Эта планета с её мощным лабораторным комплексом была своеобразным Сердцем империи, именно здесь пребывали её лучшие умы… Лишившись Сердца, Ристагонская империя стала слабеть, пока не пала под ударами покорённых народов, и главную роль в её разгроме сыграли проклятые Найя.

Древняя оказалась хитра и коварна, то, что она сумела проделать, оказалось сродни уже не науке, а волшебству… во всяком случае, пониманию Тукхвара это было недоступно, но она сумела сотворить нечто, от чего все разумные, пребывавшие в Сердце, утратили разум, и тела их подверглись регрессу. И то, что дремало глубоко внутри, под лабораторным комплексом, до сих пор находилось там, не получив нужного посыла.

Тукхвар мысленно вздрогнул, вспомнив тот ужас, который он испытал, разобравшись, на ЧТО случайно натолкнулся. И да, если бы не Ключ, он бы там и остался. Но с помощью Ключа он сумел перенастроить ЭТО на себя, на собственный ментальный посыл. Тогда он даже не думал применять такое, даже для Ристагона с его холодным разумом ЭТО было слишком. Он просто хотел иметь последний козырь в рукаве, если его план не удастся. И да, Тукхвару не хотелось, чтобы ЭТО подчинил себе кто-то другой. Да, он последний Ристагон. Но вдруг его Ключ не единственный? Те же Найя… или Гормы-Дарующие… Среди них имеются одарённые менталисты, вполне способные подчинить себе ЭТО. Нет уж, так рисковать Тукхвар не хотел. А сейчас… Сейчас он был рад тому, что сумел подчинить ЭТО. Да, он, последний из Ристагонов, погибнет. Но погибнет с честью, забрав с собой своих врагов. А потом содрогнутся все Известные миры, ибо нет спасения от ЭТОГО…

Так что эти глупые твари пусть порадуются… Напоследок.

И как только Тукхвар пришёл к этому решению, сознание его стало кристально ясным и сосредоточенным, а в глубинах мозга Ристагона начал формироваться ментальный посыл, постепенно всё усиливаясь. Ключ на груди начал медленно нагреваться, он почти обжигал, но Ристагону было всё равно, он уже впал в своеобразный транс, и ничто на свете не могло вернуть его в реальность. Выполнить задуманное, пусть и ценой собственной жизни – такова была последняя связная мысль Ристагона.

Как только ментальный посыл достиг нужной силы, то, что находилось глубоко под лабораторным комплексом, уловило его… и начало пробуждаться. Искусственный разум, созданный учёными-параноиками и направленный только на одно – безусловно следовать приказу на уничтожение Сердца империи. Сотни законсервированных в специальных саркофагах тел – бывших разумных, ныне превратившихся во вместилища ужасного вируса, способного встроиться в любую клетку и в кратчайший срок изменить её под себя, задёргались, возвращаясь к отвратительному подобию жизни. Но для этого требовалось время, хоть и очень короткое…

Когда первая радость встречи прошла, Димка вдруг почувствовал странную, неясную тревогу. Похоже, что-то такое испытала и Ирина, бросившая на сына встревоженный взгляд.

Тлар, продолжавший обнимать Димку и чётко уловивший смену настроений любимого супруга, отстранился от него и удивлённо спросил:

- Диим? Что случилось? Что беспокоит тебя?

- Иринай? – удивился Алькотрис. – Что с тобой?

И тут Димкино чувство опасности просто-таки взвыло. Причём взвыло оно одновременно с Борькой:

«Ристагон! Проверь его! Немедленно! Он что-то задумал!!!»

Димка удивлённо взглянул на Тукхвара – тот полусидел-полулежал, прислонившись к камню и не менял позы. Глаза его были закрыты, тело расслаблено. Вроде бы всё в порядке, но…

«Он же менталист! Ты что, забыл? Ристагоны так легко не сдаются!»

Видимо, эта мысль пришла в голову ещё двоим – Ирине и Алькотрису, поскольку к Тукхвару все трое рванули одновременно. Тукхвар никак не отреагировал на них, лицо его было расслаблено, глаза закрыты, дыхание было глубоким и ровным.

Алькотрис пару раз встряхнул Ристагона, но это было всё равно, что трясти тряпичную куклу – никакого отклика.

- Он что, сознание потерял? – поразился Димка. – С чего бы?

- Чёрт! Чёрт! Чёрт! Он в трансе! – воскликнула Ирина. – А это значит, что нас ждёт очередная пакость!

- Ты можешь прервать транс, Иринай, и вернуть его? – быстро спросил Алькотрис.

- Нет, – отрезала Древняя. – Этот поганец сумел поставить очень мощные ментальные щиты, он выжигает сам себя… Это явно последнее, что он смог сделать!

Алькотрис нахмурился, а подошедший Шаранис молча потянул из кобуры бластер.

- Нет разумного – нет проблемы, – мрачно заметил он, прицелившись Тукхвару в голову.

- Нет! – резко воскликнула Ирина. – Посыл уже ушёл! Теперь необходимо отменить его, в противном случае нам всем грозит смертельная опасность! Убьёшь Ристагона – не изменишь ничего, мы потеряем нашу единственную связь! Нужно проникнуть в его ментальное поле, добраться до объекта посыла и отменить его!

- Но кто сможет пробиться сквозь щиты, если даже ты не можешь этого сделать? – быстро спросил Алькотрис.

- Я могу попробовать, – тихо сказал Тлар, – думаю, у меня получится…

- Но ты не сможешь продержаться в ментальном поле Ристагона достаточно долго, – возразила Ирина.

«Объединитесь! – быстро вылез Борька. – Парень достаточно силён, чтобы проломить защиту, Ирина – Древняя, а у Алькотриса есть собственный браслет! Объедините ваши сознания, ты же будешь сопровождать Тлара ментально, а я послужу связующим звеном между вами с Тларом и твоими родителями! Быстрее, Дима, быстрее, иначе может быть поздно! Не знаю, что там разбудил этот поганец, но если оно вырвется наружу – вам Ад Раем покажется!»

Димка торопливо озвучил Борькино высказывание, и Ирина задумчиво сказала:

- Да, это может получиться. Чувствую, что другого выхода у нас нет…

- Но что делать? – спросил Димка. – Я не знаю…

- Я знаю! – отрезала Ирина. – Тлар, ты сможешь впустить Диму в своё сознание?

Тлар коротко кивнул.

- Ну, вот, – продолжила Ирина, – а браслет Димы свяжется с браслетом Алькотриса, таким образом мы сможем объединиться и поддержать вас. Понятно?

- Не совсем, мама, – вздохнул Димка. – Но выхода-то всё равно нет…

- Именно, – ответила Ирина. – Давайте сядем и устроимся поудобнее. Тлар, Дима, возьмитесь за руки. Дима, закрой глаза и попробуй сосредоточиться. Думай о Тларе. Он впустит тебя в своё сознание… Думай о нём.

- А что делать нам? – спросила Талина.

- Наблюдайте, – ответила Ирина. – Охраняйте нас. Ничто не должно прервать процесс, иначе… Боюсь, что второго шанса уже не будет.

Тлар уселся на траву, Димка устроился рядом, и Горм положил голову на плечо супругу. Димка взял Тлара за руки, закрыл глаза и сосредоточился.

«Смотри внутрь себя, – посоветовал Борька. – Представь место, где тебе было приятно бывать. Давай, Дим, всё у тебя получится…»

Перед внутренним взором Димки возник земной лес. Огромные сосны, прямые, словно стрелы, рвались из седого мха, в котором тут и там призывно желтели лисички и краснели ягоды брусники на кустиках. Тёплый день ранней осени, пахнущий смолой воздух давали ощущение покоя и сосредоточенности.

«Хорошо, молодец, – прошептал Борька. – Теперь ищи тропинку».

Димка огляделся – и тут же увидел тропинку, убегавшую между сосен куда-то вдаль. Он пошёл по ней и увидел, что лес начал редеть, а потом исчез совсем. На смену ему пришла плоская равнина, поросшая яркой изумрудной травой, а потом цвет травы сменился на голубой, с редкими пурпурными вкраплениями. Постепенно на плоской равнине стали попадаться высокие раскидистые деревья с длинными и узкими голубыми листьями и огромными золотисто-оранжевыми цветами, источавшими удивительно сладкий и приятный медвяный запах. Над цветами кружились пёстрые восьмикрылые насекомые и крохотные серебристые птички, напоминавшие земных колибри, их оперение в ярком свете сразу двух солнышек сверкало и переливалось, словно бриллиантовая пыль.

- Красота какая! – невольно воскликнул Димка.

- Рад, что тебе нравится, – раздался из-за спины знакомый голос. – Это Гормоссис весной… Всегда любил это время года.