Литмир - Электронная Библиотека

За последние двадцать лет население Земли увеличилось на треть и к началу XXI века превзойдет 6-миллиардный рубеж. Гуманизм, который и всегда-то был абстракцией, в этих условиях превращается в бессмысленное понятие, в одно из захоронений благих порывов прошлого. Человек в буквальном смысле слова выгрызает свою земную обитель, оставаясь в абсолютном большинстве голодным и обделенным, а значит все более агрессивным. Поиск справедливых социальных моделей, считающихся в некоторых замкнутых государственных границах успешными, строится на принципе одного лишь материального благополучия, а следовательно - на узаконенном эгоизме. Права человека, которые вместе с товарным изобилием выдаются за главные достижения цивилизации, все явственней обнаруживают в себе преданность прикормленных, где роль свобод играют удлиненные поводки. Жизнь взаймы стала общепринятым способом существования: взаймы живут бедные, взаймы живут богатые, астрономические долги имеют самые процветающие страны, весь людской мир давно пользуется тем, что ему не принадлежит. Во что бы то ни стало оттянуть выплаты (расплату!) сделалось идеологией, экономикой и политикой существующего порядка вещей. И неминуемость расплаты сделалась его постоянным страхом, заспинным дыханием преследователя, вошла в характер, в нерв и ритм времени. Не в этом ли причина ускорения жизни, все набирающего и набирающего обороты, - убежать, не отвечать, перевалить, не меняя привычек и вкусов, на следующие поколения!

Как ребенок, закрывший ладошками глаза и ничего не видящий, считает, что и он невидим, играем мы в прятки сами с собой, пуская искусство и приемы жизни на лукавство, будто мы - это не мы, и нас нет там, где мы бы не хотели себя показать.

Вплоть до 70-х годов предостережения о последствиях воспринимались не иначе как ретроградство и отступничество от прогресса (или как паникерство всего-то лишь от следов технологической неряшливости). Исходили эти предостережения, как правило, от двух категорий «посвященных» - от ученых, которые по роду своей профессии способны заглядывать за край жизни, и от художников, умеющих заглядывать в глубины жизни. В 1972 году группой специалистов Массачусетского технологического института под руководством Медоуза был подготовлен для Римского клуба доклад под названием «Пределы роста», прозвучавший как гром среди ясного неба. Самое появление в конце 60-х Римского клуба, общественной организации, в которую удалось собрать авторитетных общественных, научных и художественных деятелей всего мира, означало, что неутаимое шило слишком стало выпирать из мешка неведения и сокрытия. Римский клуб поставил своей целью называть в планетарном хозяйстве вещи своими именами и встряхнуть человечество от наркотического безволия. Это был своего рода гадкий утенок, вылупившийся не из удобств, а из язв цивилизации. Доклад «Пределы роста» впервые отчетливо и доказательно показал глобальные результаты неконтролируемого ускорения: примерно через 75 лет, если мировую экономику не придержать до простого воспроизводства, а прирост населения не поставить под контроль, Землю придется «закрывать». Сырьевые ресурсы ее, особенно невосполняемые, будут исчерпаны, голод остановить не удастся, природное жизнеобеспечение рухнет, человеческая экспансия приведет к неминуемой катастрофе. Разумеется, на выводы доклада незамедлительно последовали опровержения, в том числе и из России, - как не учитывающие преимуществ социалистического способа хозяйствования. Всюду особенно неистовствовала техническая интеллигенция, паразитирующая на механической однобокости прогресса. А. Печчеи, первый президент Римского клуба, писал об этой реакции: «Хорошо, что еретиков у нас не сжигают на кострах. Верные почитатели “беспредельного роста” подвергали осмеянию и метафорически вешали, топили и четвертовали всех тех, кто, участвуя в развеивании мифа о росте, посягал тем самым на предмет страсти и смысла существования человеческого общества». Доклад имел эффект испуга: переведенный на десятки языков и разошедшийся в десятках миллионов экземпляров, он нарушил безоблачность существования, в которой, по справедливости, человек должен был усомниться и прежде. И если не усомнился (имеется в виду все-таки человек не последней степени подготовки), значит, закрывал глаза на очевидное. Теперь, обеспокоенный неприятной перспективой, он не нашел ничего лучшего, как броситься к успокоительным средствам и прогнозам. Они не замедлили явиться: спрос рождает предложение.

Если принять начало 70-х годов за вселенское объявление тревоги и посмотреть, в чем заключались спасательные работы за минувшие двадцать лет (из условно отмеренных семидесяти пяти), то, в сущности, никаких практических действий обнаружить не удастся. Зато обозначены направления действий. Трудно удержаться от сравнения нас с мухами, которые, увязнув в меде материального сладострастия и лениво перебирая лапками, продолжают намешивать засасывающую клейковину. Из года в год растет число всевозможных общественных, правительственных, межправительственных и прочих организаций, научно-исследовательских центров, занятых вычерчиванием «карты» бедствия, совершенствованием диагностики болезни, созданием концепций выживания и развития, составлением «аварийного» словаря и т.д., но, как только доходит до действия, наступает подозрительное оцепенение. (От человека разумного до человека ответственного, как выяснилось, дистанция не меньшего размера, чем от прежнего видового «класса» до настоящего.) Инициатива ООН - за десятилетие 80-х годов обеспечить безводные районы планеты чистой пресной водой - была провалена; и не потому, надо полагать, что у могущественной цивилизации не хватило денег (в сравнении с военными расходами и космическими программами это было бы не больше, чем скромный рождественский подарок в людскую или на кухню), а от самого характера безжалостного прогресса, взявшего за правило не оглядываться, что он оставляет позади. По этой же причине не обезвреживается «мина замедленного действия», часовой механизм которой достукивает последние сроки, - огромный разрыв (в десятки раз) в уровне жизни между богатым Севером и нищим перезаселенным Югом, чей напор в недалеком будущем не удержать никакими заставами. В 1980 году для президента США был подготовлен знаменитый доклад «Мир в 2000 году», заставивший Америку и весь мир вновь ахнуть от близости катастрофы, но с тех пор прожорливость самой богатой страны не уменьшилась, она и сегодня, при пятипроцентной доле населения от мирового, «съедает» около половины изъятий природных ресурсов. Она же, считаясь самым демократическим обществом, не подписала в 1992 году Конвенцию ООН о биологическом разнообразии, отказав природному миру в демократии жизненной. Все концепции выживания, появлявшиеся 10-15 лет назад, подчеркивали, что если характер развития нашей цивилизации не будет изменен, ее ждет гибель, и что решающими в спасительном повороте могут быть только 80-е. Дальше - поздно. 80-е миновали - ничего не изменилось ни в характере, ни в темпах, ни в противоречиях, кроме того, что теперь к обществу безудержного потребления присоединилось алчущее изобилия население бывших социалистических стран. Чернобыль испугал человечество, но ненадолго. Оно как бы споткнулось, потеряв на мгновение сознание, но быстро пришло в себя и, отдав дань «милосердному» откупу, бросилось наверстывать упущенное, оставив позади Чернобыль как учебную «вершину» для преодоления последующих. Предостережительные возможности человеческих голосов, давно взявших последнюю ноту, исчерпаны, страх перестал быть удерживающим фактором и превратился в обыденность, и уже без боли и раздражения принимаются слова о расплате. Порой близость к апокалиптическим временам подтверждается поразительным совпадением предсказанных картин и планируемых построений: десять рогов, как десять царств у торжествующего Зверя в Откровении Иоанна Богослова, и «десять царств» в образе десяти предварительных межгосударственных образований собираемого воедино человечества перед его окончательным отданием в руки мирового правительства - в концепциях выживания. В этих концепциях национальное суверенное государство объявляется препятствием для коллективного спасения. Это, разумеется, одно из мнений, есть и другие, и я вспоминаю о нем лишь в связи с удивительным наложением современной схемы спасительного мироустройства на древнюю мистическую картину его гибели, которой, кстати, был предсказан и назван по имени Чернобыль.

178
{"b":"578142","o":1}