– И, дану, постарайтесь не надевать ничего из муара. На всякий случай, чтобы не повредить воротничок.

Ответом ей был очень серьезный взгляд, и Тари тут же смущенно отвернулась, принялась рассматривать блики на воде. Гергос не торопился возвращаться в дом, и она глянула на него разок из-под ресниц. В кои-то веки на нем не было дорогущего камзола, а только рубашка с закатанными по локоть широкими рукавами. И легкие летние туфли вместо кожаных с бриллиантовыми пряжками. И он по-прежнему наблюдал за ней, словно ожидая этого взгляда, а дождавшись, насмешливо приподнял бровь:

– Что еще мне не стоит надевать, ваше высочество?

И лишь после этого ушел, бросив на ходу:

– Я найду для вас подходящее полотенце.

Тари постояла некоторое время, кусая нижнюю губу и стараясь справиться со смущением. Она ведь первая начала. Вспомнила старый разговор в Уланду, их первую рыбалку, пруд… И почему-то, пока дану не ответил, казалась себе очень остроумной и смелой. А на самом деле – трусиха. Кого она надеялась смутить? Взрослого опытного мужчину, объездившего весь свет и видевшего мир: от сточных канав до дворцов?

Гергос принес большое махровое полотенце, другое расстелил рядом на берегу.

– Дану, – умирая от страха, позвала Тари, – а вы не хотите поплавать?

– Благодарю за приглашение, но лучше я приду потом. Не хочу вас стеснять.

Он очень элегантно поклонился и вернулся в дом.

***

Гергос знал, что она придет, и потому не удивился, когда поздним вечером дверь в его комнату чуть приоткрылась. Светлая рубашка была хорошо заметна даже в темноте. Тари чуть помялась на пороге и наконец решилась – зашла, отвернулась, закрывая дверь, потом снова посмотрела на него. Ее глаза лихорадочно блестели.

Гергос еще не ложился, допоздна обдумывая, что же делать дальше. Потом, услышав шаги, быстро задул свечу. Эйръярта, великая шутница, ты все-таки взяла свою цену? Глупо было даже пытаться переиграть судьбу, ведь за каждую сбывшуюся мечту рано или поздно приходится заплатить.

Тари снова замерла, остановившись в двух шагах, глядя на него со странной смесью испуга и решимости. Она что же, к штурму готовилась? Гергос усилием воли подавил улыбку. Нет, в ситуации не было ничего смешного. Тари ждала – ждала его решения, шага навстречу, и, если он сейчас его не сделает, не ответит ей, – она уйдет. Возможно, навсегда. И более мудрый, более благородный человек на его месте непременно бы на этом самом месте и остался, но... Гергос шагнул вперед и осторожно взял ее за руку. И скорее почувствовал, чем услышал вздох облегчения.

Да, Тавох побери, ей было страшно, должно быть, намного страшнее, чем ему, и, тем не менее, именно она пришла сегодня к нему в комнату, а не наоборот. Он лишь разглагольствовал о чести рода и искал оправдания...

– Тари, ты должна знать...

– Тшш!

Тонкие пальчики накрыли его губы, заставляя замолчать.

– Я знаю. Вы не можете на мне жениться и все это совершенно неправильно. Я понимаю.

Гергос отнял руку Тари от своего лица и тут же коснулся губами костяшек, затем чуть прикусил, чувствуя, как дрожат ее пальцы. Маленькая смелая девочка, которая решила бросить вызов всему миру. Спрашивать о чем-то, спорить или уговаривать было глупо и даже как-то... неуважительно. Гергос закрыл глаза и снова поцеловал ее руку, потом притянул Тари ближе, окутывая теплом и словно говоря: все, бояться больше нечего, ты победила.

Их роли незаметно поменялись, и теперь уже она медлила в нерешительности, а он уговаривал – поцелуями, прикосновениями, жарким шепотом. Она по-прежнему была очень тонкой и худой, но ушла болезненность, уже не так выпирали ключицы, и в очертаниях тела появилась девичья мягкость. И глаза – Гергос еще никогда не видел у нее такого взгляда и поразился: как кто-либо мог принять ее за мальчишку-подростка?

– Мечта моя, – выдохнул он, зарываясь в темно-медные пряди и вдыхая их теплый солнечный запах – Тари полдня провела у озера, загорая.

Она была такой живой, такой настоящей, искренней, и в то же время Гергосу иногда казалось, что это лишь зыбкая дымка сна, что он сам ее выдумал и мираж исчезнет, стоит только взойти солнцу. Но пока была ночь, и время было – время, чтобы наконец поцеловать ее, как давно мечталось... Даже больно немного. Потому что столько возможностей упущено, столько дней ушло на уговоры и споры с самим собой, хотя можно было вот – вот так. Он пробежал рукой по ее спине, обнял затылок, словно драгоценную чашу, и припал губами к шее чуть ниже уха. Тари снова вздохнула, Гергос почувствовал, как под его пальцами поднимаются тонкие волоски. Улыбнулся, щекоча дыханием чувствительную кожу.

Сладкая дымка безумия постепенно окутывала мозг, и одна за другой опадали причины, разбивались тревоги, исчезали доводы. Человеческие условности больше ничего не значили, мнение общества, злобное шипение Дайаны, угрозы Коварэна – пустой звук. Тари была здесь, с ним, она наконец была его – и это было единственным, что заботило Гергоса в этот миг. Его драгоценное дитя, его жена – по всем законам, кроме глупых, придуманных бюрократами и моралистами. Его единственная сбывшаяся мечта...

Он снова поцеловал ее, чувствуя трепетное дыхание и быстрый стук сердца совсем рядом. Прежде чем накрыть губы Тари очередным поцелуем, он прошептал:

– Я люблю тебя, ты знаешь?..

И успел заметить лукавый огонек, блеснувший в темных глазах.

– Да, я подслушивала.

– Какое трогательное признание. Что-нибудь еще, о чем я должен знать?

– Нет, дану.

– Уверена?

– Ммм... что-то ничего больше в голову не приходит.

Он снова поцеловал ее, на этот раз дольше, слаще.

– Не вспомнила?

– Нет, дану.

– Тари, чистосердечное признание облегчает душу. А я сейчас настроен очень, – быстрый, легкий поцелуй, – очень благодушно.

– Это я заметила.

– Тари.

– Да, дану?

– Ты уверена?

Тень то ли страха, то ли сомнения скользнула по ее лицу.

– Что такое?

Она опустила голову, прячась от его взгляда.

– Будет лучше, если Энту так и останется единственным наследником.

– Я помню.

Странное чувство. Радость, счастье, о котором большую часть времени даже мечтать себе запрещал, и в то же время – холодное, циничное осознание: не достоин. Не потому что чего-то не сделал или не заслужил. Просто это не для тебя, это выше, лучше... И то, что у тебя в принципе есть этот шанс, – уже само по себе чудо. Невероятное везение. Подарок богини. И самое меньшее, что ты можешь сделать, – это принять его с благодарностью.