- Куда? - тут же спросил у меня дежурный офицер, стоявший за небольшой выгородкой у входа.

   - Поручик Суворов, - представился я, - Полоцкий пехотный полк. Прибыл от полковника Жехорса, коменданта гарнизона города Уэльва, с донесением о событиях, произошедших там.

   - Можете передать его мне, - сказал офицер, доставая журнал. - Позвольте.

   Я вынул из поясной сумки донесения Жехорса и передал ему. Офицер переписал в журнал, откуда прибыло донесение, от кого, уточнил мои фамилию и звание, после чего развернул журнал ко мне и протянул перо. Я расписался и вернул ему журнал.

   - Ещё одно дело, мсье лейтенант, - обратился я к офицеру. - Я бы хотел узнать, где найти военного атташе Российской империи. И его фамилию и чин.

   - Адреса, по которому он проживает, - ответил офицер, - я вам, мсье поручик, назвать не могу. Однако я могу назвать вам адрес посольства Российской империи. Думаю, атташе будет там, ибо присутственное время ещё далеко до окончания.

   - Верно, - усмехнулся я. - Так, где расположено посольство?

   Офицер назвал мне адрес, я отдал честь и вышел из министерства. Фиакр, конечно же, не дожидался меня, однако я свернул от здания министерства налево и прошёлся до ближайшего перекрёстка. Дирижабль доставил меня в Париж ранним утром, так что я мог не опасаться застать посольство закрытым, по моим расчётам, я должен был приехать туда не позднее полудня. Даже если придётся подождать фиакр.

   - Мсье офицер, куда желаете проехаться?

   Не успел я остановиться на перекрёстке, как меня окликнул возница проезжавшего мимо фиакра. Я запрыгнул в него и назвал адрес, как и в прошлый раз, не став торговаться насчёт цены проезда. Интересно, быстро ли распространяются слухи среди парижских извозчиков? А то ведь могут сообщить друзьям-товарищам о щедром русском офицере, что платит не задумываясь, тогда я, боюсь, разорюсь на поездках по городу. Хотя ездить-то мне по нему не так и долго. Думаю, уже завтра отправлюсь в полк. Так что пусть ищут извозчики щедрого русского офицера - не найдут. Ещё стану кем-то вроде городской легенды. Эта мысль, вкупе с отличной и довольно тёплой для начала зимы погодой привели меня в великолепное расположение духа.

   Бросив вознице несколько пистолей, я махнул ему рукой и направился в особняк, над которым вился флаг моей Родины. Как же чертовски приятно видеть, слышать, пускай и приглушённую расстоянием и оконным стёклами русскую речь. Я ведь ни слова на родном языке не слышал последние несколько месяцев. Боже, Боже! Я сглотнул ком, вставший в горле, и направился к дверям. Около них дежурили двое гренадер в мундирах Лейб-гвардии Семёновского полка. Завидев меня, они, не смотря на явное удивление, написанное на лицах, вытянулись вол фрунт и отдали честь. Я отдал честь в ответ и вошёл в посольство.

   По ту сторону двери за конторкой сидел молодой человек в вицмундире коллежского регистратора министерства иностранных дел. Он что-то старательно писал, так увлекшись процессом, что и не заметил моего появления.

   - Молодой человек, - постучал я по обитому зелёным сукном столу.

   Коллежский регистратор вскинулся и заморгал, с удивлением глядя на меня. Я усмехнулся и спросил у него:

   - Где мне найти военного атташе?

   - Графа Черкасова? - зачем-то уточнил коллежский регистратор. - Его кабинет на втором этаже. Третья дверь от лестницы.

   - Благодарю вас, - сказал я и, когда уже направился к лестнице, молодой человек окликнул меня.

   - Только его на службе нет. Дома он остался нынче.

   - Далеко дом? - поинтересовался я, оборачиваясь к нему.

   - Да нет. От посольства налево по улице до перекрёстка, второй дом направо.

   - Снова благодарю, - кивнул я и вышел из посольства.

   Гренадеры снова отдали мне честь, и я приложил руку к киверу. Брать фиакр ради нескольких десятков саженей - нет уж, простите, я не такой мот. Поправив ранец на спине, я зашагал по мостовой к нужному перекрёстку. Ранние прохожие с удивлением глядели на офицера в незнакомом мундире. Пройдя небольшое кафе с говорящим названием: "Douceur russe", я заметил группку очень интересных людей. Большую часть её составляли мои знакомцы по форту паладинов - солдаты в серых мундирах странного покроя и фуражных шапках с козырьками под предводительством офицера в чёрном кожаном плаще-пальто с рукавами. Они окружали невысокую фигурку в расшитом китайском халате (назывался он чеонгсам, так говорил мне мастер Вэй, который учил меня рукопашному бою) с небольшой коробочкой в руках. Полиции рядом не оказалось, а парижане предпочитали не замечать этой сцены. Ведь все немцы были отлично вооружены.

   Очень мило. Кто бы ни были эти серые солдаты с чёрными командирами, мне они враги и враги опасные. И что бы ни рассказал мне лорд Томазо, я ещё не до конца удовлетворил своё любопытство. Хотя бы относительно этих людей. Я снял с головы кивер, проверил, легко ли выходит из ножен старинная шпага, и решительным шагом направился к заинтересовавшим меня людям. Подумал было зарядить "Гастинн-Ренетт", но решил, что не стоит размахивать пистолетом на улице.

   - Послушайте, граф, - как-то странно обращался к молодому китайцу - или китаянке, очень уж миловидное лицо было у него - немец в плаще пальто, - я ведь прошу вас о такой малости. Продайте мне эту птицу.

   - Прошу прощения, герр Адлер, - вежливо отвечал китаец, судя по голосу это всё же был мужчина, даже скорее юноша, не старше меня, - но вы просите о невозможном.

   - Граф! - воскликнул немец с птичьей фамилией - или это прозвище? - Не вынуждайте меня применить насилие к вам! Богом клянусь, мне это будет очень неприятно!

   - И снова прошу вас, герр Адлер, простить меня, - тон китайского графа не изменился ничуть, хоть ему и явно угрожали. - Я не торгую птицами, которых нет в природе.

   - А Бонапарту вы кого продали?! - вскричал немец. - Donnerwetter! - перешёл он на родной язык. - Или вы, граф станете отрицать, что продали аквиллу Бонапарту?

   - Господа, - я подошёл уже достаточно и решил обратить на себя чужое внимание, - граф, несколько раз объяснил вам, что не может ничем вам помочь.

   - Ты ещё кто такой?! - вызверился на меня немец.

   - Rassenminderwertig, - процедил сквозь зубы один из серых солдат, стоявший ближе всего ко мне. И я, не задумываясь, ударил его новеньким кивером, сработанным уэльвским кожевенником перед самой битвой с Кастаньосом. Он был не очень тяжёлым, однако противник не ждал удара и покачнулся, когда кивер врезался ему в лицо, сбив с головы фуражную шапку. Второй солдат уже успел подставить предплечье, закрыв при этом себе рукой обзор. Я же выхватил из ножен шпагу и молниеносным выпадом приставил кончик её кадыку "кожаного" немца. Он даже не успел за эфес своего оружия схватиться, что говорило о нём не самым лучшим образом.

   - Не стоит оскорблять в моём лице всю русскую нацию, - улыбнулся я, чуть надавив на рукоять - по горлу немца потекла тонкая струйка крови, пачкая воротник белой рубашки. - Уберите своих людей, герр Адлер. Думаю, вы с графом всё выяснили.

   - Это моё дело, - резко ответил тот, продолжая сжимать эфес.

   - Не только ваше, - покачал я головой, чуть сильней надавливая на шпагу, отчего струйка крови превратилась в ручеёк, - но и графа. Не стоит утомлять титулованную особу.

   - Юноша, - тон Адлера можно было считать оскорбительным, - ступайте прочь. Не стоит становиться на пути у людей, о которых вы ничего не знаете.

   - Вы назойливее мух, - сказал неожиданно граф на столь же безупречном немецком, каким до того был его французский.

   - Граф, вы совершенно правы, - усмехнулся я, и меня, как и самого юного аристократа, ничуть не смущали нацеленные на нас пистолеты. - Убирайтесь, герр Адлер! Или хотите стать героем и пасть от моей руки, дабы развязать их своим людям? Так поспешите, отдайте им последний приказ!

   - Уходим! - скомандовал немец, отворачиваясь от меня, но руки со шпаги не убирая. Я перевёл своё оружие и чуть выпрямил руку, так что кончик клинка теперь упирался в затылок немца. Он замер.