- Переехать, как собирались? – спрашиваю.

- Нет, враг и там нас найдёт. Уходить надо. Через Дверь уходить. Не все они уничтожены, хоть так и считается, и здесь Дверь поблизости имеется. Дверь приведёт нас в Убежище, там и ты, и я будем в безопасности. Я тебя одну не оставлю. Враг силён, мне пока с ним не тягаться.

- Что-то не понимаю я, о чём ты толкуешь, Ирочка, – отвечаю. – Старая я и необразованная… Не пойму, нет…

- А это, – отвечает дочка, а у самой глаза так и вспыхнули, как у кошки, – и неважно. Ты, главное, ответь, пойдёшь со мной, мамочка? Веришь мне? Клянусь, чем хочешь, я – не сумасшедшая.

- Верю, – говорю, – дочка. Пойду. Нет у меня никого, кроме тебя и Димочки. Разве что могилка мамина.

- Тогда собирайся, – сказал Ирочка. – И, чем скорее, тем лучше. Не узнает враг нашего следа, нас не найдёт.

- А как же Димочка? – спрашиваю. – Вдруг ему враг навредит?

- Чувствую я, – говорит Ирочка, – что очень сложно теперь нашему Димке навредить. Даже враг может зубы обломать. Он семью Сашину нашёл…

- Да ты что? – поразилась я. – И где же?

Ирочка пальцем в небо ткнула и говорит:

- Не пугайся. Знаю я, что с ним всё в порядке. А когда научусь всему – я его найду. Или он сам меня найдёт. Как судьба ляжет.

Вот я и пошла собираться. Да только решила тебе весточку черкнуть – думаю, что вернёшься ты сюда, как и обещал.

Так и знай – у нас всё хорошо. Только вот я так и не поняла, что такое Дверь да Убежище. Ну, Ирочка у меня умница, она разберётся.

Твоя любящая бабушка».

Димка аккуратно сложил письмо, вложил его в конверт, положил конверт на столик и был уже готов совсем не по-мужски разреветься, когда его мягко обнял со спины проснувшийся Тлар.

*ПАзори (диалектн.) – северное сияние. Что характерно, бывает не только на Севере, автор лично наблюдал подобное явление в Ленинградской области.

**Слега (диалектн.) – длинная жердь или просто палка. Такую брали прощупывать дорогу на незнакомом или топком болоте.

====== Глава 30. Обсуждения, догадки и загадки ======

Димка аккуратно сложил письмо, вложил его в конверт, положил конверт на столик и был уже готов разреветься, когда его мягко обнял со спины проснувшийся Тлар.

- Диим… – прошептал он на ухо, щекоча Димкину шею псевдоволосами, – неужели всё так плохо?

- Нет, – так же шёпотом ответил Димка, загнав слёзы подальше, – бабушка пишет, что они с мамой будут в безопасности. В каком-то Убежище… Просто я по ним очень скучаю.

- Понимаю, – вздохнул Тлар. – Я тоже скучаю по отцу-Дарующему… И по братьям. И даже по отцу-Сеятелю порой скучаю…

- Хочешь вернуться? – спросил Димка, боясь в душе, что Тлар ответит: «Да».

- Нет, – ответил Тлар, – теперь моя судьба ты и твоя семья. Мне жаль отца-Дарующего, но… Мой второй отец никогда не обидит его, я знаю. К тому же он и братья отреклись от меня, и дома теперь меня никто не ждёт. А ты… Я тебя люблю. Ты мой супруг. И, знаешь, Дим…

- Что? – отозвался Димка.

- Я понял, что для того, чтобы стать свободным, нужно сделать выбор и держаться его. Даже если этот выбор лишает тебя чего-то по-настоящему дорогого.

- Ты у меня умница, – улыбнулся Димка, сдув надоедливую прядку Тларовых псевдоволос, которая упорно продолжала жить собственной жизнью. – Только вот зачем меня вчера усыпил?

- А ты понял, что это я? – немедленно опустил глаза Тлар и как-то сжался.

- Ты чего? – поразился Димка. – Боишься, что я…

- Я, – торопливо забормотал Тлар, – понял, как ты устал и измучился. Тебе нужно было отдохнуть. Вот я и… Мы же супруги, и у нас теперь особая связь. Я чувствую. А ты?

Димка хотел было помотать головой, но сначала прислушался к себе, попытавшись настроиться на чувства Тлара. И, к своему удивлению, понял, что отчётливо ощущает… целый коктейль. Любовь, какое-то непонятное тепло, беспокойство, немного стыда и… страх?

- Да, – прошептал он, – чувствую. Почему ты меня боишься? Я никогда тебя не обижу.

- Понимаешь, – пробормотал Тлар, – после того, как мы заключили брак… ну, фактически… у меня и раньше были способности, а после… ну, они стали как-то больше, что ли. Я не могу объяснить. Я стал чувствовать тебя… Я… помнишь, я тебе говорил, что понимаю сюсиков? Так вот, я действительно понимаю. Какие-то образы – порой искажённые, но их общий смысл понятен. Я чувствую, что мы оба нравимся Нико… в смысле, как родственники… и что он честен с нами. И вчера… когда я захотел, чтобы ты заснул… я ещё захотел, чтобы ты хорошо после этого себя чувствовал… У меня получилось?

- Да, – кивнул Димка. – Я действительно очень хорошо выспался. Но почему ты сразу не сказал, что можешь так? Я бы не стал сердиться, честно.

- Понимаешь, – вздохнул Тлар, – такое у меня стало получаться ещё в детстве. И мой папа-Дарующий так мог. Но он всегда это скрывал. Это сердило отца… Я помню, отец-Сеятель всегда хорошо относился к папе, но однажды он зашёл в наши комнаты, когда мы играли. Перекидывались большим пёстрым мячиком. Он страшно рассердился. Наказал папу. Больно, я чувствовал. Больше мы так никогда не играли. И я старался скрывать, что могу такое, от отца.

- Ерунда какая-то! – возмутился Димка. – За что? Или у вас мяч – это какой-то священный предмет, перед которым бьют поклоны?

Тлар прыснул:

- Скажешь, тоже! Поклоны… перед мячом… Нет, конечно. Просто мы играли мячиком, не помогая руками.

- Как? – поразился Димка.

- Ну, как-то так… – ещё больше зажавшись, пробормотал Тлар и пристально взглянул на лежавший у кровати Димкин ремень. Ремень медленно шевельнулся, поднялся в воздух и стал извиваться, словно живая змея.

- Ух ты! – восхитился Димка. – Круто! Это ж настоящий телекинез! За что тут наказывать?

- Ты не понимаешь… – вздохнул Тлар. – Сеятели не любят, когда Дарующие в чём-то превосходят их. Знаешь, папа мне рассказывал, что были времена, когда такой Дар был у всех Дарующих Жизнь. И отношения между Дарующими и Сеятелями были равноправны. Но это было так давно… Сеятели заперли Дарующих в золотых клетках под видом заботы о них, они сделали всё, чтобы те утратили свой Дар… свою самостоятельность, стали послушными куклами и сами воспринимали такое положение вещей, как единственно верное. А это не забота. Настоящая забота позволяет делать свой собственный выбор… Даже если он ошибочен, понимаешь?

- Я-то понимаю, – вздохнул Димка. – Похоже, что твой папа и ты были весьма необычными Дарующими. Жаль, что таких, как ты, на вашей планете мало, может, ваши болваны-Сеятели наконец-то включили бы мозги. А вдруг потеря вашего дара как-то связана с падением численности Дарующих?

- Димка… – пробормотал Тлар. – А ведь похоже, что ты прав. Очень похоже. Чем более управляемыми и бесправными становились Дарующие, тем меньше их рождалось. Папа моего папы ещё помнил времена, когда Дарующие и Сеятели создавали пары. И даже два супруга у одного Дарующего были редкостью. Ведь такие браки со множеством партнёров заключаются не от хорошей жизни. Если бы браки продолжали оставаться парными, то слишком многие Сеятели оставались бы без потомства.

- И чем меньше становилось Дарующих, тем больше их приравнивали к вещам. А чем бесправнее становились Дарующие, тем меньше их рождалось… Порочный круг, – задумчиво произнёс Димка.

- Да, – согласился Тлар. – Дело тут не в проклятии. Загнанный внутрь Дар сжигал Дарующих изнутри. Но тогда получается…

- Да, – кивнул Димка, – всё очень просто. Нужно дать Дарующим больше свободы и позволить развивать Дар. Радоваться его проявлениям, а не наказывать за них. Иначе… Иначе, прости, Тлар, но получается, что Гормы обречены. Если будет сохраняться существующее положение, то дальше будет только хуже.

- Но тогда, – подскочил Тлар, – нужно сказать всё! Объяснить! Понимаешь?

- Понимаю, – кивнул Димка. – Только, как ты думаешь, сколько Сеятелей послушает тебя? Или меня?

- Думаю, нисколько, – честно признал Тлар, враз сникнув. – Если уж меня отвергла моя собственная семья… Диим… а ты ведь можешь всех… заставить поверить нам? У тебя же Борька есть…