Процесс обучения колдовским премудростям Милена представляла себе смутно. Сказочные истории и несколько услышанных в детстве страшилок сформировали у неё стойкое убеждение, что придётся пить кровь чёрного петуха, сдобренную могильным прахом, или что-нибудь не менее гадкое. Когда от Аделинды в первый раз поступило предложение стать знающей, Милена не стала всерьёз его рассматривать ещё и по другой причине. Баронессе фон Кифернвальд не пристало увлекаться подобными вещами, даже в том случае, когда заняться было совсем нечем.

Тогда ей казалось, что стоит только дождаться отца, и вернётся прежняя жизнь, в которой не нужно будет прятаться от людей архиепископа и блуждать по Дикому лесу. Барон смог бы надёжно защитить её от Берхарда, и, тем более, от несостоявшегося жениха Отто. В этом Милена нисколько не сомневалась, поэтому терпеливо ждала отца, только с ним и связывая окончание своего изгнания. Она потихоньку планировала будущее, начав с того, что барон фон Кифернвальд был обязан разорвать помолвку с запятнавшим свою репутацию фогтом Отто.

Следом, отец должен был потребовать от архиепископа официальных извинений и, может быть, некоторых компенсаций. Милена была бы совсем не против принять какое-нибудь драгоценное украшение в качестве извинений за несостоявшуюся свадьбу. Диадему, например или ожерелье, наподобие тех, что в прошлом длинном сезоне получила дочь правителя соседних земель, графа Этьена. По истечении положенного срока, семья её жениха не стала объявлять о свадьбе, вместо этого, прислав ларец с драгоценностями.

Граф счёл компенсацию достаточной, и разногласия не разрослись до вооружённого конфликта, которые иногда случались между обиженными друг на друга сеньорами. Всё было улажено мирно, как и подобает воспитанным людям. Самое главное, что дочь графа Этьена вышла из той ситуации с приобретением и без потери своей репутации. Недостаточная компенсация бросала тень на добропорядочность невесты, что могло самым неприятным образом сказаться на её судьбе.

От племянника самого архиепископа Остгренцского можно было ожидать весьма солидных отступных, поэтому Милена мечтала сразу о нескольких украшениях на выбор. Все эти планы рухнули в один миг. Отец оказался лишённым свободы, а ей самой нужно было по-прежнему скрываться от властей. И хотя советник Вольфганг был назначен лишь временным управляющим, срок его полномочий не оговаривался, что не могло не насторожить беглую баронессу фон Кифернвальд. Как мудро заметила Аделинда, Милена была не в состоянии чем-либо помочь отцу, и от этого она чувствовала себя совершенно беспомощной. Предложение стать могущественной ведуньей пришлось как нельзя кстати.

Первая мысль проснувшейся утром девушки была следующей:

«Будь, что будет, лишь бы это сделало меня сильнее».

Стараясь не думать о крови чёрного петуха и прочей мерзости, Милена вошла в кухню, где её уже ждали. Обменявшись пожеланиями доброго утра, она села за стол напротив Аделинды. Вроде бы всё было как обычно, на столе стояли вазочки с вареньем, корзинка с булочками и красивые расписные чашки, из которых так приятно пить чай. Всё, как всегда, если бы не чайник. Старый, помятый, почерневший от времени медный чайник девушка видела впервые. Он никак не вписывался в общую атмосферу нарядной чистенькой кухни, к которой Милена уже успела привыкнуть. Она заставила себя непринуждённо улыбнуться и подвинула свою чашку вперёд, чтобы Аделинде было удобно разливать чай. Знающая наклонила старый чайник, из носика полилась жидкость тёмно-медового цвета, и девушка невольно сглотнула, борясь с подступившим к горлу комом.

– Ты хорошо спала, милая?

– Да, тётушка. – Ответила Милена и закашлялась. – Простите.

– Ничего. Пей чай. И взбодрит, и для горла полезен.

– Спасибо. – Поблагодарила девушка и, зажмурившись, пригубила из своей чашки.

Вопреки ожиданиям, никаких посторонних добавок она не почувствовала. Напиток приятно пах цветами, ощущался знакомый привкус трав, из которых тётушка Ада обычно готовила чай. Только спустя некоторое время проявился тончайший вкусовой оттенок, но распознать его происхождение так и не удалось. Постепенно Милена успокоилась, с удовольствием выпила ещё одну чашку чая и приготовилась слушать, что скажет ей Аделинда. Знающая не торопилась с разговорами, с видимым удовольствием завтракала и следила за тем, чтобы девушка не осталась голодной.

– Ты помнишь, милая, свои ощущения после того, как выпила отвар из древесного сока? – Внезапно спросила Аделинда.

– Да, – не совсем уверенно ответила Милена, – наверное, помню. Я тогда совсем перестала чувствовать своё тело… Наступило оцепенение… Ни рукой, ни ногой не шевельнуть…

– Это потому, что ты враз выпила невероятное количество отвара. Если хотя бы треть от этого влить в обычного человека, то он попросту умрёт.

– Наверное, мне просто повезло, – пожала плечами девушка.

– Не без этого. Но способность усваивать древесный сок без большого вреда для организма говорит о многом. Глупенькие деревенские девочки бесстрашно пьют отвар из сока, мечтая стать колдуньями. Те из них, кому посчастливится выжить, становятся осторожнее и принимают отвар, отмеряя его ложками, а не черпаком.

– Получается, я уже стал знающей, если выпила столько древесного сока?

– Нет, – улыбнулась Аделинда. – Можно кое-чего добиться, если постоянно принимать отвар, который в деревнях называют ведьминым соком. Но сильной знающей стать не удастся. Почти все доморощенные колдуньи умеют лечить, у некоторых получается заглядывать в будущее. Только единицы способны общаться на расстоянии, и ни одна из них не умеет путешествовать по тонкому миру, отделив душу от своего тела. Деревенские ведуньи не знают, что для достижения простейших навыков не обязательно постоянно пить ведьмин сок. Тот, кто хоть раз принял его в достаточном количестве, изменился навсегда. Достаточно просто вспомнить свои ощущения, чтобы без особого труда проделать трюки, ради которых другим приходится травиться отваром. Вот и ты, милая, попробуй вспомнить свои самые яркие впечатления, за время пребывания по ту сторону Белой Стены. Что-то же, наверняка осталось в памяти.

– Было несколько интересных видений, когда трудно отличить, спишь ты, или всё происходит на самом деле.

– Прекрасно. Тут без влияния отвара не обошлось. Вспоминай. С закрытыми глазами легче получается.

– Хорошо. – Милена закрыла глаза и представила, что у неё над головой ярко-синее небо и тысячи устремлённых ввысь тонких ветвей. Она вспомнила свечу, пламя которой отбрасывало тень под лучами солнца, маленькую темноволосую девочку, которую она успокаивала и убеждала не бояться. В какой-то момент воспоминания хлынули в её сознание непрерывным потоком. Девушка потянулась им навстречу, заново переживая приключения, произошедшие с ней в диком лесу. Яркие картины сменяли одна другую, и Милена испугалась, что некоторые из них, промелькнув перед её мысленным взором, словно вспышка, могут быть утеряны навсегда. Захотелось вдохнуть глубоко-глубоко, чтобы удержать в себе ускользающие образы. Казалось, что вдохнуть глубже уже не удастся, но воспоминания не должны были пропасть, и Милена через силу втягивала в себя в себя воздух. Она уже забыла, что такое выдох. Существовал только один бесконечный вдох, наполнявший её лёгкие и удерживавший внутри сознания пытавшиеся ускользнуть воспоминания.

Вскоре наступил предел, когда дрожавшая от напряжения грудная клетка больше не могла вместить в себя ни одного крошечного объёма воздуха. Тело стало совсем невесомым, все посторонние мысли растворились. Теперь девушка чувствовала каждую клеточку своего тела, а воспоминания сменились образом неистово синего неба, пульсировавшего в такт биению сердца. Сердечный ритм мешал восприятию, отвлекал от завораживающего зрелища, поэтому Милена попросила сердце остановиться, и послушный её просьбе орган перестал разгонять по венам кровь. Синева сгустилась до такой степени, что невозможно было передать словами красоту этого величественного сияния…