Потом Мэрилин перешла к последним новостям:

«Ах, Бобби, только представь. Вчера вечером я была на обеде с министром юстиции Соединенных Штатов Робертом Кеннеди, и я спросила, что его министерство собирается делать с Гражданскими правами и некоторыми другими вопросами. Он очень интеллигентен и, кроме всего прочего, у него ужасное чувство юмора. Мне кажется, тебе бы он понравился. Как бы то ни было, мне пришлось пойти на обед, потому что он был там почетным гостем и, когда его спросили, кого бы он хотел там видеть, он ответил, что хотел бы видеть меня. Итак, я отправилась на обед и сидела рядом с ним. К тому же он неплохо танцует. Но самое большое впечатление на меня произвело его серьезное отношение к Гражданским правам. Он ответил на все мои вопросы и в конце сказал, что напишет мне письмо и поместит его в газету. Так что, когда получу его, я пришлю тебе копию, потому что там будет много интересного, потому что я и в самом деле задавала ему кучу вопросов. Перво-наперво, он спросил меня, ходила ли я на какие-нибудь собрания (ха-ха-ха!). Я рассмеялась и сказала: «Нет, а эти вопросы из тех, ответы на которые ждет вся американская молодежь, и ждет, что будут предприняты какие-то действия». Не то чтобы я относила себя к молодежи, но я чувствую себя еще молодой. Но ему самому всего 36, что очень удивило меня, потому что мне 35. В целом это был приятный вечер».

На другой день после приема, на котором присутствовал министр юстиции, Мэрилин написала Миллерам, Роберту и его дедушке. К тому вечеру она готовилась загодя, штудируя политические вопросы с сыном Гринсона Дэнни. По дате видно, что отношения с министром юстиции раскручивались в течение последних шести месяцев жизни Мэрилин почти до самого последнего ее дня.

Из двух недавних интервью следует, что после возвращения Кеннеди из кругосветного путешествия свидание, которого он добивался, положило начало их роману.

Приятель Лоуфорда «Буллете» Дергон вспоминает, как в 1962 году во время обеда в особняке на побережье произошло некое замешательство. «Вдруг неожиданно для всех вошли Мэрилин и Роберт Кеннеди. Оглядевшись, они увидели, что присутствовало несколько посторонних людей, и удалились, сказав только: «Привет!» и «Пока!» Мы обменялись взглядами и сказали: «Ладно, все в порядке...» Я понял, что они почувствовали, что это было не самое подходящее место для их появления вместе. И они ушли».

Питер Дай, сосед Лоуфорда по пляжу, говорит: «Она рассказывала мне, что была без ума от него... Мне казалось, что он испытывал то же самое. Она одновременно была помешана на нем и боялась его».

Мэрилин, пребывая в смятении чувств, встречалась теперь с обоими братьями. В Калифорнию ей звонили они оба, как теперь замечает Юнис Мер-рей. Нью-йоркская горничная Лена Пепитоне говорит, что Роберт Кеннеди звонил «много раз».

Встречи были тайными, но не всегда безопасными. «Бывали всякие проблемы, — говорит близкий друг президента сенатор Джордж Сматерс. — Помнится, Мэрилин, собиравшаяся встретиться с Робертом, в самолете напилась... Ее пытались утихомирить, но она сказала им: «Я собираюсь встретиться с Бобби...»

Президент, рассказывает Сматерс, «высказал мне свою озабоченность связью брата с Мэрилин». По иронии судьбы они поменялись местами. Неравнодушный к женскому полу президент — которого в 1960 году во время конвента предостерегал его младший брат — беспокоился теперь из-за поведения Роберта.

Через три недели после встречи с Мэрилин, в конце февраля, вернувшись после кругосветного путешествия, он получил меморандум от Дж. Эдгара Гувера. В нем сообщалось, что очередная любовница президента, Юдит Кэмбелл, поддерживает регулярные отношения с мафиози Джонни Розелли. Гувер также обнаружил, что Кэмбелл наряду с президентом встречалась с боссом Розелли, Сэмом Джанканой. Теперь никто не сомневается, что в тот момент Гувер предостерег президента от дальнейших контактов с Кэмбелл.

Убедительные данные свидетельствуют о том, что ни один из них не внял предостережениям, и братья продолжали встречаться, один — с Монро, другой — с Кэмбелл. Но звонки Кэмбелл в Белый дом прекратились. С другой стороны, сама Кэмбелл уверяет, что ее контакты с президентом продолжались еще, по крайней мере, три месяца.

Спустя много недель после предупреждения Гувера Кэмбелл была в Беверли Хиллз и садилась в один лимузин с Аленом Делоном и другом президента, актрисой Энджи Диккинсон. Кэмбелл говорит, что Диккинсон якобы воскликнула: «Вы Юдит, Кэмбелл?.. Джон мне столько о вас рассказывал!»

Незадолго до поездки в Мексику, состоявшейся в феврале, Мэрилин немного покаталась на автомобиле со своим старым другом, голливудским корреспондентом Сиднеем Сколски. «Она снова говорила о президенте, — вспоминал Сколски. — Она сказала, что говорила ему обо мне. Она сказала, что в марте собирается побывать на обеде в Белом доме и что возьмет меня с собой».

Но пришел март, и ни слова не было сказано о визите в Белый дом. И президент не стал препятствовать появлению Мэрилин в Калифорнии ради того, чтобы встретиться с ним, хотя прошло не более сорока восьми часов после предупреждения Гувера относительно Кэмбелл.

Бытует мнение, что решение президента не останавливаться во время того визита в доме Фрэнка Синатры было принято им по совету брата. Но по свидетельству одного очевидца, отношение Роберта на этот счет было прямо противоположным.

«Ошибочно сообщалось, — вспоминал, один из помощников президента Кеннет О'Доннелл, — что это министр юстиции отсоветовал брату останавливаться в доме Синатры из-за связей последнего с известными преступниками, но на самом деле Бобби по телефону попросил меня замолвить словечко в пользу Синатры. «Бобби, эту поездку устраивает не министерство юстиции», — напомнил я ему. Бобби сказал: «Ладно, пусть будет по-вашему».

Один из источников из персонала Кеннеди, с которым я беседовал при написании этой книги, утверждает, что Роберт Кеннеди общался с Фрэнком Синатрой во Флориде даже в 1965 году. Так что положение вещей не всегда таково, каким кажется.

В мае 1962 года, невзирая на все предостережения, Роберт Кеннеди принял активное участие в появлении Мэрилин в Нью-Йорке на торжествах по поводу дня рождения президента, когда она пропела ему поздравительную песенку.

Тогдашний президент исполнительного комитета «Фокса» Милтон Гуд вспоминает, что ему поступил звонок от Роберта Кеннеди. «Я объяснил Кеннеди, почему мы не можем пойти на это. Он очень рассердился и ругал меня на чем свет стоит, а потом швырнул трубку. Он обозвал меня «никчемный еврейский ублюдок», и мне это не слишком понравилось... На последующих встречах он ясно дал мне понять, что негодует по поводу моего поведения. Он не забыл об этом».

Гуд, юрист по образованию, утверждает, что позже в шестидесятые годы, когда Линдон Джонсон хотел назначить его на должность федерального судьи, Кеннеди воспротивился этому.

Пленки Монро — и что с ними стало?

После публикации «Богини» стало ясно, что скрытые микрофоны стали источником грязного материала на Монро и братьев Кеннеди. Впервые заговорили операторы и специалисты по электронному прослушиванию, давая таким образом новую информацию, которая могла бы послужить разгадкой того, что на самом деле произошло в последние часы жизни Мэрилин.