Первым делом я собрал младших командиров своей бригады в импровизированной офицерской столовой и через переводчика, шустрого парня по имени Диего, сказал им:
- Господа унтера, наши люди никуда не годятся. Их перебьют в первом же бою.
- Что вы несёте, сударь?! - вскричал самый темпераментный из моих подчинённых. - Мы тренируемся уже почти полгода!
- И за это время не добрались даже до уровня обучения русского рекрута! - стукнул я кулаком по столу. Диего даже покраснел, переводя мои слова, однако ослушаться не посмел. - У нас, в России, из крестьян солдат делают за полгода, как я вижу, у вас, в Испании, иные порядки. Однако раз меня назначили к вам старшим офицером, порядки теперь у вас будут русскими.
- С чего бы? - продолжал хорохориться тот же унтер.
- С того, - ответил я, - что начальник гарнизона Уэльвы, полковник Жехорс, назначил меня вашим командиром. Это если кто не понял. А теперь я поведаю вам, господа, что подразумеваю под русскими порядками.
И я подробно по памяти расписал им один день из жизни русского рекрута. Судя по тому, как мрачнели лица моих подчинённых, до сего дня им не приходилось даже слышать о таких нагрузках. Тот самый темпераментный унтер даже прошептал себе под нос: "bestia vigoroso". Я скосил глаза на своего переводчика и тот объяснил мне, что это значит "выносливые животные". Я кивнул ему и обратился к наглецу.
- Вы считаете мой народ животными?
- Никак нет, - ответил тот, однако взгляд его говорил об обратном.
- Вижу, вы лжёте мне, нагло глядя в глаза, - с напором произнёс я.
- Вы обвиняете меня во лжи, сударь! - вскричал унтер.
- Нет, - неожиданно ответил я, прекращая ссору. - В любое иное время я бы с удовольствием прогулялся с вами за стену Уэльвы, однако сейчас я предлагаю вам иную форму дуэли.
- Объяснитесь, сударь, - похоже, он был несколько сбит с толку.
- Всё предельно просто, сударь. В самом скором времени нам предстоит вступить в бой с герильясами генерала Кастаньоса. Тот, кто сразит большее число врагов, выйдет победителем.
- Великолепная идея! - воскликнул унтер. - Просто великолепная! - Похоже, я обрёл в этом человеке настоящего друга, а если и нет, то он будет с удвоенным пылом разить врагов, лишь бы не отстать от меня.
Эта идея принадлежит, конечно, не мне. Я прочёл о ней в одном средневековом романе, какими зачитывался в не столь уж давнем детстве. Даже не предполагал, что она придёт мне в голову столь вовремя.
(из протокола заседания Антибританской коалиции)
БОНАПАРТ: С наглыми британцами давно пора покончить. Они захватили полмира, в их казну льётся золото Ост- и Вест-Индий. Но им этого мало. Генерал Уэлсли фактически оккупировал Португалию, и теперь готовиться перейти границу и напасть на владения моего брата Жозефа. Мы не можем им этого позволить, не так ли?
ВИЛЬГЕЛЬМ III: Именно. Британия является угрозой для всей Европы. И чем скорее мы с ним покончим, тем спокойнее будет всем нам.
АЛЕКСАНДР I: Британия весьма сильная промышленная и, главное, военная держава. Думаю, битва при Трафальгаре показала это всем нам. Франция потеряла флот, Россия же - армию. Остаётся благодарить Господа за то, что генерал Барклай де Толли, остался жив и теперь выводит её остатки через Пиренеи во Францию.
БОНАПАРТ: Именно армия генерала Барклая де Толли послужит костяком нового десанта на Альбион! Мои шпионы сообщают, что британские войска, рассеянные по всему миру, сейчас спешно стягиваются в Европу. Из Североамериканских колоний, из Ост-Индии, когда они прибудут в Европе разразиться война, которая сметёт с её лица множество государств. Мы не можем допустить этого!
ВИЛЬГЕЛЬМ III: Полностью согласен с вами, гражданин Бонапарт. Пруссия не столь большая страна и подобная война точно уничтожит её. Удар в самое сердце Британии сделает все силы, движущиеся в Европу с запада и востока, бесполезными. Их действия будут нескоординированы и первый удар они, скорее всего, нанесут именно по родному острову, стараясь отбить свою родину. А значит, мы сможем дать им бой на подготовленных позициях.
АЛЕКСАНДР I: Возможно, что всё произойдёт как раз наоборот, герр Вильгельм, и они нанесут удар по России или Франции или Пруссии. В то время как наши силы будут стоять на Альбионе. Мне, в общем-то, бояться нечего, равно, как и гражданину Бонапарту, не так ли? Наши государства велики и армии их сильны. А вот у вас, герр Вильгельм, простите, нет ни того, ни другого.
ВИЛЬГЕЛЬМ III: Вы ошибаетесь, венценосный брат. Быть может, Пруссия и не столь большая страна, как Франция или ваша родина, Россия. Однако армия у неё весьма и весьма сильна. Также нас поддержат герцогства Рейнской конфедерации, а вместе с ними, наша армия не уступит по численности и силе вашим.
АЛЕКСАНДР I: Не стоит забывать о Священной Римской империи. Эта страна может доставить всем нам весьма много проблем. Особенно если вступит в союз с Британией.
БОНАПАРТ: Этого просто не может быть. Цесарцы не уступят в католическом фанатизме испанцам. Они никогда не вступят в союз с британцами, которых считают еретиками, предавшими веру и Папу, ради разврата.
АЛЕКСАНДР I: Однако даже, если Священная Римская империя вмешается в войну третьей стороной, это весьма осложнит положение в Европе, ввергнув её в тотальную войну.
БОНАПАРТ: Значит, надо отправить в Рим послов, дабы они до мая следующего года, узнали каковы планы Империи на случай войны в Европе. Думаю, люди из вашего посольского корпуса, герр Вильгельм, справятся с этим лучше всего.
ВИЛЬГЕЛЬМ III: Да, да. Я мобилизую для этого лучших людей посольской палаты.
БОНАПАРТ: Ну что же, господа. Осталось только определить точную дату начала десанта.
АЛЕКСАНДР I: Об этом говорить ещё слишком рано. Мы ещё не сформировали армии и флоты, которые должны быть переброшены в Кале и Дюнкерк. Думаю, того, что мы определились с месяцем вполне достаточно. Точную дату можно будет определить уже весной следующего года.
Глава 9,
В которой ополченцы проходят боевое крещение.
- Uno, dos! - неслось над плацем, по которому шагали ополченцы. - Zurdo! Diestra!
Барабанщики отбивали ритм, флейтщики выдували мелодию, надрывали унтера.
- Parar! - кричат они и две взводных "коробки" замирают на месте. - Al hombro, mar! - И солдаты вскидывают мушкеты к плечу. - Apuntar! - И прекращается даже мелкое подрагивание стволов. - Fuego! - Слитный щелчок ста двадцати курков кажется единым звуком.
- Perfectamente! - сказал я. И уже через Диего продолжил: - Гораздо лучше, чем когда я пришёл. Начинаем стрелковые упражнения.
- Cargar! - командуют унтера.
Звенят шомпола, сыпется порох, катятся в мушкетные стволы свинцовые пули. Мне пришлось попрепираться с упрямым тыловиком, никак не желавшим выдавать дополнительные патроны для моих солдат. В итоге я, как патроны к пистолету, попросту купил, для чего заложил половину будущего месячного жалования. Тыловик остался этим весьма доволен.
- Fuego! - снова командуют унтера, и воздух рвут три слитных залпа шеренг. Пули пробивают уже и без того издырявленные мишени.
За прошедшие недели мне удалось сделать из ополченцев настоящих солдат. Паладины всё же вбили в них азы строевой и боевой подготовки, хоть и за непристойно долгий срок. Так что остальное мне пришлось делать в весьма сжатые сроки. И я подавал им пример во всём, как поступали, к сожалению, далеко не многие офицеры в русской армии. Я шагал вместе с солдатами в многоверстных марш-бросках вокруг стен Уэльвы, под смешки караульных французского гарнизона, глазевших на нас сверху вниз. Не уходил в тень во время долгих стрелковых упражнений на сорокоградусной жаре. Командовал одним взводом во время тренировочных штыковых атак против второго, который вёл тот самый темпераментный унтер по имени Альдонсо и по прозвищу, конечно же, Дон Кихот. Я первым выходил на плац в предрассветных сумерках и последним уходил с него после заката. За что и получил от солдат негласное прозвище "ruso de hierro", что значит "железный русский", и мне весьма льстило.
