- Кем только не был, образование толком не пригодилось, работу по ней не найти, менеджеры никому не нужны, пришлось бегать от одной работы к другой, лишь бы платили побольше. Потом ударился в изучение маркетинга и торговли, открыл свое небольшое дельце, получал стабильный доход. А как пришел ФемКом, лавочка накрылась, запретили любую частную деятельность. Принуждаемый голодом, пошел на биржу, по распределению отправили сортировать консервы, отсеивать брак. Пробовал ту дрянь, будь моя воля, всю линию признал бы бракованной, но по гос-стандартам лишь бы банка была не повреждена, уже сойдет. Кстати, а как вы наращиваете армию сейчас?

- Наши люди всегда присутствуют на крупных Марксистских праздниках, выискиваем людей, грубо говоря, без огня в глазах, для которых эта мишура лишь необходимая рутина, затем начинаем слежку за потенциальными союзниками, тех, кто замечен в добровольных партийных движениях, отсеиваем, остаются лишь полностью нейтральные люди. А дальше начинается самая рискованная часть – вербовка. В ненавязчивой форме на нейтральной территории вроде подпольного бара выясняем отношение человека к нынешнему строю, в большинстве случаев люди оказываются на нашей стороне, конечно есть риск пустить в свой стан шпиона, но вербовщики работали до этого в ЦРУ, их не обдуришь. К тебе будет много подозрений, этому не удивляйся, в наше время доверять нельзя никому.

- Даже тому, кто стрелял в полицейского ради спасения незнакомца?

- Да, даже такому человеку слабо доверяют. Пойми, один шпион сольет нас и все, красная гнида разгромит всех инакомыслящих. Сколько бы не было левых течений, внутри они все одинаковы – сначала проникают во все сферы жизни, выставляют себя угнетенными, затем объявляют борьбу с угнетателем и в конечном итоге захватывают власть и угнетают всех остальных. Пацифист, феминистка, коммунист - без разницы, все хотят диктатуры своего класса, остальные подлежат истреблению.

- Похожий пример наблюдал на государственном консервном заводе, выпускали два вида тушенки, «Изобилие» и «Процветание», на телевизионных каналах и в «Товарище» постоянно разгораются споры между поклонниками «Изобилия» и адептами «Процветания». Подвох в том, что они полностью идентичны, мясную массу лишь фасуют в разные банки, на них разные этикетки, разные рекламные лозунги. А тушенка все та же, из Госхозского мяса, добытого ручным трудом мужчин под надзором женщин.

- Ну что же, беседа это, конечно, хорошо, но пора в путь, не стоит тянуть время.

Заржавленный капот послужил неплохой скамейкой, половина орехового батончика дала немного сил, одного не хватает – воды. К счастью, труп автомобиля все дальше и дальше, остатки бывшего парка Уильяма-Фредерика Хейдена, нынешнего «парка» Роберта Оуэна, плавно переходят в рыжие холмы, кое где проступает зелень. Прощай, Денвер. Можно вздохнуть с облегчением, тут ФемКом нас не достанет. Я дышу свободой, Саммерс дышит свободой. Все дышит свободой. Природу не поработишь никакой идеологией. Она была до нас, она живет с нами, и она же будет после нас. В расцвете сил или задавленной нашими плодами, это неважно. Она будет жить. И мы будем жить пока что. Но все лишь начинается, все впереди...

Глава 2: Побег.

Шоссе перетекает в крестовидный виадук, сразу за ним старая заправка. Парковка возле нее занесена пылью, машин почти нет, баннер покосился и от малейшего касания скорее всего слетит. Дверь заперта, но эта проблема легко решается ударом монтировки по стеклу. Весь минимаркет вычищен подчистую, из находок только закатившаяся литровая бутылка мохито, да виски под кассовым аппаратом. Верхушка ФемКома прекрасно понимала, что в условиях такой нищеты никто не поедет за город, потому все поселки и придорожные заведения перестали обслуживаться, проще говоря, их забросили. К одной из хаотично стоящих машин прицеплен велосипед, сам автомобиль вряд ли сдвинется с места, колеса спущены, аккумулятор скорее всего полностью сел, на другие машины надежды тоже мало. Ух, ну и рожа у меня в зеркале: под карими глазами мешки, не брился неделю, ибо бритва затуплена окончательно, голова уже забыла чистоту от шампуня, вместо волос запыленное кудрявое абы что каштанового цвета. Надо привести себя в порядок, если будет возможность.

Морган:

- Советую прихватить с собой ту бутылку виски, неплохая валюта, выменяешь на что-нибудь.

- Стоп, какая еще валюта, какой еще обмен?

- У нас так принято, если отправляешься на вылазку, притащи что-то ценное, потом это можно вклинить в оборот, зачатки рыночной системы, так сказать.

- И как она работает в условиях небольшой общины?

- Отменно. Это прекрасный стимул приносить нужные обществу вещи, а взамен получать то, что нужно именно тебе.

- Что же еще тут можно взять, как думаешь?

- Обыщи машины, вскрой все бардачки, авось что-нибудь и найдется.

Стекло за стеклом, багажник за багажником, все крушится во благо добычи, но безрезультатно. Ни в одном ведре не осталось ключей, нечем заводить, жаль. Однако в фуре с цистерной под ковриком лежит еще один самозарядный пистолет, классика сорок пятого калибра, пять патронов. Уже лучше. Саммерс похоже без меня обрыскал всю заправку и теперь смачно прикуривает сигаретку. Капюшон и бандана наконец-то сняты, очки подняты на лоб. Довольно приятный на вид, сходу можно дать лет сорок, легкая каштановая щетина, волосы местами седые, есть небольшая лысина, блестящая как хромированный диск в солнечный день. На лице явно читается хроническая усталость, взгляд тяжел и суров, точно закален в боях. Вечерело. Похоже, начинается нечто нелепое, лишь отдаленно напоминающее путешествие на Запад, ибо велопробег двух мужчин бомжеватого вида назвать нормальной поездкой язык не поворачивается. Хоть и крутим педали по очереди, плотное прижимание к брюкам Саммерса восторга не вызывает. На что только не пойдешь ради выживания. Морган за рулем, не знаю по какой причине, но сворачивает с шоссе на ответвление справа, надеюсь он лучше знает местность. Извилистая дорожка приводит… к церкви? Похоже, лейтенант решил переночевать подальше от основных дорог, пункт назначения вряд ли близко, плюс еще стоит учитывать средство передвижения. Красивый закат, бордовый. Церковь, что неудивительно, не заперта. Немного пыли, утварь стоит как и положено, смущает только давно застывшая кровь на стене.

- Жертвоприношения тут точно не практиковали, да и сатанизмом не отдает. Хотя, сейчас есть только один Дьявол. Хитрый Дьявол. Пиктограмму заменил «Зеркалом Венеры» и пятиконечной звездой в ней. И все велел окрасить ярко-красным, цветом боли и страданий.

- Символично, что именно в храме тебя пробило на метафоры. Долгое время библиотеки как раз были при церкви. А еще говорят, раньше храмы служили своеобразными крепостями, в которые в случае нападения отступал люд, по тем временам стены были практически неприступными. И сейчас церковь служит нам убежищем, островком безопасности.

- Интересная аналогия однако. Как думаешь, какую цель преследует ФемКом, насильственно подавляя все религии?

- Как и любой левой культуре, ФемКому нужна слепая вера в их божественность и могущество. А религии создают им конкуренцию, да и порождают инакомыслие. Сам понимаешь как опасно оно для леваков, ибо эти лжецы держатся только на внушении и догмах.

- А как ты лично относишься к вере?

- Раньше она была необходима, Христианство несло в себе много морали, которой так не хватало в те времена, сейчас люди ушли далеко, но мораль извращена, растут целые поколения, искренне верящие в необходимость угнетения мужчины как более агрессивный пол, опять же прослеживается искусственность, люди идут против природы, и речь не о «великом и ужасном» глобальном потеплении, люди идут против своей сущности, своих инстинктов, которые позволяли нам выживать такое долгое время, явно уступая в силе животным. Что думаешь по этому поводу, как там тебя?

- Джейсон, совсем забыл представиться, Стилвуд. Как по мне, вера это добровольный выбор каждого, не надо ее пихать и не стоит отбирать. Некоторые, конечно, совсем на ней помешиваются, но фанатики есть везде и всегда вне зависимости от обстоятельств.