Грекка — окончательное выражение этой мрачной философии. В сражении за жизнь все живые существа — весь грекка — являются братьями. Ни один марсианин не станет сомневаться в теории эволюции — основой его существования, — что все животные — братья. На деле это несколько упрощенное утверждение, потому что дальше понятие грекка помещается в сложнейший лабиринт квалификаций и исключений, которые лишь цивилизованная раса способна создать за миллионы лет развития. Марсианин, — не важно, из зеленой ли он земли или из сухой, — станет помогать брату-животному всякий раз, когда тот явно терпит поражение в битве с Природой, но в определенных ситуациях человек имеет право позаботиться о себе, если не должен при этом своими поступками удовлетворять Его — Великое Зло, — персонификацию универсальной гибели, которая грозит всем входящим в грекка.

Это разичие — одно из тех, которых никогда не сможет решить ни один логик. Оно едино для племен пустыни и для обитателей зеленых земель. Бегар отличается в том, что любой горуб сочтет своим священным долгом, хотя эти два племени много поколений живут бок о бок в дружеских отношениях. Один клан, — одна большая семья, — может и должен жить и действовать так, как не будет жить ни один другой клан на Марсе, вечно теряя очки в игре с Ним и его Помощниками.

Так что молодой грак в пещере стал думать, является ли человек Харриган грекка. Если да, то он урожденный участник братства живых существ и подвластен его законам. Если же нет, значит, он может быть лишь расширенным понятием враждебного Первого Принципа Его, а, следовательно, врагом. Со времен Грациани и экспедиции Флеминга, каждый отдельный марсианин, как и каждое племя, должны были сами решать, как им строить дальнейшие отношения с человечеством. Бегар слишком мало контактировали с людьми, чтобы принять такое решение всем племенем. И теперь молодому граку предстояло выработать суждение, чем является этот человек и каковы должны быть дальнейшие действия по отношению к нему.

Разумеется, Харриган понятия не имел обо всем этом. Вероятно, было бы совершенно неважно, даже если бы он знал. Плевать ему было, что именно какое-то проклятое животное думает о Вселенной.

На мгновение в воздухе повисла смерть. Но тут же угроза исчезла. Маленькие зверушки стали опять успокаиваться, грак усмехнулся и кивнул, сидя на корточках в углу. И только сощуренные глаза зека все еще изучали его с холодной бесстрастностью. Этот проклятый кошмар лежал в том единственном месте пещеры, где человек мог выпрямиться во весь свой рост! Харриган взглянул ему в глаза, и все маленькие пушистые и чешуйчатые создания подняли головы и посмотрели на них, а грак встревоженно мигнул. Зек снова зевнул, обнажив злой двойной ряд острых клыков и белую гортань, затем напряг могучие мышцы плеч, которые стали тверды, как сталь. Харриган хмуро остался сидеть на месте, упираясь спиной в холодный камень, положив оружие возле руки и стараясь втиснуть ноги в трещину в скале.

А наверху все ярилась буря. Отдаленные вопли ветра эхом доносились до большого помещения. Смерчики красной пыли вырывались из темноты и плясали в свете зажигалки, заставляя ее пламя дрожать и метаться. А когда все затихало, единственным звуком в пещере было ровное дыхание. Харриган знал, что все не сводят с него глаз. Он мешал здесь, они боялись его. Ну и черт с ними! Человека должны бояться в этом проклятом, иссушенном мирке!

Он с негодованием повертел головой, думая о странных особенностях их жизни. Среди людей расползалось немало необычных историй об обычаях марсиан. Харриган сардонически усмехнулся маленькому граку, потому что вспомнил одну особенно возмутительную выдумку. Грак успокаивающе улыбнулся в ответ. Человек был просто отвратительной пародией на живое существо, но он сохранял мир.

Харриган осмотрел пещеру. Совсем неплохая, по сравнению с теми дырами, что он знал раньше. Сухая, извилистый проход предохранял ее от пыли, и достаточно большая, чтобы человеку было куда вытянуть ноги. С огнем и водой он может продержаться, пока не продет буря.

Тут когда-то горел костер — Харриган заметил в дальнем конце пещеры дымоход, а потолок был покрыт сажей. Но там было слишком близко от хищной твари, чтобы чувствовать себя уютно. Никогда еще Харриган не встречал такую свирепую на вид скотину. Лучше оставить его в покое... Но если он попробует что-нибудь выкинуть, то Джеймс Алоизий Харриган покажет ему, кто тут самый жестокий!

Порыв сильнее прежних заставил тонкое пламя зажигалки так затрепетать, что огонек чуть было не погас. Харриган тут же пригнулся и прикрыл его ладонями. Теперь он показался более коротким и тусклым, чем в самом начале. Харриган потряс зажигалку возле уха. Она была почти пустой! Тогда он мгновенно опустил колпачок.

В пещере упала удушливая тьма. Невидимые стены, казалось, сближались, сжимая разреженный воздух так, что трудно стало дышать. Пыль залезала в горло и нос. У нее был сухой металлический привкус. Ну, да, в ней же много железа! Она сушила его слизистую оболочку. Харриган шумно откашлялся, и провел языком по распухшим губам. Ему нужна была вода. Хотя бы несколько капель. Он достал фляжку, отвинтил крышку и поднес фляжку к губам.

Что-то зашевелилось в темноте. Едва слышимый звук, скрежет коготочков по камням, но Харриган услышал его. Он тут же насторожился. Так, вы хотите поиграть? Ну же, давайте! В такой темноте они были такими же слепыми, как и он, однако, недалек тот день, когда любое животное сможет перехитрить его!

Он закрутил крышечку и аккуратно положил фляжку между камней. Там она была в большей безопасности. Держа пистолет в левой руке, Харриган стал осторожно перемещаться вдоль стены, останавливаясь через каждые несколько дюймов, чтобы прислушаться. Но он слышал только ровный, призрачный шепоток находившихся здесь созданий. Кто бы там ни двигался пару минут назад, теперь он явно замер.

Пальцы нашарили первую упавшую плитку известняка, которые лежали, полузасыпанные глиной, вдоль правой стены. Плитки доходили почти до самого дымохода, но футах в пятнадцати от того места, где он находился, в стене была неглубокая ниша фута в два высотой. Там Харригана со всех сторон окружала бы твердая скала, а он сидел бы как раз напротив груды сухой травы, на которой лежал зек. Там можно было бы без промаха выстрелить в уродливую скотину между двумя упавшими камнями.

Шарившая вокруг рука Харригана наткнулась на что-то холодное и чешуйчатое, что, извиваясь, поспешно уползло под камни. Раздался ответный взвизг ужаса и скороговорка бегущих лапок, когда охваченные паникой существа разбежались перед ним. И тут же что-то тяжелое прыгнуло ему на спину, словно кошка, и вцепилась в комбез, невнятно бормоча. Харриган ударил наугад и сбил существо на пол. Затем, в нескольких футах впереди, в темноте снова послышалось скрежетание когтей по камням. Зек!

Нужен свет! Это просто самоубийство — сидеть возле хищника в кромешной темноте! Харриган сунул руку во внешний карман комбеза, пошарил. Но там ничего не было!

Харригана охватила паника. Он откинулся на пятках, и пальцы сомкнулись вокруг рукоятки пистолета. Харриган сразу почувствовал облегчение. Зажигалка, должно быть, выпала из кармана, ее можно найти, стоит лишь как следует пошарить рукой вокруг. Она не могла затеряться. Но зажигалка ему и не нужна. Темнота не враг ему, а защита. Его ведь тоже не видно в темноте.

Он опустился на четвереньки. Все снова притихло. Харриган услышит, если они что-нибудь попытаются предпринять. Он был уже почти в нише. Они не смогут подкрасться к нему сзади. А он сможет отстреливать их одного за другим.

Глина на полу была твердая, как кирпич, и полная острой щебенки, которая спивалась ему в колени даже сквозь толстый костюм. Потолок тут был ниже, и Харригану пришлось опуститься на колени, чтобы ползти вперед.

Сердце бешено колотилось в груди. Тяжело было что-то делать в таком разреженном воздухе. Харриган повернулся на бок, спиной прижался к одному из больших камней и уставился в темноту. Он чувствовал, что ему нужен перерыв. У него должен быть ясный ум. Харриган уже не в первый раз проклял себя за то, что имел глупость не захватить с собой из пескохода кислородный баллон. Один лишь глоток кислорода, и он мог бы передушить тут всех голыми руками!