-Я еду с вами! - радостно выпалила она с порога. - У меня приказ от Ее Величества.

-Куда это вы собрались? - подозрительно спросил де Арамисец. Он указывал слугам, что собрать в его походный чемодан.

-В Ла-Рошель, конечно! Вы отправляетесь воевать, а я – служить нашей королеве!

-Вот, значит, как!

Джулия лукаво закусила губу.

-Прошу вас, Анри, не делайте столь невинное лицо, вы меня не обманите. Я уже знаю, что вы уезжаете на войну! А за вами следую я!

-Я думаю, что нет, дорогая.

-Анри, прошу вас, не сердитесь, мой любимый! Мне велено сопровождать Ее Величество. Ах, я стремилась к этому всей душой, вы же знаете! И, сами подумайте, что мне делать в Париже без короля? Я же не Изабелла – дни и ночь напролет проводить с книгами! Она может до бесконечно читать вирши своих трубадуров - я нет! Я не настолько романтична! Я люблю веселье, интриги, дуэли, комплименты; живых людей, а не выдуманных!

Она прикоснулась тонкими пальчиками к его щеке, приняв самую соблазнительную позу.

-Вот именно поэтому я желаю, чтоб вы остались в Париже! Если вы останетесь, Жули, мне будет спокойнее! - сказал Анри, пальцами повторяя цветочные узоры на бархате ее лифа.

-Но, если я поеду, будет приятнее, не правда ли, любимый?

Они рассмеялись. Глаза мушкетера зажгли ответный огонь в очах молодой женщины.

-Вы можете улыбаться мне как угодно призывно, Джулия, но вас я с собой не возьму.

-Да вы что! – вскричала она с досадой. –Вы убить хотите меня, что ли, сударь? У меня приказ Ее Величества! У меня и у Изабеллы!

-Ха! Де Силлек вашу подругу в Ла-Рошель ни за что не отпустит!

-Вы ее не знаете!

-Как же не знаю!? Г-жа де Силлек все время твердила, когда мы были у них, как любит беззаботную сельскую жизнь!

-Она сама себя не знает! Г-жа Изабелла долго не выдержит эту самую сельскую жизнь, я вас уверяю! Она тоже любит приключения, путешествия, танцы, иначе ей становится невыносимо скучно!

-Слышали бы вы себя, - проворчал он. –Скучно! Да женщина знать не должна, что такое скучно! Прав де Силлек, ох прав, когда вспоминает прекрасное время крестовых походов и благородных рыцарей. Вот тогда все было правильно –женщина сидела дома, сматывала шелковые нитки в клубки и покорно ждала возвращения супруга! Между прочим, даже из замка не выходила, ну разве два- три раза за всю жизнь! А сейчас времена изменились в худшую сторону.

-Ничего не в худшую! Да встреться мы с вами сто лет назад, вы бы меня стреножили и посадили ткать гобелены! А сейчас я свободна и собираюсь поразить свет моими новыми нарядами!

-Вы собираетесь в свет, а это означает, что вы желаете моей ревности, и, как следствие, дуэлей. Вы хотите, чтоб я сходил из-за вас с ума от бешенства каждый день, дорогая мадам?

Джулия с обожанием слушала его.

-Вы такой милый, когда злитесь! - призналась она.

-Ого!

-Вы не обиделись!? Я сказала не очень страшные слова?

-Ужасные, любимая! И в наказание вы даруете мне поцелуй!

Де Арамисец крепко поцеловал смеющуюся жену в губы.

-Нашу дочку мы оставим с кормилицей, - прошептала Джулия.

-К тому же это ненадолго, мой ангел! Только не забывай, что любого, кто осмелится глянуть в твою сторону, я буду вынужден убить!

В лице де Арамисец явно читалась угроза. Джулия восхищенно прижалась к худощавому телу мужа.

Отныне ее волновали только наряды - ее долго не было в Париже, а мода поменялась. Джулия нашла ее прелестной и успокоилась. После родов она немного раздалась в талии и даже плакала несколько раз, опасаясь невнимания былых поклонников. Но модный сейчас удлиненный мыс лифа, украшенный жемчужными цветами, многослойные пышные юбки красочных синего и терракотового цветов удачно скрашивали этот недостаток. Жаль только, гардероб в Ла-Рошель придется брать небольшой.

Казалось, что во Франции все наладилось. По договору Монпелье 1622 года гугеноты и католики сделали друг другу взаимные уступки. Недавняя ненависть уступила место религиозной терпимости. Его Величество король Французский смог направить взор на торговлю и внешнюю безопасность страны.

Но внутренний мир на территории Франции никоим образом не устраивал ее соседей по ту сторону Ла-Манша. И они приняли решение тайно спровоцировать бывших вождей гугенотской партии на новые выступления против католицизма. Опасными льстивыми словами через своих людей, они ненавязчиво предложили вождям гугенотов создать свободную республику, не контролируемую королем. Вожди гугенотов - г-н Субиз и его брат маршал Роан попались на хитрость. Они объявили о создании такой республики. Но король Франции Людовик отклонил их претензии на приморский город Ла-Рошель и прилегающие к ней земли. В ответ 13 мая 1627 года гугеноты захватили острова Ре и Олерон, стоящие перед входом в бухту Ла-Рошели, а затем заперлись в городе. Можно было еще попытаться договориться с ними, но неделю спустя из английского Портсмута подошел флот в составе 90 кораблей и направился к берегам Франции. По соглашению с господином Субиз англичане поспешили помочь несправедливо обиженным.

Война оказалась неизбежной. Кардинал Ришелье разозлился не на шутку, ибо более других знал, что принесет война стране - голод, новые налоги, недовольство крестьян и пустую казну. Кардинал Ришелье выделил из собственных средств полтора миллиона ливров на военные нужды и начал создавать новую армию.

И вот, 11 августа 1628 года в Ла-Рошель с большой пышной свитой прибыл король Людовик XIII. Удобно расположившись лагерем в городке Айстр, он начал осаду мятежного города.

Ла-Рошель представляла в то время крупную крепость, на стенах которой ларошельцы установили 150 орудий, а на непрерывные дежурства созвали 10 тысяч человек. За крепостными стенами и двойными рвами они собрались успешно выдерживать натиск французской армии.

Король Людовик XIII приготовился к длительной осаде. Город окружили восемнадцатью фортами и 11 редутами. Кардинал Ришелье отказался от каких- либо сношений с бунтовщиками, доказывая всем, что всякий нарушивший благотворный для его государства мир, подвергнется наказанию. Кроме того, было решено подавить бунтовщиков уверенностью в победе французского короля. Кардинал запретил все ссоры между солдатами и установил в лагере железную дисциплину. Иезуитов, выполняющих свои прямые обязанности, и простых проповедников в лагере насчитывалось несколько сот человек. Они наставляли, исповедовали, служили службы, словно находясь в своих обителях, а не в ла - рошельских лесах.

Один из таких слуг господних, отец Арну, встретился де Арамисец и Джулии, когда они проезжали второй или третий гвардейский караул. Такие караулы, разбросанные по дорогам, ведущих к осажденному городу, встречали всех, кто так же запоздал или вез в лагерь боеприпасы и продукты. Отец Арну любезно предложил супругам де Арамисец следовать с ним. Джулия ехала в карете, мужчины верхом следовали чуть впереди.

-Его Величество в Айстре? - спросил де Арамисец священника, уже подъезжая к конечному пункту их путешествия.

-Нет, что вы, сын мой! Лагерь находится в лье от Ла-Рошели. В Айстре остались только те, кто по сану или чину не имеет права жить возле короля.

-Стало быть, нам придется следовать прямо в лагерь?

-Конечно, сын мой! Вы могли оставить госпожу герцогиню в Айстре, но все фрейлины находятся возле королевы, которую поместили возле Его Величества. К тому же, жить в городке невыносимо.

-Вот как, отец мой?

-Там осталось много господ и дам. Не хватает воды и свечей.

Де Арамисец вздохнул. Джулия выглянула из-за плотных кожаных занавесок, за которыми в те времена знатные дамы прятались от пыли. Она услышала отдаленную музыку, хотя кареты еще катились по лесу.

-Откуда эти звуки? - крикнула Джулия, знаками привлекая внимание мужчин.

-В лагере танцуют, сударыня,- ответил священник, морщась.

-Чудесно! - захлопала в ладоши Джулия. - Скорее туда! Мне не терпится надеть мое новое лиловое платье!