Все это ни очень оригинально, ни особо интересно. Затем следует важная мысль об Империи. Здесь Муссолини начинает объяснять (очень подробно, ведь он не обязан нечего скрывать) результаты Мюнхенской конференции: «То, что произошло в Мюнхене колоссально. Я использую это слово, потому что она возникло вместе с нами. Другие лишь копируют у нас. Подумайте о Колизее. Это свершилось: конец большевизма в Европе, конец коммунизма в Европе, конец любого политического влияния России в Европе».
И немного дальше: «Хочу обратить ваше внимание на этот момент – сегодняшний пангерманизм не имеет ничего общего с политическим из довоенных дней; сегодняшний пангерманизм – строго расовый. В критический момент во время Мюнхенской конференции, Гитлер, разрушая созданное к настоящему моменту, резко сказал британским представителям: «Господа, не хочу никого, кроме немцев; и мне не нужен ни один чех, даже если бы он был из чистого золота».
Невероятно! Считалось, что, по крайней мере, итальянский спутник Гитлера был посвящен в секреты богов, что он знал истинные намерения фюрера и что на этом он строил собственную политику. Но нет, это не так! Муссолини видел в Мюнхенской конференции точно то же, что видели бедные Даладье и Чемберлен: Третий рейх будет лишь для судетских немцев, потому что Гитлер не нуждается в не-немцах; это гарантирует мир и окажет влияние на большевиков в Европе!
Оказывается, что, как и его английские и французские коллеги, Муссолини в Мюнхене гораздо сильнее заблуждался в политике Гитлера. О реальном мышлении фюрера дуче даже не подозревает, и это в 1938 году! То, что произошло в Мюнхене, стало для него сюрпризом. Чуть менее страшна, может быть, немецкая оккупация Австрии: Разве не он, 26 июля 1934, после убийства канцлера Дольфуса, телеграфировал вице-канцлеру «...Независимость Австрии, которую он защищал и во имя которой он пал, является принципом, который Италия всегда будет непримиримо отстаивать».
Бывшие лидеры западных демократий, и, в частности, покойный Невилл Чемберлен, по крайней мере, публично признали, что их обманули. Муссолини не мог этого сделать, даже если бы он хотел. Он так и не признал ни одной из своих ошибок: «Дуче всегда прав». Эта фраза отображается на всех итальянских стенах, и так, вероятно, дуче действительно и считает!
Это трагикомедия. Муссолини считал, серьёзно и самым искренним образом, что, как никто до этого, он был новым Юлием Цезарем, и его страна – безусловно, самая очаровательная в мире – обладала огромной военной мощью. Этот тезис он огласил в июне 1940 года. В своем выступлении в Palazzo Venezia, дуче сказал: “ Nous entrons en guerre contre les démocraties ploutocratiques et réactionnaires”. «Мы идем на войну против плутократических и реакционных демократий. Пролетарская и фашистская Италия впереди уже в третий раз, сильная и гордая, не смотря ни на что. “Наш пароль – побеждать!”». Читатель догадается об остальной части мысли: «И победим!»... Конечно.
Независимо от исхода войны, даже если Англия потерпит поражение, это произойдет лишь из-за Германии. И никто ничего не может поделать против очевидного факта: как итальянские кампании в Северной Африке, так и экспедиция в Албанию были провальны как с военной, так и с политической точки зрения. В последнее время мы неоднократно видели неудачи в искусстве войны. Но Гамелен, незадачливый Французский генералиссимус, имел по крайней мере на это оправдание: он имел дело с немецкой армией, а не с греческой. И, кроме того, он, как и его начальник, Даладье, находятся сейчас в тюрьме. Подготовка албанской политической кампании была не лучше. Муссолини не знал, что Греция подготовится. Он не знал, что англичане сразу захватят авиабазы, чем значительно приблизятся к Италии. Он не знал, что Гитлер со снисходительной презрением позволит бить итальянскую армию, чтобы показать своему другу, что без Германии тот бессилен. Но что же тогда он знал? Что его появление было предсказано Данте и Иоанном, а также чудесами в Албании, Тренте, Бардии и Бенгази? Баланс уже совершенно ясен: все победы одержаны немцами, все проигрыши подготовил, организовал, и даже осуществил Муссолини. Похоже, он планировал свое дело, когда однажды сказал, что более слабые страны в союзе с мощными странами в итоге используют их руки (оружие).
Всё сегодня оборачивается против него и его почитателей, всё его старое бахвальство, все «Средиземное озеро наше», и «20й век итальянского могущества», и «Дуче для вашего процветания», и «божественная натура» Дуче, и «политический необоримый гений» Дуче и «Ура!», «Гип-гип» и «Для нас!». Сегодня мы решительно не можем читать без улыбки об официальной публикации Муссолини своих диалогов с балкона Палаццо Венециа с «восторженной толпой»: «Батальоны! В случае войны, будет ли что-то невозможное для вас?» «Нет!», восклицает восторженная толпа… В предисловии для книги Грациани «Южный фронт», он сказал: «Эта книга показывает, что нет ничего невозможного для итальянцев, при должном контроле и проникновении большим идеалом». Что же должен думать несчастный маршал, когда читает это предисловие? Поэтому ли он проявил меньшую гениальность в Ливии, чем когда-то в Эфиопии? Или дело в том, что менее приятно иметь дело с англичанами, чем с беспомощными против иприта эфиопами? Или «идеал» стал не такой свежий, как несколько лет назад?
Вдохновенным этот идеал никогда, кажется, не был. Незадолго до начала войны я был в Риме и видел дуче, кажется, на большом спортивном празднике. Он был на высоте своего успеха, он уже завоевал Эфиопию и «создал империю». Но огромная толпа аплодировала лишь после его появления и еще чуть-чуть после нескольких слов, которые он произнес. На следующий день все газеты напечатали, что его приветствовали «неописуемыми овациями». Вот почему я остаюсь (нрзб.), когда повторно читаю в редакции его речи с балкона, скоропись слов и скобок, например: «Легионеры прокричали, как один человек “Да!”», или «Чернорубашечники ответили единодушным “Нет!”», или, для разнообразия, «толпа воскликнул в один голос: “Мы готовы!”». В Италии у меня было отчетливое впечатление, что люди его не любят и что интеллектуалы ненавидят прессу.
Два видных итальянских эмигранта, знавшие его хорошо, говорили мне, что Муссолини был совсем незначительный человек: «во-первых без интеллекта и без личного мужества», отметил один из них, очень известный бывший министр. Анжелика Балабанова, которая была когда-то давним и близким соратником будущего дуче, уже прямо рассказала то же самое в письменной форме, правда, при этом совершила ошибку, предоставив очень нескромную информацию о его очень частной жизни.
Честно говоря, очень трудно признать правильность этих суждений. Муссолини, безусловно, умён, как и все диктаторы. Нет более расплывчатого понятия, чем «интеллект», в том смысле, мол, Толстой или Ницше умны, а Муссолини и Гитлер – нисколько. Чтобы стать диктатором, необходимо сначала оказаться кандидатом в диктаторы, одобренным и провозглашенным его собственной партией, и это, пожалуй, самое трудное: Гитлер был единственным кандидатом от нацистов, но Геринг или Геббельс, наверное, тоже очень хотели бы быть кандидатами. Но он вытеснил остальных и навязал себя, что, безусловно, предполагает сильные качества воли и «интеллект» (в условном и политическом смысле этого слова). Про дуче можно сказать то же самое. Мы также не можем отрицать личное мужество. Что бы ни говорили, Муссолини был достойным солдатом во время Великой войны, он вынес множество атак и занял пост диктатора, далеко не в последнюю очередь благодаря своей физической храбрости.
Я далек от мысли, что у него столь же жестокий и кровожадный характер, как у Сталина или Гитлера. По сравнению с ними, он пролил намного меньше крови. У него нет в прошлом ни 30 июня 1934 (Мюнхенской резни), ни кровавых «чисток» диктатора в Москве. Категория людей, которую он ненавидит больше всего – масоны и пацифисты (потому что никогда не был ни искренним антисемитом, как Гитлер, ни искренне антибуржуазным, как Ленин). Муссолини до сих пор не уничтожил каменщиков и мир в своей стране. Подобно Ансельмо, старому испанскому революционеру и хорошему парню из «По ком звонит колокол», он мог бы сказать: «Я убил. Несколько раз. Но без всякой охоты ... Я бы даже епископа не стал убивать».
