- Нет, – мотнул Хонбин головой, часто заморгал, будто сдерживал слезы. – Все в порядке. Извини, я просто … рад тебя видеть.

- Да, я тоже, – соврал Хакён. Он точно не мог определить, что испытывает к новому знакомому, но, судя по старым фотографиям, у них были хорошие взаимоотношения внутри группы. А по рассказам матери их обоих чуть не убили в «Империи», поэтому Хакён предполагал, что будь у него память на месте, он бы радовался возвращению друга живым и более-менее здоровым.

- Может, уже к столу пройдете, пока Хёк все не съел? – отвлек их всех Джехван.

- Я ничего не трогал! – заявил макнэ, когда все обернулись к нему.

Общий смех разрядил обстановку, снимая непонятное напряжение и возвращая прежнюю легкость.

Все расселись за стол, накидываясь на приготовленное Тэгуном. Джехван успевал и есть, и говорить, не замолкая ни на секунду. Санхёк делал вид, что снимается в рекламе кока-колы, отпивая из бутылки. Воншик поддерживал этот балаган, соглашаясь на соревнование по поеданию рыбных палочек. Хакён сначала никак не мог настроиться на всеобщую волну веселья, постоянно ловя на себе странные взгляды остальных мемберов, которые как-то уж слишком пристально следили за ним. А потом Тэгун, как бы невзначай положил ладонь ему на колено, и все тревожные мысли, будто сдуло ветром.

Хакён сначала хотел убрать его ладонь, отодвинуться, но потом вспомнил, что они как бы встречаются, поэтому остался сидеть на месте. Постепенно эта ладонь уже не казалась чем-то неправильным, отвлекающим, Хакён почувствовал себя свободнее и продолжил наслаждаться выходным днем.

Еда была вкусной, настроение улучшалось. Они просидели за столом почти до самого вечера, весело болтая о всякой ерунде и перебрасываясь шутками. Хакён до такой степени расслабился, что, когда Джехван предложил выпить вина, которое тайком ото всех привез на пикник, поддержал его.

Солнце садилось за горизонт, становилось прохладнее, но никто не собирался уходить. Отдыхающие недалеко от них, та самая группа, что прибыла еще раньше них с утра, включили музыку в машине. Воншик первым вышел танцевать, к его народным танцам присоединились и другие. Хакён подбадривал их со своего места, хлопая в ладоши и свистя. В какой-то момент он подумал о том, что не стоит так распоясываться, но пляж был пуст, а тем людям под мостом не было до них никакого дела. Пару раз поднимался и Хакён, начиная двигаться более серьезно, плавно, в такт музыке. Он пьянел катастрофически быстро, и виной тому были эти танцы. Хакён чувствовал себя абсолютно свободным в своих движениях, тело подчинялось любым капризам, оно словно стало продолжением музыки. Танцевальный баттл с Воншиком – и эйфория стала безграничной. Хакён чувствовал на себе взгляды мемберов, и это подстегивало еще сильнее.

Гордо развернувшись к своим зрителям, когда песня закончилась, Хакён развел руки в сторону, чувствуя себя необыкновенно счастливым, и поклонился.

- Я – Бог танца! – сообщил он остальных. Шутливые реплики, смех, аплодисменты.

Но Хакён увидел лишь одно – улыбку Тэгуна. Свет уходящего за горизонт солнца создавал волшебное сияние, придавая всему мягкость и теплоту. Солнечные блики в волосах Тэгуна, его блуждающая, немного пьяная улыбка, блеск в темных глазах.

Всему виной была расслабленная атмосфера легкости и вседозволенности, выпивка и танцы. Наверное, именно поэтому Хакён вдруг решил продолжить праздник.

- Прогуляемся? – присев рядом с Тэгуном, тихо спросил Хакён, пока остальные начали что-то шумно обсуждать. Смущение растворялось в красном вине, теперь Хакён не понимал, почему он должен быть скромным, если они с Тэгуном встречались.

Тэгун повернулся к нему, заглянул в глаза и кивнул.

Хакён, обрадовавшись удачному стечению обстоятельств, глотнул из своего бокала и поднялся. Не дождавшись от Тэгуна никаких действий, он сам взял его за руку и повел к сгущающейся темноте за деревьями. Хакён лишь краем глаза заметил взгляд Воншика, брошенный им в спину, такой странный взгляд, что, будь Хакён в трезвом уме, то насторожился бы. Но в данный момент ему было плевать, ему было так хорошо, что он не хотел останавливаться, хотел продолжения, новых ощущений, новых щекочущих нервы эмоций.

Тэгун послушно шел за ним до самой машины. Хакён решил, что тонированные стекла машины подходят для его задумки просто превосходно.

- Зачем мы здесь? – озадаченно спросил Тэгун, когда Хакён впихнул его в машину и устроился рядом.

- Я замерз, – сообщил Хакён, внимательно смотря на парня. Хакён не был точно уверен в своих чувствах и ощущениях, не разбирал причины столь легкого возбуждения, скорее даже не от Тэгуна, а от самой ситуации. Пикантной. Острой.

У Тэгуна было совершенно непроницаемое лицо, поэтому сложно было догадаться, о чем он думает. Но Хакён не отчаивался, ему казалось, сегодня можно все. Тэгун ему нравился. Скользя взглядом по его скулам, шее, длинным, сильным рукам, возвращаясь к губам, Хакён уже был точно уверен в том, что этот парень ему нравится. Даже просто с эстетической стороны Тэгун выглядел притягательно.

- Почему ты на меня так смотришь? – чуть отодвигаясь, спросил Тэгун.

Он чувствовал это, витающие в салоне флюиды, искрящее напряжение между ними, обостренное до предела. Дыхание становилось медленнее, в унисон. Во взгляде тягучее, первобытное, пугающее и сладкое, пока еще неизвестное, непонятное, но такое возбуждающее, что голова кругом.

Хакён не стал ждать действий парня, он сам забрался на колени к Тэгуну, попутно стягивая с себя куртку, не сводя с вокалиста внимательного взгляда. Хакён был уверен, что выглядит слишком вызывающе, сексуально, возбуждающе. Интуитивно пользуясь своей природной грацией, он оседлал колени парня, чуть выгнулся, положил ладони ему на шею. Тэгун выглядел, как голодный кот, смотрел жадно, но в тоже время потерянно, странно.

- Хакён, – хрипло выдохнул он, откашлялся, пытаясь его остановить. – Ты не…

Хакён не стал слушать, ему чертовски сильно хотелось прикоснуться к этим губам, узнать, почувствовать, вспомнить или же познакомиться заново, начать сначала. Поцелуй с первых секунд выбивал почву из-под ног, Хакён хаотично ворвался в чужой рот, не ожидая, что ему ответят в ту же секунду. Но Тэгун ответил, заставляя внутри разливаться огненной лаве, жадно, грубо, до одурения возбуждающе, горячо. Стало жарко, слишком сильно, остро, незнакомо, так ненормально сладко. Хакён придвинулся ближе, не отлипая от губ парня, начиная теряться в сумасшедшем водовороте наслаждения, такого чистого, яркого. Хватка Тэгуна стала более настойчивой, резкой, сильной. Его ладони скользнули под футболку, легли на разгоряченную кожу, принося с собой одуряющую прохладу. Эти контрасты сносили мозги окончательно. Где-то на задворках сознания мелькала мысль «неправильно», но Хакён не хотел ее слушать, он плавился, словно воск свечи, от умелого поцелуя, одновременно сладкого и горько, как хорошее вино, опьяняющего не хуже, быстрее.

Руки Тэгуна скользнули вверх, задевая синяки на боках. Хакён чуть поморщился, застонал. Было одновременно и хорошо, и больно, он бы даже не остановился, но внезапно откуда-то из глубин проснулся страх, внезапная паника сковывала все ледяными сетями. Тэгун, видимо что-то почувствовавший, резко разорвал поцелуй и отстранил его от себя. Хакён не понимал, что с ним. Всего секунду назад ему было хорошо, он чуть не стонал от удовольствия, а сейчас его словно пихнули в воду с холодной водой. Сердце билось ненормально быстро, Хакён старался дышать ровнее, но не мог. Тэгун потянулся к окну, чуть опустил стекло, впуская прохладный воздух.

- Дыши ровнее, – произнес Тэгун, подтянув к себе куртку лидера. Хакён задыхался, он не мог дышать ровнее, и это состояние пугало его еще больше. – Прости, – аккуратно притянув его к себе, Тэгун набросил на плечи куртку. – Не надо было… – процедил Тэгун в сторону и тут же мягко погладил по голове, как ребенка.

Это было приятно, простой жест утихомиривал поднимающуюся, непонятно по какой причине, панику. Хакён шумно выдохнул, уткнувшись лбом в плечо вокалиста. Его слегка лихорадило и стало невыносимо холодно, но не в салоне, а где-то внутри, под ребрами что-то замерзало, болело.