- Не Пейн играл нами…. Он, конечно, весьма умен. Но по сравнению с ним…. – помолчав, заметила старшая Киёмидзу мрачно.
Тон сестры насторожил Тенши и она, отняв ладони от лица, тревожно обернулась.
- «С ним»?
- Ах, да…. – вздохнула Наоми. – Ты же ничего не знаешь... Человек по чьей милости мы оказались в Акацуках вовсе не Пейн.
- Но разве не он разыскал нас в селении Дождя, разве не он оперируя поддельным договором, упрекал нас в недобросовестности?¬
- Он…. Но только не по своей воле. Все это время за его спиной стоял другой человек.
- Какой еще другой человек? Я уже совсем запуталась, Наоми….
- Тот же шакал, который манипулировал Тадзиявой, помогая ему истребить весь наш род и кровь которого течет в наших жилах – Учиха Мадара…..
Неделя промелькнула совершенно незаметно. Скептики, предрекавшие Наоми Киёмидзу скоротечную кончину, оглянуться не успели, как она вопреки всем прогнозам, преодолев сложнейший посткаматозный период, пошла на поправку. Медики, курировавшие ее, а их насчитывалось без малого около пяти, пожимали плечами, не находя объяснений столь парадоксальному исцелению. Тенши же для себя нашла их в скрытых резервах неуступчивого характера сестры, которая не привыкла уступать не только врагам, но и смерти.
Вот и едва открыв глаза и ступив на путь выздоровления, Наоми немедленно вознамерилась подняться с постели, невзирая на плохое самочувствие и уговоры врачей. Испуганной решимостью сестры, Тенши с трудом удалось убедить ее отбросить эту идею, по крайней мере, до тех пор, пока ей не станет лучше. Ведь в том, что касается здоровья Тенши знала толк.
Сколько раз ей приходилось спасать той же Наоми жизнь, после того как она очередной раз нарвется на неприятности?! И речь идет не о пустяковых царапинах и ушибах.
По мнению младшей Киёмидзу, вопросы здоровья вообще не терпели спешки.
Ослабленному гендзуюцу организму Наоми необходима была длительная, планомерная реабилитация, что само по себе предполагало определенное бездействие. Только в этом случае стоило рассчитывать на то, что медикаментозное лечение принесёт пользу.
Но попробуй, растолкуй это Наоми?! Упрямица! Она наотрез отказалась следовать медицинским предписанием, однако позже, под напором несокрушимых аргументов сестры все же уступила. Что можно было посчитать громаднейшим достижением. Не часто Наоми шла на уступки. Правда Тенши не обольщалась. Уж она-то знала сестру как облупленную и прекрасно отдавала себе отчет в том, что ее успех в данном деле был обусловлен лишь ее плохим самочувствием.
Доверившись заботам докторов и родной сестры, Наоми, провалявшаяся в постели остаток недели, крайне остро ощущала собственную зависимость от усилий окружающих. Это не могло ни беспокоить ее, привыкшую всегда и во всем полагаться на себя. Даже искренняя убежденность Тенши в том, что им больше нечего бояться не смогли унять ее тревогу, и тем более не избавили ее от опасений. В сердце Наоми полнилось сомнениями. Ей кругом чудились враги.
Впрочем, тому имелись объяснения. Наоми, за свою недолгую жизнь повидавшей столько грязи и пережившей столько, что простому смертному не могло, привидится, в раннем возрасте потерявшей родителей и взвалившей на свои хроменькие девичьи плечи ответственность за клан не сладко пришлось. Предательство возлюбленного, гибель близких, плен и масса не выполненных обязательств…. Этот тяжкий груз она несла в одиночку. Удивительно, что она еще умом не тронулась!
Хотя у многих по части этого порой и возникали серьезные сомнения. Но не взирая на некоторую толику безумия, изредка проскальзывающую в поведении сестры, Тенши была на сто процентов уверена в вменяемости Наоми. Она помнила и всегда любила ее именно такой – слегка сумасшедшей, но до чертиков исключительной. И плевать, что говорят другие! Наоми Киёмидзу – одна такая на свете – куноити на миллион!
Эх, родители…. Знали бы они на какие муки обрекли одну из своих дочерей, тридцать раз подумали, прежде чем взвалить на нее еще и тяготы ответственности за сестру!
Ведь с тех пор эта клятва слетела с уст Наоми, она перестала думать о себе, полностью отдавшись заботам о Тенши. Стремясь уберечь дорогого ей человека, она так рьяно принялась исполнять свой сестринский долг, что периодически перегибала палку, злоупотребляя возложенными на нее полномочиями, действовала в ущерб и сестре и себе самой. И в том ее нельзя было винить. Ведь как водиться, благими намерениями выстлана дорога в ад….
Наоми души не чаяла в Тенши. Но любовь ее была похожа на удушающие объятия удава. Чем крепче хватка, тем меньше простора для «творчества»….
Посему не мудрено, что в очередной раз, решившись тягаться с неприятелем во имя их с сестрой безопасности в одиночку, она угодила на больничную койку.
Впрочем, и Наоми заслуживала понимания. Все ее действия, как бы хороши или напротив, ужасны они не являлись, были продиктованы банальным инстинктом самосохранения. Ведь рискуя собой, поступая наперекор логике, она всего-то стремилась сберечь то немногое, что у нее еще осталось. С горечью осознавая, что дни величия Киёмидзу остались далеко в прошлом и клан уже не спасти, Наоми пеклась о сестре – единственном лучике надежды, который долгие годы служил ей, заблудившейся во тьме вечных сражений, путеводной звездой.
Однако, не смотря на все усилия, она потрепала фиаско. По причинам ее халатности Тенши сотни раз могла погибнуть. А теперь и вовсе угодила в обманчивую ловушку Конохи.
Наоми в серьез опасалась за благополучие сестры. Она не могла не заметить, как сильно она изменилась и повзрослела. То была уже другая, незнакомая ей Тенши: более спокойная, более выдержанная, уверенная в себе. Кажется, она настолько переменилась, даже похорошела, словно умиротворенный воздух Скрытого Листа пошел ей на пользу, зарумянив ее пухловатые щечки, зажег взгляд этим странным огнем безудержного оптимизма, который в текущих обстоятельствах казался ей сущим ребячеством.
О, боги! Она слишком долго отсутствовала и пропустила самое важное!
Тем не менее, Тенши казалась счастливой и Ей бы радоваться этому…..
Но почему-то Наоми не отпускали тягостные думы, пошатнувшие ее веру преданность сестры.
Не слишком ли быстро она переметнулась на сторону Листа?
И что могло заставить ее сделать это?
Девушка вздохнула. Мысль Наоми как обычно была не постижима. Ведь для подозрений явных причин у нее не было. Однако вместе с тем, неявных имелось масса.
Ведь как не крути, сестренку ее всегда тяготили их нукэнинские будни. Она стремилась к покою и стабильности, мечтала иметь свой дом, друзей, к которым можно ходить в гости, собаку, лающую под окном и прочие атрибуты нормальной, человеческой жизни, которые она, ее старшая сестра не могла ей дать.
Неудивительно, что Коноха со всей своей ненавязчивой благополучностью и респектабельностью так прельстила ее. Здесь имелось все для того, чтобы Тенши обрела счастье, которого заслуживала.
Как-то она сказала:
- Все же, какие же мы с тобой несчастные, сестренка…. Мы словно две планеты, сошедшие с орбиты, которые неумолимо влечет беспросветное космическое пространство – мечемся в темноте, не в состоянии отыскать свет….невыносимо…. Ах, как было бы славно, если бы минувшая битва стала последней, и нам не пришлось бы больше убивать, грабить, чтобы выжить….
Прошло не меньше года, и Наоми с досадой поняла, что таили в себе те слова Тенши. То был не пустой набор фраз. То был крик ее души, мольба, воззвание! Но она была поглощена ненавистью, чтобы услышать, понять. Она не вняла ее словам, и вроде бы даже отчитала за проявление мягкотелости.
Внезапно Наоми стало совестно.
Может быть, права Тенши, настала пора остановиться, найти пристанище, осесть?
Коноха с ее гармонично развитой инфраструктурой и достатком в данном смысле подходит идеально.….
Только отчего-то сам факт этого коробил Наоми. Возможно, проблема крылась в ее предвзятом отношении к некоторым представителям здешнего правления, а может и в тех сведениях, которые ей удалось получить накануне одного из наиболее памятных поражений в ее карьере куноити. Мысль о том, что в ее жилах течет кровь Учиха, сводила ее с ума.
