- Я где-то совершил большую ошибку. Только не пойму, где.

- Альбус, не надо обвинять себя, Вы сделали, что могли.

- Нет. Я где-то «потерял» Гарри. Он стал другим. Нет, он не станет новым Тёмным Лордом, если мы победим, но… Его способности в тёмных искусствах меня пугают. А может быть так и надо? Может, я уже слишком стар, чтобы понять изменения, происходящие в этом мире? Или принять их? Может, Северус и Гарри, правы?

- Я… не знаю, Альбус. Что-то меняется, и я не могу предсказать, чем всё это кончится. В конце концов, если Вам так необходимо предсказание, обратитесь к Трелони…(её лицо приобрело, при этих словах, брезгливое выражение) Может она Вас чем-то «порадует».

- Минерва, что за склоки?!

- Она стала просто невыносима, в последнее время. Одна эта её всепонимающая улыбочка превосходства, чего стоит… Не знаю, может я слишком устала, и мне мерещится невесть что, но… Надо бы проследить за ней. Что-то тут не так. Эта малохольная…

- МИНЕРВА!

- Простите, Альбус. Так вот, эта… интересная женщина, вдруг начала интересоваться замком, хотя раньше носу из своей башни не показывала. Причём, недавно, Гермиона её засекла возле Чар Защиты наложенных на площадке третьего этажа. Та, водила своей палочкой и шептала какие-то заклинания. Староста «спугнула» незваную гостью и проверила целостность чар, всё было в порядке.

- Тебе не кажется, Минерва, что у тебя развивается паранойя?

- Может быть, может быть, но мне это не нравится. Вы лучше меня знаете, что разрушив эти чары, можно блокировать лестницы и отрезать от выхода спальни Когтеврана и Гриффиндорскую башню. Я не сомневаюсь, что у наших… Хамелеонов, есть маршруты, обходящие эти препятствия, но врядли, они подходят для эвакуации сотни испуганных ребятишек.

- Хорошо, я поговорю с ней.

Дальше они продолжили пить чай в уютном молчании. Не хотелось впускать в эти дружеские посиделки суровую и враждебную атмосферу войны. Они надеялись, что успеют, смогут подготовиться и отразить неизбежную атаку Воландеморта на замок, что Защита, поставленная ещё Основателями выдержит, что им всё-таки удастся образумить «слетевшего с катушек» Фаджа и организовать достойную оборону, не втягивая в военные действия детей. Надежда, как говорят, умирает последней. Их мечтам не суждено было сбыться.

На следующее утро, во время завтрака, к директору прилетела сова из Министерства, с официальным требованием впустить на территорию школы Министерскую комиссию, для проверки. Так как в этом районе был зафиксирован огромный темномагический выброс. Дамблдор понимал, что это уловка, чтобы попытаться вывести его из себя и подчинить школу Министерству, но на открытую конфронтацию с «законной» властью идти сейчас не мог. Стиснув зубы, ему пришлось отослать своё согласие. Визит в школу Министерских магов был запланирован на следущее утро в 9.00, со стороны площадки для аппараций. Директор не хотел рисковать, открывая им свой камин. В ответ прилетело несколько вопиллеров с выраженим возмущения Министра Фаджа, таким не гостеприимством. Но Дамблдор оставался непреклонен, или визит со стороны аппарационной площадки, или… «наши вам извинения». В конце концов, Министр Магии, скрепя сердце, вынужден был согласиться.

Весь день прошёл в проверке Защиты замка и продолжающихся тренировках студентов.

Гарри, после долгих тренировок со Снейпом и призраками, довёл максимальное действие своего щита до двух часов, этого должно было хватить на защиту от нападения Воландеморта. Во всяком случае, они на это надеялись… На парне висело слишком многое. Тренировки Щита, боевые тренировки (магические и не магические), координация действий Хамелеонов, обучение оставшихся в замке для защиты, членов «АД», обучение малышей-младшекурсников защитным чарам, исцеление тяжелораненых. К часу ночи он просто падал от усталости, никакое бодрящее зелье не помогало, а в пять утра был снова на ногах. Впрочем, в таком же режиме существовал и весь штаб его отряда. Бывало, что они по нескольку дней кряду общались только по галеонам. В гриффиндорской спальне юноша теперь практически не показывался, собственно, как и Гермиона. Не особо афишируя, они, тем не менее, прочно обосновались в комнатах своих любимых-профессоров. В те моменты, конечно, когда имели силы доползти в эти самые комнаты. Не один раз, ругающимся, на чём свет стоит, Севу и Люцу, приходилось забирать их уже спящими из-за столов заваленных пергаментами с планами операций и занятий. И ночь, накануне визита Министерской комиссии, не была исключением. Подняв, уснувшего прямо за столом гриффиндорца, Снейп осторожно отнёс его в спальню, раздел, уложил в постель и пристроился рядом, нежно обнимая прижавшееся к нему тело. Зелённые глаза, окружённые тенями в поллица от хронической усталости, приоткрылись, сонная улыбка развела горестно поджатые губы, и хрипловатый голос пробормотал:

- Сев…, – глаза закрылись, юноша прижался к мужчине плотнее, обнимая его руками, и ногами и провалился в глубокий сон. А к зельевару сон не шёл, не смотря на не меньшую усталость. Он осторожно, едва прикасаясь, обводил пальцами контуры любимого лица, отмечая и тени, и появившиеся ранние морщинки в уголках губ, и бледность. Хотелось защитить этого, ставшего ему дорогим, больше жизни, мальчика, от всех бед и несчастий, но он понимал, что это не в его силах. Поэтому просто лежал и гладил любимое лицо. В голове мелькали события всей его тридцатисемилетней жизни. Детская привязанность к Сезару, юношеская любовь к Люцу, и… А были ли они? Чувства, которые он испытывал тогда, не шли ни в какое сравнение, с тем, что он чувствовал сейчас. Расставание с любовниками вызвало в прошлом сильную боль, но он выжил. Если же, что-то случится с Гарри или… они расстанутся… Сев резко помотал головой. Даже одна мысль о подобном вызывала такую всепоглощающую слепящую боль, что жить не хотелось. Нет! Он не допустит гибели «своей занозы»! А если… Тогда ему и самому незачем жить.

- «Мерлин великий! Что за хрень лезет в голову?! ОНИ ОБА БУДУТ ЖИТЬ! И точка! А потом… Вот потом наступит время нарушить клятву, данную в гневе ненавистному отцу. Я никуда тебя не отпущу, Гарри! ТЫ МОЙ! И я буду не слизеринец, если не уговорю тебя на брак!» – перед глазами вдруг, возник очень яркий образ смеющегося черноволосого малыша с зелёными глазами, тянущего к нему руки с криком «Папа!», – «И это тоже будет малыш. И это тоже…»

Тут его «лохматое сокровище» пошевелилось и открыло, так долго преследовавшие Северуса в его мечтах, зелёные глаза:

- Сев, что-то случилось?

- Почему ты так думаешь? – тонкие сильные пальцы вновь очертили контуры любимого лица, немного надавили на подбородок, заставив приоткрыться припухшие со сна губы. Сев тут же накрыл своими губами такой соблазнительный рот. – Ммм, как вкусно…

- Сев, почему-то мне кажется, что ты заговариваешь мне зубы, – сильная рука парня запуталась в волосах зельевара и привлекла его в более глубокий поцелуй. Языки затеяли весьма возбуждающую дуэль. Вторая рука парня провокационно погладила сосок мужчины и спустилась к боксерам, оглаживая через тонкую ткань впечатляюще напряжённую плоть любовника. – У-у! И ты не разбудил меня? «Мерлиинн! Как же я тебя люблю, Сев! Когда ты так смотришь на меня, и в твоих глазах мелькает это чёрное пламя, я просто плавлюсь и теряю голову. Моя бы воля, мы не вылезли бы из постели целую неделю. Не допущу твоей гибели! Никогда! Я убью эту змеемордую сволочь! Ради всех… Ради нас… И не думай, что я оставлю тебя после этого в покое…», – дальнейший мыслительный процесс представлялся проблематичным, потому что, Северус ответил на его поцелуй со всей страстью и, подмяв под себя юношу, перешёл к «решительным действиям».

- Да что ты говоришь, малыш? Как я мог нарушить твои сладкие сны, ты так провоцирующее произносил моё имя…

- Да-а? Это ОЧЕНЬ меня радует, но, по правде говоря, несколько часов назад я вряд ли был способен на это. Меня бы хватило только на то, чтобы рухнуть в кровать как бревно.

- Ты – не бревно… Ты…(поцелуй с укусом нижней губы парня) очень…(засос на шее) сексуальный… (горячая рука накрывающая пах юноши, лишённого какой бы то ни было защиты) МОЙ…(длинные пальцы смыкающиеся вокруг напряжённой плоти) мальчик… (палец-провокатор, погладивший вскользь колечко ануса) «И я добьюсь своего, мой мальчик, ты станешь моим мужем! К Мордреду любовников! Я не потерплю, чтобы кто-нибудь ещё тянул к тебе свои похотливые ручонки!»