Предсказатель глубоко вздохнул.

– Шаттл. – Сказал он.

– Связь восстанавливается, значительные помехи. – Отозвался ближайший оператор. – Пилот запрашивает разрешение на взлет.

– Гибсон и Нагато. У них есть еще один «Сераф».

– Да, сэр.

– Когда связь восстановится, Нагато должен использовать его, и продолжить погрузку. Данные по магнитному полю уже поступили?

– Нет, в течении двух минут.

– Сразу подключайте меня.

– Сэр, но если Нагато выйдет…

– Это приказ! Завершить погрузку! И мне понадобятся съемки этого места, как можно ближе. Оперативные данные с «Серафов»?

– В обработке, десять секунд.

– На меня, вывод на главный экран.

Всплывший на краю поля зрения красный иероглиф опередил предвидение Клода на несколько секунд – с недавнего времени Конклав Предсказателей пристально следил за его действиями.

– Статус операции, предсказатель?

– Завершается. Имеются непредвиденные потери.

– Непредвиденные? Странно слышать это от вас.

– Да. Вы предупреждали меня, что опасность может оказаться больше, чем я рассчитывал.

– Трех могло не хватить, но восемь комплексов…

– Целью операции была ликвидация одной угрозы, и обнаружение другой. Цель достигнута, сейчас я занимаюсь анализом данных.

Иероглиф мигнул.

– То есть, несмотря на потери, операция завершена успешно?

Клод с трудом подавил желание сжать иероглиф в руке и раздавить, как ядовитое насекомое.

– Да.

– Хорошо. Мне хотелось удостовериться в том, что вы понимаете – цель, поставленная вам, гораздо важнее, чем возможные потери. Любые потери, Предсказатель. Вы меня понимаете?

– Да, командор.

Иероглиф исчез, но присутствие командора, следящего за происходящим в оперативном зале, осталось – Клод чувствовал его, как некую постороннюю задержку в потоках данных.

– Записи штурмовой группы прошли реконструкцию.

– Выводите.

Новый конструкт развернулся поверх старого, добавляя в картину новые детали, переданные с вычислительных комплексов десантных «Серафов» – видео с внешних камер, данные теплового сканирования, гироскопов, оружейных комплексов и систем управления двигателями. Старый космодром ожил, и словно вздохнул, расширяясь.

– Где данные диагностики? – Спросил Клод.

– Они не входят в стандартную развертку.

– Сделайте нестандартную, пустите параллельно когда закончите. Запускайте поток с точки пересечения периметра плюс десять секунд.

Конструкт снова вздохнул. Сместились тени, стремительно потек песок. Взлетели вверх бетонные плиты, восстанавливая взлетное поле, и рядом с биоконтейнерами возникли две белых фигуры – Крылова и Лейн, помеченных синими маркерами. Прошлое, превращенное в последовательность трехмерных картин и строк информации.

– Четырнадцать, передаю. – Говорит Лейн. Запись дублирует ее голос стенограммой, бегущей параллельно конструкту, в другом пространстве. Лейн еще не видит ракет, хотя система реагирования «Серафа» уже засекла стремительно приближающиеся источники тепла. Пройдет еще две десятых секунды…

Клод повернул проекцию. Ракеты – примитивные снаряды с дистанционным управлением и химическими двигателями, – описывают правильные дуги, заходя в мертвые зоны зрения «Серафов», со спины. Мертвые зоны – для операторов-людей. Электроника реагирует гораздо быстрее, но траектории, рассчитанные ей за доли секунды, не ведут к столкновению – ракеты запущены не в «Серафов».

Предсказатель сдвинул проекцию дальше, на три секунды, когда взрыв ракет, создав стремительно растущий шар горячего воздуха, заставил обоих десантников повернуться в его сторону. Лейн инстинктивно закрывает рукой головной модуль «Серафа», Крылов приседает, принимая на себя взрывную волну, и начинает поворачиваться, но его тепловые сенсоры бесполезны – в пылевой волне невозможно различить следы ракет, или увидеть движок боевой машины, приближающейся с востока.

– Отличное тактическое планирование. – Сказал Клод, и сдвинул диаграмму дальше: бронированный кар бьет штурмовой комплекс Крылова по коленным сочленениям, опрокидывая его навзничь, и спустя две с половиной секунды пилот кара оказывается на плече у комплекса Лейн.

– Это… человек? – спросил кто-то из операторов в зале внизу, рассматривая реконструкцию, замершую на основном экране: существо в покрытой пылью металлизированной броне, распрямляющееся в невероятном усилии. И вывернутый вверх головной модуль «Серафа», со сломанным шейным шарниром и порванными гидравлическими шлангами.

– Оно… просто сломало его.

– Это она. – Сказал Клод, и реконструкция обрела глубину. Отчетливо-женская фигурка на плече «Серафа» выпрямилась, и взглянула прямо в экран запыленными ассиметричными линзами. – Наш красный маркер.

– Разбила два «Серафа»?

– Прайм, боевой предсказатель. Помните, мы отдали в Крепости технологию прайм-линка, потому что предположили, что ее не смогут использовать? Они нашли ей применение. Боевое. Их предсказатели почти не видят будущее – но отлично рассчитывают тактические ситуации, и реагируют намного быстрее человека, особенно, если у них под рукой соответствующая техника с возможностью прямого подключения. Видите ее маску? Она видит в трех электромагнитных диапазонах, а костюм – это компенсационный экзоскелет. Который они тоже переделали – при соответствующей синхронизации он может значительно увеличивать физическую силу, а псевдомышцы, уплотняясь, защищают от игл…

– От сверхтяжелых сердечников не защищают.

– Нет, не от них. – Подтвердил Клод, и проекция снова задвигалась. Крик Лейн повис ярким набором знаков на стенограмме. Джонсон, скрывающийся за опорами корабля, под маскировочной сетью, открыл огонь из консольных стрим-ганов – не прицельно, реагируя на крик, следуя траектории кара, уже скрывшегося в тепловом облаке взрыва. Четыре десятых секунды спустя из главного калибра выстрелил Альмейде – один раз, целясь между «Серафами». Вольфрамовый снаряд вонзился в торчащую из посадочного поля бетонную балку, прошив ее насквозь.

Затем реконструкция вздрогнула.

– Данные по магнитному полю готовы? – Уточнил Клод.

– Переданы в реконструкцию.

– Объединение.

Объемная картина, демонстрирующая взаимодействие магнитных полей на космодроме, проступила из-под картины бетонных плит, проваливающихся в черную пустоту – зеленые пики, образующие правильную сеть вокруг разрыва, поднимающиеся и исчезающие в течении долей секунды.

– Вот оно. – сказал Клод. – Поле обрушили не мы.

– Электромагнитный импульс, сэр? Но это не взрыв, и его мощности не хватило даже для того, чтобы создать помехи «Серафам».

– Мощность ни при чем. Структура. Что бы это ни было, оно разрушило связи между плитами поля за доли секунды, а магнитное поле – лишь побочный эффект, след. Но теперь мы знаем, что искать. Дайте мне развертку по региону, радиус триста километров.

– Готовность одна минута.

Космодром на реконструкции продолжал проседать, плиты обрушивались под землю одна за другой, образуя узкий прямоугольный провал. «Серафы» Лейн и Крылова рухнули туда первыми, их край поля ушел вниз, и с противоположной стороны космодрома по нему тяжело заскользил еще один кар – квадратный бронированный грузовик.

– В машине еще два человека, сэр.

– Да, у меня есть данные. Это не важно.

– Он даже не вооружен, что они хотели…

– Это очевидно. Они не знали, зачем нам нужны дети, и хотели их спасти. Иначе прайм стреляла бы прямо в «Серафов», и биоконтейнеры оказались в зоне поражения.

– Спасти, сэр? От нас?

Клод грустно улыбнулся.

– Да. Более того, она не собиралась убивать ни Крылова, ни Лейн.

– Но они…

– Продолжайте реконструкцию.

Тревожная перекличка повисла над черным провалом – короткие фразы на стенограмме, обозначенные разными цветами. Лейн, Крылов и машины нападавших пропали из вида. К разлому устремились «Серафы» взвода поддержки, расставленные у корабля и в развалинах на краю поля. Двигатели воздушного маневра вспыхнули красным на термической картине реконструкции, но внизу, в холодном пылевом облаке, окутавшем провал, ничего не двигалось.