Если бы братья Кеннеди прочитали «Нью-Йорк Джорнал Американ» за пятницу, у них бы появились еще более веские причины воздержаться от встреч и разговоров с Мэрилин. Обозревательница Дороти Килгаллен в своей колонке язвительно намекнула, что Мэрилин «пленяет своими чарами красивого джентльмена, имя которого звучит даже громче, чем звучало имя Ди Маджо в зените его славы. Так что не спешите сбрасывать Мэрилин со счетов».

Пятница, 3 августа, был предпоследним днем в жизни Мэрилин Монро. Она провела его, как обычно: побывала в питомнике Фрэнка в Санта-Монике, где отобрала растения для своего сада, потом наведалась к доктору и психиатру, что входило в ее дневной распорядок. Однако по сей день остается загадкой, чем занималась она вечером после безуспешной попытки дозвониться до Роберта Кеннеди в Сан-Франциско.

Согласно одним данным, она предприняла отчаянный шаг — полетела на Север, чтобы самой найти Роберта Кеннеди. Пэт Ньюком, пресс-агент Мэрилин и друг семьи Кеннеди, говорит, что они с актрисой в тот вечер ужинали в ресторане в Санта-Монике. Это было их любимое заведение, но название его и точное месторасположение она по прошествии стольких лет уже не помнит.

Следователи окружной прокуратуры, беседовавшие с Ньюком во время расследования 1982 года, остались недовольны ее рассказом о событиях того вечера. Есть и другие, хотя тоже неубедительные версии. В тот день Мэрилин в «Бриггз Деликатес-сен» заказала еды и спиртного на сорок девять долларов — весьма( крупная покупка в пересчете на сегодняшний курс. По словам Джина Леона, владельца модного ресторана «Ла Скала», все это надо было доставить на дом.

Леон, француз по национальности, когда-то был простым официантом в любимом ресторане Фрэнка Синатры и Джо Ди Маджо, а стал владельцем «Ла Скала» и знал Мэрилин много лет. Он даже сказал, что в тот вечер сам привез заказанное в дом актрисы, но добиться от него каких-либо подробностей не удалось. Он лишь заметил, что, кроме Мэрилин, в доме находился еще кто-то, но назвать имя человека отказался. «Я помню все очень отчетливо, — сказал Леон, — но придется затронуть слишком обширную тему, многих крупных деятелей, которых сегодня уже нет с нами».

По неизвестным причинам события той пятницы доныне остаются под покровом секретности. Ту ночь Мэрилин провела без сна.

Примечания

1. Сочетание аптеки, магазина и кафе.

Глава 43

В субботу, 4 августа, Джин Кармен в своей квартире на Дохени проснулась от телефонного звонка, раздавшегося на рассвете. Еще полусонная, она выслушала взволнованный рассказ Мэрилин о весьма дурных событиях прошедшей ночи.

Кармен вспоминает, что актриса «рассказывала, как всю ночь ей не давали покоя звонки. Какая-то женщина обзывала ее всякими словами, после чего вешала трубку, либо просто звонила и вешала трубку, не сказав ни слова. Мэрилин добавила, что голос ей знаком, но она не может назвать имени».

Суть первого разговора можно было бы выразить такими словами: «Ты, шлюха, оставь Бобби в покое». Звонки продолжались до 5.30 утра, и теперь Мэрилин чувствовала себя совершенно разбитой. «Она хотела, чтобы я приехала к ней. Она сказала: «Захвати пакет с таблетками», — у нас с ней было общее пристрастие к снотворному, и мы всегда говорили так, намекая на него, — «и выпьем немного вина».

Кармен, которая на тот день назначила встречи, ответила, что приехать не может. Они условились поговорить попозже. Это был день рождения Кармен. Открыв почтовый ящик, она убедилась, что Мэрилин не забыла об этом и прислала ей поздравительную открытку. Все, знавшие Монро, подтверждают, что она всегда помнила о днях рождения.

В три часа ночи, по всей вероятности, в перерыве между анонимными звонками, она попыталась дозвониться до Артура Джеймса. Но его не оказалось в городе, и о сообщении Мэрилин он узнал уже после смерти актрисы.

Утром позвонил отец Артура Миллера. Ему сказали, что Мэрилин одевается и позже ему перезвонит. Но звонка он так и не дождался, и это показалось ему странным. Мэрилин очень любила старика и обычно прерывала даже важные дела, чтобы поговорить с ним.

В то утро Норман Джефрис занимался полом на кухне, когда взгляд его уперся в голые женские ноги. Он поднял голову и, увидев Мэрилин, завернутую в большое банное полотенце, испугался.

«Я никогда не забуду ее вида, — говорит Джефрис. — Она выглядела больной, безысходно больной, — и не только в физическом смысле, — я подумал, что с ней, должно быть, стряслось что-то страшное. Может быть, она приняла слишком большую дозу стимуляторов или еще чего-то; может быть, она была до ужаса испугана. Такой я ее никогда раньше не видел».

У Мэрилин было два телефонных аппарата: один, розовый, предназначался для всех, а номер второго, белого, она давала только избранному кругу друзей. Оба телефона имели длинные провода, поэтому, разговаривая, Мэрилин могла бродить по всему дому.

Уцелевший список телефонных звонков по зловещим причинам, которые станут ясными позже, не прольет света на телефонные разговоры Мэрилин в последние двадцать четыре часа. В то утро у Мэрилин, закрывшейся в своей комнате — вероятно, с белым аппаратом, — состоялось несколько телефонных бесед.

Ральф Робертс, массажист, говорит, что Мэрилин позвонила ему и попросила выполнить поручение: достать не выпущенную еще запись одного певца, которому она надеялась помочь. Кроме того, упомянула о совместном ужине во внутреннем дворике, но они решили договориться об этом позднее. Ближе к вечеру Мэрилин сказала, что еще не знает, чем займется.

Как обычно, в конце недели Мэрилин позвонил живший на другом конце города репортер Сидней Сколски. Ее откровения по поводу братьев Кеннеди насторожили его. На этот раз он снова попросил свою дочь Стеффи послушать разговор по параллельному аппарату. Он интуитивно чувствовал, что ему нужен свидетель.

«Что ты собираешься делать сегодня вечером?» — весело спросил Сколски. Оказалось, план на вечер у нее уже сложился. Она ответила: «Возможно, спущусь на пляж. Похоже, там будут все». Насколько дочь Сколски помнит, Мэрилин добавила, что намеревается встретиться с одним из братьев Кеннеди в доме Лоуфордов.

В ту субботу, вероятно, ближе к полудню, к Мэрилин зашла Агнес Фланеган, одна из ее парикмахерш и давнишняя подруга. Пока Фланеган была у нее в доме, случилось что-то странное. Это — одно из самых непонятных событий того загадочного конца недели.

Почти следом за нею, рассказывала Фланеган, приехал посыльный с пакетом. Мэрилин открыла пакет, достала оттуда игрушечного плюшевого тигра, с которым и вышла к бассейну. Держа тигра в руках, она, ничего не говоря, присела у воды. Фланеган показалось, что актриса находилась в «ужасно угнетенном состоянии». Растерявшись, Фланеган встала и тут же уехала. На снимках, сделанных во дворе дома Мэрилин на другой день, видно, что у бассейна лежат две плюшевые игрушки. Одна из них похожа на тигра. Может быть, вместе с тигром она получила какую-то расстроившую ее записку, или — что тоже вполне возможно — сама игрушка была каким-то знаком? Во всяком случае, Мэрилин потеряла над собой контроль.

О событиях последних часов ее жизни нам известно, главным образом, со слов Питера Лоуфорда, Пэт Ньюком, Юнис Меррей и доктора Гринсона. Показания первых двух свидетелей противоречат друг другу. По-видимому, это объясняется их близкими отношениями с братьями Кеннеди. Как мы увидим, и рассказ миссис Меррей о вечерних часах Мэрилин также вызывает сомнение.