- Послушал бы ты Арх-хамира, отец, - серьёзно сказал Лёнька, отметив про себя, что впервые услышал, как Защитники сами себя называют. Арайя… Красиво…

Лигарот поморщился, словно раздумывая, и выдал:

- Понимаю твою просьбу, но… Если с этими беглецами что-то не так, я хочу понаблюдать за ними. Так, чтобы они меня не видели. Если они не те, за кого себя выдают, значит, это, возможно, шпионы моих отца и брата. Я попробую определить это. А с ними пообщается Ишмаль.

- Хорошо, - кивнул Защитник, - но я хочу предупредить тебя… У всех остальных они вызывают странное, непонятное доверие. И это несмотря на то, что другие Арайя тоже не могут видеть их помыслы. А вдруг Ишмаль…

- Я не сомневаюсь в Ишмале, - отрезал Лигарот. – Он уже сто раз мог меня предать. Но я не однажды имел возможность убедиться, что Ишмаль абсолютно предан мне.

- Но слаб магически, - вздохнул Арх-хамир. – А вдруг они применяют какой-то неизвестный доселе способ воздействия? Высшие вполне могли додуматься до такого….

Теперь уже задумался Лигарот. А потом заметил:

- Думаю, нам всё-таки стоит попробовать сделать так, как я сказал. Тем более, что есть причины для подозрений… Интересно другое – почему под их обаяние не попал ты, Арх-хамир?

- Не знаю, - улыбнулся Защитник, - может быть, потому, что все мысли мои о тебе?

- Льстец… - лукаво улыбнулся Лигарот, и на щеках его впервые появились симпатичные ямочки.

Арх-хамир как-то тяжело вздохнул, и Лёнька подумал, что влюблённый Арайя сейчас больше всего хочет остаться наедине с Лигаротом… Это было как-то… странно. Хотя Лигарот был так красив, что явная влюблённость Арх-хамира Лёньке была понятна, хотя где-то в глубине и начало ворочаться чувство обиды за маму. Но Лёнька это чувство подавил в зародыше. Лигарот любил Липу, а в том, что его родственники подонки и мерзавцы, он не виноват. К тому же ему и так плохо пришлось, так что счастья с Защитником он вполне заслуживает. Напрягает только то, что у этой пары может появиться ребёнок. Но, с другой стороны, если Лигарота это не беспокоит – не его дело лезть в отношения взрослых. Арх-хамир его, Лёньку, между прочим, из такой ситуации спас, что лучше и не вспоминать. Поэтому Лёнька, мысленно пожелав отцу и Арх-хамиру счастья, спросил:

- А мне что делать? Может быть, подождать, пока вы разберётесь с этими «гостями»?

- Нет-нет, - вздохнул Арш-пахва. – Нам нужно отправиться в путь завтра же. Путь до Звёздного плато далёк и опасен, и, что хуже всего, его нельзя полностью пролететь. Некоторую часть пути нам придётся проделать пешком, через ущелье Неспящих. А это очень опасное место. Поэтому нам нужно поторопиться. Мы должны вернуться до появления на небе третьей луны. А это ровно семь дней.

- Не волнуйся, сынок, - ласково сказал Лигарот. – Арх-хамир сможет понять истину и защитить всех, кто нуждается в защите. К тому же – вдруг все наши тревоги на пустом месте.

Лёнька кивнул, но подумал, что отец просто утешает его. Насколько он успел узнать Арх-хамира, тот был не из тех, кто способен тревожиться на пустом месте. Однако причин для возражений не было, и он согласился с Арш-пахвой:

- Хорошо, я готов.

- Значит, отправляемся завтра, - кивнул шаман. – Я оставлю внука на своих учеников, они знают, как за ним ухаживать и какие зелья давать.

- Но я всё же хотел бы увидеть этих двоих, - сказал Лёнька. – Можно?

- Да, - кивнул Арх-хамир. – Думаю, тебе они не смогут навредить. Однако если почувствуешь что-то странное – немедленно уходи. Пойдём, я провожу тебя. Они в гостевом доме.

- Возьмите с собой Ишмаля, - сказал Лигарот. – Он умный и наблюдательный. А я пока соберу тебя в дорогу, Льоня.

Тиверин-кукла же ничего не сказал, но перебрался Лёньке на плечо и спрятался, устроившись на спине между сложенных крыльев и прикрывшись Лёнькиными распущенными волосами, так что его совсем не было заметно.

Лёнька удивился тому, что Тиверин прячется, но потом решил, что у того свои резоны.

И поскольку Лёнька расправить крылья не мог, в гостевой дом им пришлось пробираться по лиственным галереям и плетёным мостикам. Посёлок, сначала показавшийся Лёньке весьма странным местом, был на удивление удобен для жизни. Как объяснил Арх-хамир, Арайя каким-то образом договаривались с деревьями, и те сами создавали плетёные комнаты, лиственные галереи и переходы. В тёплом климате этой части Изнанки в жилищах днём всегда царила приятная прохлада, а с наступлением ночи листья смыкались плотнее, и в комнатах явственно теплело. Более того, деревья накапливали в листьях особой формы, похожих на кувшинчики, дождевую и подземную воду, согревая её при необходимости, так что не было проблем ни с водопроводом, ни с мытьём. Что же касается канализации – то она тоже была, и весьма своеобразная. В каждом жилище был оборудовано что-то вроде туалета, причём нечистоты уходили куда-то в ствол дерева, а оттуда в землю, подкармливая корни огромных деревьев, которые росли и цвели на редкость буйно. Ни грязи, ни запаха, которые неизбежно сопровождали бы такой полупервобытный посёлок где-нибудь на земле. Проблема бытового мусора тоже решалась весьма просто. На границе посёлка росли хищные растения, очень напоминавшие венерины мухоловки, только во много раз больше, Арайя называли их «фырху». Так вот, эти самые фырху жрали всё. Мусор аккуратно собирался, заворачивался в огромные опавшие листья – деревья были вечнозелёными, поэтому меняли листья круглый год - и подростки весело оттаскивали его к вечно голодным фырху, закидывая свёртки в странной формы цветки, напоминавшие огромные раскрытые кошельки с неровным краем. Получив свою порцию, цветок мгновенно закрывался и целые сутки оттуда доносилось странное урчание, а потом цветок раскрывался вновь – абсолютно пустой. Весь мусор исчезал, как по волшебству. В общем, самое настоящее экопоселение. Арайя умудрялись не наносить вреда деревьям, они жили в ладу со всеми живыми существами и даже после охоты, убив зверя, просили у него прощения и никогда не убивали больше, чем это было необходимо. Окружали посёлок аккуратные огороды и загон с местными молочными животными – пваками. Пваки больше всего напоминали рогатых хрюшек весёленькой леопардовой расцветки с торчащими вверх пушистыми хвостиками, были на редкость флегматичны и давали вкусное густое молоко, из которого Арайя делали вкуснейший сыр и совершенно обалденное по вкусу нежно-жёлтое масло, овощи с огородов снимали круглый год, а в окрестных реках и озёрах можно было без особого труда набрать съедобных моллюсков и наловить рыбы и местных больших пресноводных крабов - полосатых как зебры и весьма скверного нрава, зато в варёном виде поразительно вкусных. А поскольку число обитателей посёлка росло медленно, то перенаселение ему не грозило ещё долгие годы, если не века.

Но был один большой минус в этой райской жизни – ни под каким видом нельзя было зажигать в посёлке огня. Жилища освещались светильниками в виде пирамидок, в которые были высажены местные грибы-светлячки – с наступлением темноты они начинали светиться всё ярче, а днем спали, так что с освещением было всё в порядке. А вот готовить на огне в жилищах было нельзя – одна случайная искра могла спалить весь посёлок на деревьях вместе с обитателями. Поэтому еду готовили каждый день на специальной посыпанной песком площадке, на которой был сооружён каменный очаг. Топливом служили сухие ветки и высушенный навоз пваков, поэтому любой, кто хотел поесть горячих лепёшек, похлёбки, тушёных овощей или жареного мяса, приходил туда со своей посудой и забирал столько, сколько было нужно. Поварами были практически все по очереди. Даже Лёнька успел побывать, вспомнив бабушкину науку и налепив кучу вареников с голубой ягодой по вкусу напоминавшей земную вишню. Новинка прошла на ура, даже сам Лёнька был приятно удивлён результатом, хотя никогда не считал себя великим поваром. Теперь его теребили с просьбами придумать что-нибудь ещё этакое, и Лёнька только тихо радовался, что очередь его подойдёт теперь не скоро.