усмехалась от этого Кири. Любе было интересно. Потом пришла Кастриция Леммер и позвала её в свой кабинет. Она помнила вопросы на отвлеченные темы, которые застали её врасплох. Она помнила взаимные улыбки от Кастриции. Ей казалось, что она оставила хорошие первые впечатления. Ей было волнительно.
Горячая вода согревала её тело, её ладонь ещё сильнее грела её бедро и низ живота. Её тело становилось более упругим от воспоминания, которое Люба прокручивала уже не в первый раз. В обеденный перерыв Некит подошел прямо к ней, склонился к её ушам и пригласил прогуляться на обед вокруг рабочего пространства их пристанища. Она думала, что это был его выбор, его симпатии. Они ходили как самые близкие друзья и разговаривали на отвлеченные темы. Некит показывал Любе места, где можно отдохнуть в часы обеда. Он так интересовался ей: жизнь, образование, опыт, увлечения. Некит совсем не стеснялся её.
– А это очень даже много значит, – думала Люба.
Некит её верный друг, такой первый и такой деловой, такой надежный. Эти мысли делали её пальцы настойчивей, это осознанная значимость повышала температуру её тела. А что в ответ? Надежда, что это взаимно.
Люба не знала, что Некит всех новеньких водит на обед и общается с ними для лучшей адаптации новичков. Ему важно знать их увлечения и способности. Некит смотрел на Любу только как на интересного персонажа, сотрудника с личными качествами. Как любой начальник он ждал от Любы отдачи в выполнении их аналитического труда.
Люба не знала, что после встречи с Кастрицией у Некита с Леммер состоялся разговор, где Кастриция высказывалась о странной коммуникабельности Любы. И Некит списал всё на малое время нахождения Любы в новом коллективе. Некит уверил своего главного управляющего, что надо дать Любе время, что она себя проявит, и он в этом постарается.
А ветер был такой сильный! И он так больно разбивал волны надежд о камни скалистого берега…
Тем временем озноб сковал меня и отвлекал от писательства. Я закрыл глаза и снова перенесся в тёплое толстостенное здание Святых Атомных Угодников. Снаружи бушевал ветер, холод пытался проникнуть внутрь помещения. Но здесь было тихо, душевно и одновременно тревожно. Теплоту создавал огонь свеч, слегка притушенный свет. Бесов вокруг разгонял проповедник, но его речи были предостерегающие. Хор вторил ему.
– Если в небе мир, и ты к человеку питаешь чувства, то насколько в его душе мир по отношению к тебееееее? – вопрошал всесильный голос.
– Даааа, ответь! Ответь же нам, чтобы мы шли по этому пути праведнооооо и без сомнений, – хор отвечал заливистым пением.
– Так слушайте меняяяяяяя, дети мои! В моих словах всего лишь жизненная мудрость, а истины добьетесь только вы и каждый из ваааааас, – скрестив руки на груди, вопил проповедник.
– Мы слушаем тебя, о великий человеееееек! Истины мы добьёмся каждый, но направь нас к ней! – заливистые голоса хора придавали сил.
– Аллилуууууууууйяяяяяяя!
– Аллилуууууууууйяяяяяяя! Мирный атом дай нам свет!
– Дети мои, наша жизнь – постоянное взросление! Я расту, и ты расти вместе со мной, и взявшись за руки мы будем крепки как самые непробиваемые стены! И взявшись за руки, дети мои, никто из вас не сможет упааааасть по пути! Так возьмемся за руки! – командовал проповедник и дрожал всем телом.
– Мы взялись за руки, о великий наш свет! Аллилуууууйя!
– Аллилуууууйяяяя! Так знайте, дети мои, что ваша надежда на ответные чувства не всегда ослепляет того, к кому это направлено! Загляните в его суть, смотрите вооооокруг! Пусть ваши глаза будут зоркими вглубь!
