– Не так быстро, родной, не так быстро.
Кровь стучала в висках, посылая волны жара по всему телу. Дыхание вырывалось хриплыми стонами. Ладони Джорджа гладили его шею и плечи. Пальцы вжимались в кожу до боли, оставляя за собой белые следы. Но им было всё равно. Пульс зашкаливал. Рука Луни медленно скользнула вниз, лишь слегка приласкав эрекцию парня, и сжалась, перекатывая в ладони напрягшиеся яички.
– А-а-а!
Римус поймал этот полный желания крик губами и яростно улыбнулся, глядя в затуманенные страстью глаза метавшегося под ним мага. В голове шумело. Его зверь довольно ворчал внутри, предвкушая удовольствие власти и обладания. Ни стыда, ни сожаления не было и в помине. Этот парень принадлежал ему, был создан для него. Сдерживать желание становилось всё сложнее, но Луни продолжал ласки, стараясь не обращать внимания на гладившие тело руки и мольбы, срывавшиеся с губ Джорджа. Прошёлся поцелуями по телу, постепенно спускаясь всё ниже, и осторожно обхватил губами истекавший смазкой член, погружая его в рот на всю возможную глубину. Парень выгнулся, захлёбываясь криком, а пальцы Луни уже кружили вокруг колечка ануса, нежно гладя и массируя сфинктер.
– Луни, сволочь, кончай издеваться!
Но оборотень умел сдерживать свои желания и не хотел спешить. Он знал, насколько возросла его сила накануне полнолуния, и опасался причинить боль. Просто дарил ласку и наслаждался криками метавшегося в его руках любовника. Смазки в его комнатах не было, пришлось воспользоваться заклинаниями – не самая приятная процедура, и Луни скользнул вверх, заглушая поцелуями недовольное шипение. Его пальцы проникли в податливое тело, растягивая, дразня, лаская. Напряжение в паху стало нестерпимым, и Римус не выдержал, сжав руку на собственном члене. И тотчас же поверх его пальцев легла ладонь Джорджа. Вторая рука парня терзала ни в чём неповинное покрывало.
– Луни, сади-ист… Ну же! – Ну же – что? Я… не выполняю… невразумительных… приказов, – голос оборотня хрипел и срывался, тело выходило из-под контроля, страсть туманила разум, угрожая накрыть штормовой волной. Пальцы вторгались в податливое тело жёстко и настойчиво, заставляя партнёра подаваться им на встречу. Ему до тянущей боли хотелось ворваться в эту тугую глубину, но Римус из последних сил заставлял себя сдерживаться, дожидаясь ответа. – Хочу… Возьми меня, Луни! Мужчина одним движением вошёл в парня, заставив того с криком выгнуться, подаваясь навстречу, и окружающий мир для них перестал существовать. Они не могли насытиться друг другом всю ночь и уснули только под утро, усталые, но довольные. Люпин проснулся, когда часы в гостиной пробили семь. Привычка – вторая натура. Джордж ещё спал, чему-то улыбаясь во сне, по-детски подогнув под себя ногу. Лучик яркого утреннего солнца бегал по его лицу, заставляя парня смешно морщиться. Сейчас этот хитрый, изворотливый маг выглядел удивительно безобидным и юным. Римус осторожно убрал с его лба лезшую в глаза рыжую прядь и замер, любуясь своим ночным наваждением. В камине гостиной вспыхнуло зелёное пламя, и знакомый голос Малфоя тихо спросил: – Люпин, мне можно войти? – Дай мне пять минут, – Римус заклинанием привёл в порядок себя и всё ещё не проснувшегося Джорджа, укрыл парня простынёй, оделся и, убрав с камина блокирующие перемещения чары, сказал: – Входи.
Люциус появился в комнате не один, а со спящим Фредом на руках. И аристократ, и его «ноша» были полностью одеты, но нюх оборотня было сложно обмануть. Он сразу понял, чем они занимались этой ночью. Люпин предполагал что-то подобное и не собирался читать мораль. В конце концов, Фред сам нарывался на хорошую взбучку, а Малфой не был садистом, чтобы у директора Хогвардса была необходимость беспокоиться о самочувствии парня. Его волновало не это, а непривычно серьёзное лицо Люциуса, не выражавшее ни малейшей толики удовлетворения местью и злорадства, и то, с какой бережностью он обращался со своей ношей.
– Что, влип, твоё сиятельство? – Ты, оборотень, похоже, тоже? – А я, в отличие от тебя, никогда и не корчил из себя циничную сволочь.
Мужчины обменялись понимающимися взглядами. Римус нажал на открывавшие потайной ход завитки стенной панели и, осторожно подхватив тело спящего Джорджа на руки, направился в сторону комнаты близнецов, показывая путь идущему следом Малфою. Они уложили парней в постели, укрыли одеялами и бесшумно покинули помещение, вернувшись в гостиную директорских апартаментов. Люпин предложил гостю расположиться в кресле у камина и, вызвав домового эльфа, приказал доставить завтрак на двоих.
– Я думаю, ты не откажешься разделить со мной трапезу, господин Министр? – Спасибо, не откажусь, – Малфой вытянул ноги к огню, в окружении толстых каменных стен было прохладно даже летом, и, словно продолжая внутренний монолог, тихо произнёс: – М-да-а, не думал я, что так всё обернётся, когда затевал это. – Чем он так тебя зацепил? – Признаться, я сглупил, понадеявшись на ловушки. Думал, они полезут в Менор ночью, когда Фред разнюхает всё и прекратит изображать из себя лектора. Кстати, он на самом деле фанат пиротехники. К своему удивлению, я действительно увлёкся беседой с ним и не сразу проверил периметр. Сигнальные чары твой Джордж исхитрился-таки обойти, не потревожив ни одной ловушки. Хорошо хоть, мы с Северусом догадались поставить маячки на контейнеры, иначе я бы так и не понял, что меня ухитрились обвести вокруг пальца. Признаться, узнав об этом, я вспылил, высказав этому махинатору всё, что о них думаю. И представляешь, каково же было моё удивление, когда этот юный самоубийца с вежливой улыбкой стал изворачиваться и врать мне в лицо. Мне?! После того как я припёр его к стенке неопровержимыми доказательствами. Ещё посочувствовал, змеёныш, что я слишком много работаю и от этого мне мерещатся всякие ужасы. – И ты сорвался? – Не тогда. Сначала. Я на полном серьёзе пригрозил ему уголовным делом и попытался связать, чтобы сдать для воспитательной беседы нашему другу Кингсли. Но этот изворотливый лис увернулся и запустил в меня одним пакостным проклятием. В меня! В моём собственном доме! Пока я ставил щит и снимал последствия заклинания, он ухитрился выскочить из комнаты. На центральном входе и каминах были блокирующие чары, и мне вначале показалось, что поймать его будет лёгкой задачей. Но не тут-то было. Беглец тоже сложил два и два, даже не попытавшись прорваться в том направлении, а отправился тем путём, который использовал его брат. Когда я его догнал, Фред уже ухитрился обойти почти все ловушки. Пришлось использовать «Левикорпус». Хмм, его рожица, перепачканная в смоле, показалась мне настолько забавной, что я пропустил ответный удар, и через пять минут мы с ним оба боролись, перемазанные в смоле и вываленные в перьях, как два петуха. Клянусь, никаких перьев там перед этим и в помине не было! Меня, Люциуса Малфоя, ещё никто не выставлял на посмешище! – Вот тогда тебе и сорвало крышу. – Да, но ты не поверишь, какое удовольствие я испытывал от борьбы с этим мальчишкой, – Люциус мечтательно улыбнулся и тяжело вздохнул, покосившись на дверь потайного хода. – Ну, почему же не представляю? Представляю. Дальнейшее можешь не описывать – и так всё понятно. – Что делать будем? – С их «дьявольским изобретением»? Отдадим Кингсли. Он от этой взрывчатки в полном восторге. Думаю, эта ошибка в рецептуре даст «WWW» новый выгодный государственный контракт. – Ты прекрасно знаешь, что я не о том спрашиваю. – Знаю, только для меня этот вопрос вообще не стоит. Я взрослый волшебник, не обременённый семьёй. И я – тёмная тварь. А мы никогда не отказываемся от своих партнёров. – «Своё не отдам никому». Это девиз Слизерина. – А как же Нарцисса? – Цисс с радостью возьмёт под своё крылышко летний дворец Малфоев в Италии. Ей никогда не нравился климат Туманного Альбиона. Да и… юных дарований там гораздо больше, чем здесь. Проблем с разводом не будет, мы с ней останемся друзьями. – А сын? – У Драко своя семья. Не думаю, что он будет против. А на остальных мне плевать.
Римус рассмеялся, поставив на стол пустую кофейную чашку:
