— Господи, Винтерс, — говорит Лео, оказавшийся рядом со мной. Он провел бо́льшую часть обеденного перерыва, суетясь вокруг меня, и ушел, чтобы принести ленточку. (Примеч. Лента цветов команды — неизменный атрибут черлидинга). — Веди себя осторожнее!

— Мы в порядке, — говорю я. — Мы должны начать доверять друг другу, или команда не сработается.

— Ты можешь просто довериться мне, — бормочет он.

— Я капитан, — я останавливаюсь, чтобы мы могли поговорить наедине. — Мы говорили об этом, прежде чем сели в автобус в Палермо. Ты согласился.

— Я знаю, — говорит он. — Мне просто не хватает тебя для себя.

Я не говорю ему о том, что никогда не была в его распоряжении, потому что это только причинит ему боль. Мы встречаемся всего лишь с окончания Национальных соревнований, с прошлой весны, и хоть мы и провели летом много времени вместе, он с трудом сохраняет монополию в моем сердце. Безусловно, он мне нравится, иначе я бы с ним не встречалась, но мне также нравится и Полли, а она является моей подругой намного дольше. Все, что есть у нас с Лео, — захватывающее и новое. Все, что есть у нас с Полли — вечное. Но Лео, похоже, не понимает этого, и, что намного хуже, никогда и не пытался понять.

* * *

В половине третьего, когда погода трансформируется из очень жаркой в супер жаркую, мы все поникаем. Обычно в это время года дни становятся настолько прохладными, что мы одеваемся в гимнастические брюки и толстовки, но после ланча все раздеваются до шортов и футболок или маек. Примерно через пятнадцать минут мы в числе последних покидаем поле. Кэлдон всегда говорит, что именно это и делает нас «Боевыми Медведями». Мы не останавливаемся, пока не падаем. Как только мы трижды заканчиваем номер без заминок, она распускает нас. Парни бегут прямиком к озеру, на ходу сбрасывая свои футболки, и тут же ныряют. Мы же, девочки, плетемся в наши хижины, переодеваемся в купальники и захватываем с собой полотенца. Бо́льшая часть команды плескается на глубине, в зоне для плавания, но мысль о том, чтобы барахтаться в воде, напрягает меня. Это больше, чем я смогу выдержать, так что просто захожу по колено в воду и сажусь. Мой купальник сразу же наполняется песком. Это выглядит как-то по-детски, но, на самом деле, мне это нравится.

— Ну, по крайней мере, никто не умер, — Полли садится рядом со мной, и на мгновение появляется соблазн окунуть ее в воду, но у меня нет ни единого шанса победить ее, и мы обе это знаем, так что вместо этого я довольствуюсь тем, что бултыхаю руки в воде.

— Было не так плохо, иначе Кэлдон все еще держала бы нас там, — замечаю я.

— Это точно, — говорит Полли. — Парни были хороши, и я думаю, что Сары значительно улучшили свои навыки с момента их отбора в команду.

— Они до сих пор не сделали ничего такого, чтобы заработать себе прозвища? —спрашиваю я. Ситуация понемногу становится нелепой.

— Я думаю, одна из них примеряет на себя звание «Копуша», — говорит Полли. — Но я не уверена, которая именно.

— Прекрасно, —отвечаю я. —В конечном итоге, их назовут Пом-Понами или еще как-нибудь, а потом мы по-настоящему облажаемся.

— Да, — мудро соглашается Полли. — Самой большой нашей проблемой почти наверняка станет наша неспособность отделить их друг от друга.

Я хихикаю, а Полли ухмыляется. За полсекунды я распознаю опасность, но становится поздно, и Полли окунает меня прежде, чем я смогу дать отпор. Я встаю, отплевываясь, так как продолжала смеяться, когда ушла под воду. Я хорошо знаю, что будут еще несколько таких же попыток, поэтому я брызгаю водой в ее сторону.

— Это слабо, Винтерс, — говорит Лео, снова наблюдая за мной с берега. — Хочешь, чтобы я окунул ее за тебя?

— Это может стать последней вещью, которую ты когда-либо сделаешь, — отвечаю ему. — И ты нам слишком сильно нужен, чтобы потерять тебя в самом начале сезона.

Он смеется, а потом прямо около нас, как пушечное ядро, прыгает в воду Тиг. Здесь мелководье, брызг не много, и, вынырнув, он воет от боли, ударившись пальцами ног.

* * *

Впрочем, на ближайшие шесть дней, это последний раз, когда мы можем смеяться и дурачиться, потому что подъем в семь утра в воскресенье — реально тяжелое начало рабочего дня. В течение недели становится немного прохладнее, что напоминает нам о празднике Дня Труда в пятницу, а после него настанут школьные деньки, но, на самом деле, понижения температуры мы не замечаем. Днями мы усердно тренируемся, а по ночам спим глубоким сном.

Черлидеры должны быть в отличной форме, и к вечеру пятницы мы все в изумительной форме. Тренеры распускают нас на полтора часа раньше, так что некоторые из нас могут принять душ еще до ужина. Эйми и я пропускаем новичков вперед и, в итоге, появляемся в обеденном зале потными и вялыми. Хотя это того стоит, потому что за те сорок минут, что мы потратим на еду, горячая вода как раз пополнится, и в результате мы можем немного дольше постоять под душем.

Когда я возвращаюсь в хижину, там повсюду разбросана одежда. Спасибо Господу, что завтра не будет никаких проверок. Девушки устроили настоящий рынок: одежда и аксессуары для волос, советы по макияжу. Кажется, будто это что-то более важное, чем танцы по случаю окончания лагерного сезона, где количество девушек в четыре раза превышает количество парней. Но у меня, конечно же, есть парень. Должна признаться, я все еще немного взволнована и не могу перестать улыбаться, когда вытряхиваю сарафан, который упаковала специально для этого случая. После недели танцевальных номеров и счета до восьми, когда руки и ноги каждого в определенное время делают именно то, что должны, будет просто облегчением дать себе волю и танцевать просто ради удовольствия.

— Садись, — говорит Эйми, указывая на кровать перед собой, — я сделаю тебе прическу.

Она не волшебница, как Полли, но тоже довольно хороша. В конечном итоге, мои волосы покрыты чередующимися флажками наших школ, и я не могу проследить ни за одним локоном от начала и до конца. Мне понадобится час, чтобы повытаскивать их из волос, но в нашей хижине все будут в такой же ситуации, так что я не возражаю.

— Твоя очередь! — говорю я, и мы меняемся местами. Я тоже не мастер, но Эйми в восторге, когда видит себя в зеркале.

— Гермиона! — кричит Мэлори. — Мы опоздаем!

— Ты и должна опоздать, — говорит ей Дженни.

Я вдруг вспоминаю, что Лео хотел встретиться у входа до начала танцев. Теперь уже слишком поздно. Я слегка вздрагиваю при мысли об еще одном черном пятне в моем послужном списке герлфренд, но затем Эйми хватает меня за руку, и я больше не в состоянии переживать об этом.

* * *

К тому моменту, как мы заходим в обеденный зал, который полностью освобожден от столов, верхний свет уже выключен, пульсируют басы и световые лучи. В центре толпы я замечаю Полли, и она крышесносно красива. Со своей необузданной хореографией, Полли одна из тех танцоров, которые всегда неизбежно окружены людьми. Она крохотулька, но с огромным притяжением. Я останавливаюсь и наблюдаю, как световые лучи ловят каждое ее движение.

Рев музыки какого-то ди-джея затихает, и внезапно начинается один их тех застарелых мощных поп-гимнов, где нужно выкрикивать смешные припевы. Я более чем счастлива присоединиться к этому. Но, по-видимому, у меня не получится заставить скандировать столько разных групп.

Спустя одну песню Полли хватает меня за руки и тянет в кипящую массу. Меня окружают руки и ноги, и бедра, и плечи, и волосы, а затем кто-то сует мне в руки стакан с напитком. Здесь жарко, и мне хочется пить, поэтому я выпиваю все и ищу мусорное ведро, чтобы выкинуть уже пустой стакан.

— Хэй! — слышу голос, который не могу быстро распознать среди шума. Голос принадлежит парню. — Что-то ищешь?

— Мусорное ведро, — говорю я. — Нигде не видел поблизости?

Что-то не так. Я не была такой уставшей до этой секунды. Я не должна быть такой уставшей. Мне надо найти Полли. Полли должна знать, насколько уставшей мне положено быть.