— Я сказала заткнись!

— Иди и почитай! — У меня кружится голова. Еллоу так крепко прижимает мои руки, что они начинают неметь. — Иди и посмотри сама. Вся информация здесь, в этих папках.

— Отличная попытка, — говорит Еллоу. — Я отпущу тебя, чтобы изучить данные, и ты сразу же попытаешься задушить меня.

— Нет.

— Ага, так я и поверила тебе. Я знаю, что произошло. Альфа рассказал нам. Эксперимент провалился, потому что ты слабачка, которая перепугалась и сбежала, когда он тебе все рассказал.

— Не было никакого эксперимента, Еллоу!

Стук в дверь становится еще сильнее.

— Немедленно открой! — кричит медсестра. — Открой, или охрана сломает ее. Она уже здесь!

— Где твоя цепочка? — спрашивает Еллоу. — Я возвращаю тебя назад. Начхать на папки.

— Цепочка под больничным халатом. Тебе придется отпустить меня, чтобы я могла достать ее, — с улыбкой отвечаю я.

Еллоу опускает взгляд на мою грудь, и я вижу момент, когда она понимает, что я права.

— Черт!

Раздается тяжелый удар в дверь. Они и правда начали ломать ее.

— Прочитай досье, которое лежит сверху. На нем написано «Дельта». А потом загляни в мое.

Еще один сильный удар.

— Дверь долго не выдержит, — говорю я.

Еллоу неохотно отпускает меня, а потом вскакивает и подбегает к кровати. Я поднимаюсь, раздумывая над тем, как поступить: напасть на нее или достать подвеску и исчезнуть. Но я не делаю ничего из вышеперечисленного.

Вместо этого я наблюдаю за Еллоу. Мне хочется, чтобы кто-то еще знал правду.

Она держит в руках две папки и смотрит то в одну, то в другую.

— Это не может быть правдой. Не может быть.

Снова удар в дверь, и… она ломается.

Еллоу разворачивается и потрясенно смотрит на меня.

— Нам нужно уходить!

— Я никуда с тобой не пойду. — Я вытаскиваю цыпочку и открываю крышку.

Еллоу поднимает руку.

— Не уходи! Подожди меня!

— Что?

Еллоу хватает все папки и записную книжку, а потом настраивает свои часы.

— Переместись на месяц назад вместе со мной.

— Что?

— Мне нужно время, чтобы разобраться! — Еще один удар. Дверь падает, и в палате появляются два крепких охранника, а за ними медсестра с красным от гнева лицом.

— Один месяц! — выкрикивает Еллоу. Она закрывает часы и исчезает — вместе с моими папками!

Охранники и медсестра замирают и смотрят на пустое место, где раньше стояла Еллоу, а потом переводят взгляды на меня.

— Простите. — Я знаю, что им сейчас гарантировано второе потрясение, но мне нужны папки. Мне еще многое нужно узнать. Поэтому я настраиваю часы на месяц назад и закрываю крышку.

Тело пронзает боль, но она длится совсем недолго. Через секунду я стою в той же самой больничной палате.

— Наконец-то! — шепчет Еллоу, кивая на кровать, на которой спит очень пожилая женщина. — Скажи, что ты не подделала эту информацию.

— Что?

— Ты ведь не подделала досье?

— Когда бы, черт возьми, я успела это сделать? Да и зачем мне это?

— Значит, это правда? Твой отец и дедушка на самом деле Стражи времени?

— Судя по всему, да. Послушай, я так же потрясена этим фактом, как и ты. Но в Страже времени что-то происходит, что-то, о чем они явно не рассказывают нам. И это связано с Альфой. Я думаю, что все это было задумано с целью заставить меня убить Ариэля Стендера.

— Кто такой Ариэль Стендер?

— Он создал это. — Я показываю на часы, которые висят у меня на шее. — Альфа послал меня в прошлое, чтобы я попыталась убедить его не добавлять генетическую связь или убить его, если он не согласится. Я не стала этого делать. Я вернулась, чтобы рассказать ему, что провалила миссию, и нашла эти папки. Альфа все это подстроил. Но я не знаю почему.

Еллоу потрясенно открывает рот.

— Потому что Альфа не может проецироваться.

У меня сжимается желудок.

— Что значит, Альфа не может проецироваться?

— Нет, ну ты правда такая дура? Ты никогда не задумывалась, почему он не участвует в миссиях?

Я даже не обращаю внимание на ее оскорбление.

— Серьезно? Альфа не может проецироваться?

— Нет. Он правительственный представитель, который осуществляет надзор над нами. У него нет генетической связи, он наблюдает за тем, чтобы мы честно выполняли миссии. То же самое и с Редом.

— Подожди, Ред не может проецироваться? — Чувствую себя так, словно меня ударили.

— Боже, как же долго до тебя доходит! Реда обучают, чтобы он потом занял место Альфы. Он стажер.

Пожилая женщина на кровати начинает шевелиться, но не просыпается. Я понижаю голос до шепота.

— Уверена, это произойдет очень скоро! Думаю, Альфу заставляют уйти на пенсию, вот почему он неожиданно решил втянуть меня во все это.

Еллоу качает головой.

— Это не имеет никакого смысла. Если у тебя всегда была генетическая связь, то почему ты росла вне этого?

В этот момент я понимаю, что знаю ответ на этот вопрос. Это похоже на череду воспоминаний, которые вспыхивают перед глазами умирающего человека. Голову наводняют картинки, и все о моей маме.

Мне пять лет. Мы в парке, я качаюсь на качелях, пытаясь дотянуться до неба. Мама толкает меня так сильно, как может. Это был один из ее депрессивных дней, но тогда я была слишком мала, чтобы понимать это, и думала, что чем выше раскачиваюсь, тем лучше. Мы уже побывали в библиотеке, в игрушечном магазине; поели мороженое и больше часа провели в отделе с товарами для рисования. В багажнике джипа лежат два новых холста, один из них для меня. А сейчас мы находимся в парке.

Неожиданно подходит какая-то женщина и начинает разговаривать с нами. Я не помню, о чем именно. Но помню реакцию мамы. Она толкает женщину на землю и сдергивает меня с качелей, а потом кричит, чтобы та никогда больше не заговаривала со мной, чтобы убиралась из Джерихо ко всем чертям и никогда не возвращалась. После этого мама тащит меня домой. Я спрашиваю ее, кто эта женщина, и она отвечает:

— Она плохой человек. Очень плохой. Держись от нее подальше.

Мне девять лет. Я иду домой со школы, когда возле меня останавливается белый минивэн. За рулем сидит мужчина.

— Твоя мама заболела, — говорит он мне.

Я продолжаю идти.

— Твоя мама действует не в твоих интересах. Ты находишься не там, где следует.

Я бегу. Быстро. Пересекаю парк, в котором нет дороги. Минивэн тормозит у ворот, не пытаясь преследовать меня по мокрой потрескавшейся пешеходной дорожке. Тогда я подумала, что это социальный работник, вызванный одним из всезнающих жителей Джерихо, чтобы забрать меня у мамы.

Но это было не так.

Мне четырнадцать лет. Я получаю письмо из Пила. Мама запирается в туалете. По коридору до моей комнаты доносятся ее плач и стоны. Я разбираю некоторые отрывки фраз.

«Они не могут». «Она погибнет». «Они заберут ее».

В то время я думала, что мама просто ведет себя как моя мама. Эмоционально нестабильно. Но это не так. Теперь я понимаю. Это не так. Она знала о Страже времени. Отец, вероятно, рассказал ей, чем он зарабатывал на жизнь. Она знала, что он погиб во время миссии, но сомневаюсь, что была в курсе всей правды.

Но я знаю правду. И знаю, что мама всю жизнь пыталась оградить меня от той же участи. Она понимала, что если я уеду в Пил, то окажусь в Страже времени. А я с презрением отнеслась к ее словам и все равно уехала. Я решила сама выбрать свою судьбу и бросила очень больную женщину. Я ужасный человек.

Когда это все закончится, я вернусь в Вермонт и все исправлю. Я помогу ей выздороветь, и мы снова будем вместе.

Еллоу смотрит на меня с широко открытыми глазами, все еще ожидая ответа на вопрос.

— Это из-за моей мамы, — отвечаю я, потирая виски. Я обвиняла ее. Обвиняла во всем; за годы, когда я думала, что она любит свои драгоценные картины больше, чем свою дочь. Но мама защищала меня. — Она скрывала меня от Стражи. Или, по крайней мере, пыталась. Но вы все равно, в конце концов, меня заполучили.