Я начал скрываться там сразу же после того, как вышел из комы, и чем дальше развивалась «Охота на Поттера», тем чаще прибегал к её услугам. Да и, если честно, многое хотелось наверстать. Снейп когда-то назвал меня везучим дураком и неучем, и на две трети я с ним согласен. Я – везучий неуч, но не дурак… точнее, надеюсь, что не дурак. Думаете, я не сообразил, что смерть Волдеморта – всего лишь обалденно счастливое стечение обстоятельств? Сообразил – ведь я не полный идиот. И больше никогда не хочу попасть в такое же положение, когда стоишь перед врагом и ничегошеньки не можешь ему противопоставить. Благодарю покорно, мне хватило трёх встреч с Риддлом, чтобы окончательно понять это. Только вот у меня раньше и времени-то на учёбу не было, а теперь появилось. Поначалу было сложновато вчитываться в строчки, напечатанные старинным шрифтом или вообще написанные от руки, но я быстро привык и проводил теперь в Запретной секции замковой библиотеки каждую свободную минуту, благо разрешение, подписанное Дамблдором, у меня было, а Снейп, раньше изводивший придирками и отработками, теперь, казалось, меня вообще не замечал. Я так ушёл в книги, что переживавшие за меня Рон и Гермиона сами начали вытаскивать меня «в люди». То в Хогсмид на выходных, то на вечеринку. Перед вылазками я слегка менял внешность, что позволяло мне не чувствовать себя экспонатом в музее или главным блюдом на столе. Мои друзья тоже не избежали этой участи – они были не менее известны в Магическом Мире. Постепенно я стал оттаивать и даже возвращаться к жизни, а большое скопище людей уже не вгоняло меня в ступор. Быть «никем» оказалось на удивление… приятно. К тому же благодаря стараниям Гермионы Оборотное зелье у нас не переводилось.

Вот и в этот раз после окончания Рождественского бала Рон уговорил меня отправиться в дом близнецов поиграть в карты. Знал бы, чем всё это обернётся – проклял бы на месте! А в тот момент это показалось неплохой идеей: Фред с Джорджем были «своими», в их присутствии не надо было принимать зелье, чтобы изображать из себя невесть кого, да и чужих в канун Рождества они бы в гости не позвали, и я согласился. Было весело, на столе присутствовало как раз то количество сливочного пива, чтобы расслабиться, но не упиться в зюзю, приятная музыка и «своя» чисто мужская компания.

Герми сразу после бала убежала собираться – рано утром её ожидал портключ в Болгарию к Виктору, с которым она постоянно переписывалась последние четыре месяца и провела целое лето на каникулах.

Игра была интересной и захватила меня сразу же. Мне, как всегда, фартило, и друзья, которым не повезло продуть кон, так забавно изображали из себя каких-нибудь волшебных существ или наших знакомых магов, что я надорвал живот от смеха. А когда подобные представления всем надоели, Фред с Джорджем предложили отставить в сторону «детские забавы» и сделать следующего проигравшего «подопытным кроликом» для тестирования модифицированного ими Оборотного зелья. Все со смехом согласились, и я сам – сам!!! – уговорил этих мерзавцев заставить неудачника изображать кого-то в течение суток, да так, чтобы никто из его знакомых не догадался о подмене. Мне тогда показалось это крайне забавным. Кретин!!! Мог бы и догадаться, как при таком раскладе поведёт себя моя «везучесть»! В общем, я проиграл. Но и это меня тогда не испугало. Подумаешь, сутки в чужом обличье, да я за последние три месяца столько этих «личин» поменял, что уже привык. Знал бы я, что задумала эта парочка, превратил бы в ёжиков… превентивно, эдак, до конца каникул. Но мне и не снилась вся глубина их коварства, хотя и не думаю, что они планировали для меня именно ТАКУЮ встречу Рождества.

В общем, ещё не протрезвевшие как следует и предвкушающие интересное, но довольно безобидное приключение, мы аппарировали в Хогвартс и по одному из потайных ходов пробрались в замок. То, что Фред с Джорджем притащили меня, Нева, Рона и Ли Джордана в какой-то заброшенный кабинет в Подземельях, а не в Выручай-комнату, меня тогда вовсе не насторожило. Главное, что не в Гриффиндорскую башню, где любопытных ушей ровно в два раза больше, чем всех «львов» вместе взятых. А близнецы выпросили у меня мантию-невидимку и, попросив подождать их полчасика, смотались в неизвестном направлении. Хорошо хоть, на самом деле слово сдержали и вернулись вовремя… вернее, это я тогда подумал, что хорошо. Рыжие бестии ворвались в кабинет, весело похохатывая и таща в руках какие-то тряпки, которые я тогда толком и не разглядел:

- Ну что, Гарри, не передумал?

В моей крови ещё гуляло сливочное пиво, а в груди поднимался какой-то кураж, который и раньше меня ни к чему хорошему не приводил, но тогда мне было море по колено, и я только насмешливо улыбнулся в ответ:

- На слабо берёте?

- Не-е, мы тебе верим…

- … только помни уговор…

- … тебя сутки никто не должен заподозрить.

- Вот, на, держи, здесь восемь флакончиков…

- … на три часа каждый.

Терпеть ненавижу, когда они вот так говорят, продолжая фразы друг друга: сразу кажется, что сидишь в оркестровой яме, и от раздающихся со всех сторон звуков начинает болеть и кружиться голова.

- Ладно, что я должен сделать?

- Раздевайся.

- Нафига?

- Раздевайся, раздевайся, потом объясним.

Пришлось подчиниться: назвался груздем – полезай в кузов. С каждой минутой наша затея казалась мне всё менее интересной и весёлой, и что-то в груди – наверное, интуиция – противным голоском нашёптывало: «Ох, и пожалеешь ты об этом, Гарри Поттер! Ох, и пожалеешь!» Но я, решительно прогнав сомнения, стянул с себя джинсы и джемпер и закутался в поданную Джорджем… или Фредом… а чёрт их разберёт, тёмно-сиреневую мантию. Только временным помутнением рассудка можно объяснить, что я не заметил тогда на ней ни девчоночьих рюшечек, ни богатой вышивки. Кто-то из братцев осторожно снял с меня очки, не обращая внимания на мои возмущённые вопли, а другой протянул маленький фиал тёмного стекла с завинчивающейся пробкой. Интуиция орала во мне благим матом, но я, поддавшись своей гриффиндорской сущности, послал её куда подальше и, отвинтив крышечку, одним глотком проглотил содержимое. Ф-фу-у! Зелье напоминало что-то приторно-сладкое с лёгким оттенком гнильцы и воняло, как… духи Лаванды Браун. Не успел я опомниться, как за моей спиной глухо заржал Ли Джордан, а через полминуты к нему присоединился Рон. Невилл едва сдерживался, прикусив губу, но в его глазах плясали такие черти! Виновники же всего этого безобразия с научным интересом следили за моей трансформацией.

- Что вы все на меня так уставились?

Свой голос я просто не узнал: он стал каким-то визгливым, и хоть у меня никогда и не было такого сочного баритона, как у всех братьев Уизли, но даже против моего прежнего тенора взлетел на целую октаву.

- Что за… – попытавшись сложить на груди руки, чтобы встать в позу «незаслуженно третируемого гриффиндорца», я… сначала даже не понял, что что-то мешает мне это сделать. И это «что-то» совсем не маленького размера… Заглянув под надетую почти на голое тело мантию, я покраснел тогда не хуже подштанников Годрика и зашипел на тихо ржущих близнецов:

- Сволочи, в кого вы меня превратили?

В ответ на это передо мною тотчас появилось большое – до пола – зеркало, в котором отражалась… крайне разозлённая Панси Паркинсон, закутанная в криво сидящую на ней сиреневую мантию. Вот тогда-то я как следует разглядел и рюшечки, и девчачью вышивку.

- Ну, суки, этого я вам никогда не прощу, – неприятным фальцетом выдало это кошмарное создание. – Прокляну!

Броситься на шутников с кулаками мне тогда не дало только осознание того, что под мантией на мне почти ничего не было, а я как-никак на тот момент был дамой… да и сейчас ею являюсь. В общем, пришлось держать хорошую мину при плохой игре. Холодным голосом «чистокровной стервы» я велел мерзавцам отвернуться и, выхватив из рук Джорджа свёрток с девчачьей одеждой, по пути хорошенько пробороздив его руку весьма длинными наманикюренными когтищами, демонстративно удалил…ась за отодвинутый от стены шкаф, чтобы привести себя в порядок. С горем пополам мне это удалось. Мерлин великий, как девчонки не путаются во всей этой сбруе? Просочившиеся за мою импровизированную ширму близнецы – на удивление, просто молча – помогли мне, пристроив на свои законные места некоторые непонятные мне детали. И я, отобрав у них маленькую дамскую сумочку со спрятанными в ней флаконами, пытаясь удержаться на непривычных мне шестидюймовых каблуках, продефилировал к выходу из кабинета, напоследок показав моим ржущим приятелям язык.