Хакён не успел даже отреагировать, как оказался в захвате стальных рук Джереми. От неожиданности он даже закричал.

- Можешь пошуметь немного, в здании все равно никого нет, – хохотнул Директор. – Ну-ка, прижми его к столу, Джер.

- Нет! Стойте, подождите! – Хакён в панике пытался вырваться, но ему с такой силой вывернули руку, что от боли перед глазами заплясали искры. Не успев дать отпор, Хакён оказался прижат грудью к низкому столику.

- Я уже обучил наших трейни. Обучу и тебя, – жестко произнес Уолтер. – Чем больше будешь сопротивляться, тем дольше продлится наказание. Будь послушным мальчиком.

- Отпустите меня, я…

Договорить он не успел, ему в рот запихнули какую-то тряпку, заставляя все возмущения тонуть в бессвязном мычании.

Хакён терял рассудок. Его пугала мысль, что он сейчас находится в такой беззащитной позе перед двумя взрослыми сильными мужчинами. От паники голова шла кругом.

- Вот так лучше, – раздался за спиной голос Уолтера. Хакён с двойным усилием стал вырываться, когда Директор расстегнул ему джинсы и спустил их до колен вместе с нижним бельем. – Думаю, десяти ударов тебе будет достаточно, – похлопав его по обнаженным ягодицам, довольно произнес мужчина.

Хакён не мог вырваться, он начинал задыхаться от кляпа во рту и жесткой хватки Джереми, прижимающего его к столу. Хакён начинал сходить с ума от происходящего. Это не может происходить с ним, не в этом зале, не в этой компании…

От первого удара розгой по ягодицам из глаз брызнули слезы. Крик тонул в тряпке, от унижения хотелось разреветься. Со свистом розга опустилась во второй раз, обжигая резкой, острой болью.

Хакён не мог больше сдерживаться. От стыда, страха и боли слезы скатились по щеке. Сжимая кляп во рту, Хакён пытался вырваться, но все его попытки были бесполезным трепыханием.

Еще несколько ударов, от которых скручивало все тело, и разум просто стал уплывать. Хакён чувствовал только жалящую боль, противную, унизительную. Сердце замирало с каждым ударом, но никто и не думал останавливаться.

Хакён не знал, сколько это продолжалось. Он кричал и дергался от особо сильных ударов, сгорая от отвращения и боли. Его лихорадило, тошнота подкатывала к горлу, ягодицы горели огнем.

- Вот так. А ты сопротивлялся, – усмехнулся Уолтер. – Таким ты мне нравишься больше.

Хакён почувствовал, как хватка ослабла. Джереми отпустил его руку. Всхлипывая и дрожа, Хакён сполз на пол, сдерживая приступы рвоты.

- Ну-ну, мальчик мой. Не надо слез. Ты ведь уже взрослый, – похлопав его по спине, засмеялся Уолтер. – Больше не будешь мне перечить, да?

Хакён не мог ответить, он не мог ничего сказать. Его выворачивало наизнанку. Он даже не слышал, как мужчины ушли, оставляя его одного.

Хакён натянул брюки и уже не смог сдержать рыдания. Ему было больно, плохо, отвратительно мерзко. Он не знал, что делать дальше, он не мог шевелиться, не мог спокойно дышать.

- Хакён! – в зал влетел менеджер. – О, Боже! Что случилось? Ты чего плачешь?

Хакён не мог произнести ни слова, его накрыло истерикой.

- Эй, успокойся. Тише-тише, – притянув к себе, мужчина стал убаюкивать его как маленького ребенка.

Хакён не мог поднять глаза. Подобного стыда он не испытывал никогда, ему хотелось умереть прямо в сию же секунду. Слезы никак не останавливались, словно все напряжение недели вылилось именно сейчас.

Хакён долго не мог успокоиться, но Шину его не торопил. Не задавал больше вопросов, аккуратно помог собраться, довел до машины, усадил в салон. Хакён снова чуть не задохнулся от боли. Сидеть было невыносимо. Стиснув зубы, Хакён пытался вытерпеть это, но к концу поездки все губы были искусаны до крови.

- Может, в больницу? Черт, Хакён, да что с тобой? – занервничал менеджер, когда они подъехали к общежитию.

Хакён боялся, что если он сейчас произнесет хоть слово, то утихнувшая ненадолго истерика снова вернется. Менеджер, кажется, тоже понял это, поэтому больше ничего не спрашивал. Чертыхаясь и проклиная Уолтера за бешеный график, Шину довел его квартиры. В доме уже все спали. Только Тэгун их ждал.

Хакён не смотрел на парня, опасаясь сорваться. Он выпил стакан воды со странным запахом, который всучил ему менеджер, игнорировал Тэгуна, и в конце просто отрубился на своей постели.

====== Глава 16. ======

Съемки в дораме опять закончились поздней ночью, но менеджер сообщил о тренировке. Хакён с содроганием вспоминал первое унизительное наказание, он даже подумывал о том, чтобы не ходить, пропустить тренировку. Только пребывание Мина в клинике стояло немалых денег, да и неустойка за разорванный контракт …

Собирая всю волю в кулак, Хакён вернулся в танцевальный зал. Менеджер не понимал его состояния, списывал все на усталость, а Хакён не пытался его переубедить. Он и под угрозой смерти не решился бы рассказать о том, что произошло. Слишком стыдно было.

Розги больше не было, как и Уолтера, но Джереми в покое не оставил. Тренировка превращалась в пытку. Сложные движения не удавалось выполнить правильно, и незамедлительно сыпались удары. Хакён терпел, вынося удары палкой по спине, которую не удавалось держать прямо, по бедрам, по плечам, пытался сделать все без ошибок, но из-за дикой усталости это казалось нереальным. Никогда еще Хакён так ненавидел танцевальный зал.

В общежитие он возвращался снова в третьем часу ночи. Сил не было даже на то, чтобы принять душ, поэтому Хакён сразу поплелся в свою спальню. Тэгун проснулся сразу, словно ждал его прихода.

- Ты снова поздно, – приподнимаясь в постели, произнес Тэгун очевидный факт.

- Да, – Хакён хотел переодеться, но делать это при Тэгуне сейчас почему-то не хотелось.

- Как прошла тренировка?

- Нормально, – устало выдохнул Хакён, присаживаясь на край своей кровати.

Тэгун плавно перебрался к нему, сел позади и коснулся ладонью плеча. Раньше это было приятно, но после тренировки хотелось просто отдохнуть от всего, не чувствовать на себе больше ничьих прикосновений.

- Тебя почти не бывает дома, – нежно коснувшись пальцами шеи лидера, выдохну Тэгун.

- Не надо, – Хакён остановил парня, схватив его за запястье и убрав руку. – Я устал.

Хакён не видел выражение лица парня, сидя к нему спиной, но чувствовал растерянность Тэгуна.

- Хорошо, отдыхай.

От спокойного, тихого голоса вокалиста стало еще хуже. Но усталость и сонливость взяла вверх. Хакён прямо в одежде рухнул на постель и уснул, чтобы проснуться через три часа от звонка менеджера, который напомнил о съемках.

Хакён с трудом заставил себя подняться и принять душ. В голове туман, все тело болело, кое-где даже проявились фиолетовые синяки. Чувствуя себя вдребезги разбитым, Хакён надеялся только на кофе. Уныло переодевшись в мягкую толстовку и чистые джинсы, Хакён поплелся на кухню. Ребята еще спали, один Тэгун ждал его. Парень наливал свежий ароматный кофе в большую кружку.

- Доброе утро, – хрипло поздоровался Хакён. Ему хотелось извиниться за вчерашнее, но подходящие слова никак не находились.

- У тебя сегодня снова съемки? – после кивка головой спросил Тэгун, доливая в чашку сливок.

- Да. У тебя как с мюзиклом?

- Продвигаемся.

Разговор как-то не клеился. Тэгун поставил перед ним чашку с кофе.

- Спасибо.

Тэгун приблизился для поцелуя, и Хакён не успел отстраниться. Раньше жесткие поцелуи вызывали сладкую дрожь, но сейчас рука Тэгуна на макушке напоминала о той ночи, когда его прижали к столу, сняли штаны и били розгой. Хакён не мог ни ответить, ни отодвинуться. Все тело вместо удовольствия ожидало новую порцию боли. Откуда эта ерунда вообще поселилась в голове, Хакён не имел понятия, но почему-то близость и хватка Тэгуна напрягали. Может, если бы Хакён попросил его быть более сдержанным и нежным, то все получилось бы по-другому.

Тэгун, не получив никакого ответа, отстранился. Выглядел он мрачно и недовольно. Хакён статуей сидел на стуле, боясь даже пошевелиться.