- Если вы и вам подобные хотите пребывать на этой планете, нужно согласиться с некоторыми необходимыми условиями.
- Какими?
- Самое главное - признать превосходство фуили. А также смириться с ограничением вашей численности и деятельности здесь и с постоянным статусом объекта наших научных исследований.
Они смотрели прямо на меня. Я знал, что плохо еще владею языком, с трудом выговариваю многие звуки. Но, конечно, они поняли суть, и покраснение открытых участков кожи на лице явилось, вероятно, признаком сильной обиды.
- Почему? - спросил наконец человек-Барри. - Что дает вам право...
Человек-Кэтрин оборвал его резким словом.
Я пытался объяснить.
- Фуили - древний народ, древнее людей во много раз. Многое из того, что мы из себя представляем, мы наследуем в момент рождения, а не приобретаем, подобно вам, в процессе обучения. А потому нам свойственны некоторые взгляды, которые нельзя изменить без риска потерять рассудок. Психика фуили разбивается, и навсегда. Мы наследуем, что мы единственные во Вселенной, что разумнее нас никого нет. Не то что разумнее - равных нам нет. Это одна из основ психики фуили, сути нашего "я", каждой личности и народа в целом.
- Простите, если я ошибаюсь, но, по-моему, лично Вы, Джефри, не считаете нас много ниже себя, - заметил человек-Кэтрин. - Разве это не противоречит сказанному Вами?
Как ни было больно, я должен был ответить.
- Противоречия нет. Вы имеете дело с сумасшедшим фуили. С неполноценным. Психически ущербным.
Они переглянулись.
- Не понимаю, - растерянно произнес человек-Барри. - Мне Вы кажетесь вполне здравомыслящим.
Я решил высказаться до конца.
- В результате контакта с вами я потерял часть своей психики. Я не могу общаться с собеседником без слов. Это большая потеря. Это ущербная психика, очень ограниченная...
Я хотел добавить - "как у вас", но, к счастью, сдержался. А несказанного люди, конечно, не поняли.
Объяснить все это при моих скудных знаниях их языка было все равно, что описать феномен зрения тому, кто лишен глаз.
- У нас есть особое чувство, вроде... - я запнулся, не найдя слов.
Человек-Кэтрин (к тому времени я уже понял, это - женщина) сказал с улыбкой:
- Я, кажется, догадываюсь. Вы говорите об эмпатии, способности воспринимать настроение, часть мыслей... Верно?
Я был поражен ее проницательностью. Разве люди могут что-либо понимать без слов?
- Да, вы правы. И у людей есть такое чувство?
- Недостаточно развитое, чтобы полностью ему доверяться. По крайней мере, без дополнительных подтверждений... Что касается непосредственной передачи мысли от мозга к мозгу... - Маленькие странные ее глаза широко раскрылись. - Что-то вроде телепатии?
Слово было незнакомо, но я его, по-моему, понял.
- Для фуили слова - будто изюм в кексе, - пояснил я. - И суть - это вкус кекса в целом, а не вкус изюма.
- Я думаю... - Женщина подошла ко мне ближе. На ее лице, в увлажненных глазах читалось сострадание. - Вы утратили вкус, да?
Я кивнул.
- Сперва я объяснял все усталостью. Но постиг истину, когда Первый на Планете сказал мне, что без труда прочитал вашу искренность. Я же ничего не чувствовал.
Человек-Барри, казалось, встревожился.
- То есть все фуили читают мысли? Или, по крайней мере, настроение? Его многосуставчатые пальцы сжимались и разжимались. - Черт побери, Кэт, мы не в состоянии будем что-либо от них утаить!
Человек-Катрин кивнул.
- Очень похоже на то. А что, собственно, нам от них таить? Это для нас имеет свои положительные черты. Если фуили легко чувствуют, когда мы лжем, а когда говорим правду, нам нет никакого смысла объявлять себя существами второго сорта. Ведь любой фуили сразу поймет, что это притворство.
- Да, но в данном случае ваши чувства не играют особой роли. - Помешкав секунду, я добавил: - Меняет ли что-нибудь, если по своему невежеству лист мнит себя равным цветку?"
Сказано иронично. Но по мере того, как фуили начинают признавать, что лист все-таки равен цветку, они, неминуемо должны свыкаться с человеческим лицемерием. Мы, люди, лишены эмпатии и потому изолированы друг от друга; даже лучшие из нас часто идут на обман, чего фуили не могут не заметить и никак не могут принять. Если мы, умеющие лгать, требуем от тех, кто лгать не умеет, признавать нас равными, то как это требование выглядит в глазах фуили? Равен ли лгущий вид разумных существ нелгущему виду? Мы критерием Разума выдвинули способность создавать орудия труда и пользоваться ими.
Можно ли критерием Высшего Разума взять способность всегда говорить правду? Сможем ли мы в контактах с фуили всегда говорить правду?
Д.М.
"Пришельцы решили уйти с планеты. Роль мыслящих животных они не приняли. Я не читал их мыслей, но был уверен, что они так и сделают.
К кораблю пришельцев мы вылетели со Станции вчетвером - двое людей и я с коллегой Пакегокнерфронакипилазисом. Полет до посадочного модуля у артефакта N_9003 занял бы 93 минуты, как измеряют время люди, но на шестидесятой минуте я разбил крылокорабль при вынужденной посадке.
Авария случилась в глубоком ущелье, усеянном камнями. Мы хотя и пострадали, но все остались живы. Хуже всех пришлось Пакегокнерфронакипилазису - ему размозжило ногу. Легче всех - помятыми ребрами - отделался человек-Барри. К счастью, герметика хватило на ремонт наших костюмов, однако, прежде чем затянулось последнее отверстие, ушло много воздуха.
Положение выглядело безвыходным. Крылокорабль исковеркан, аппаратура связи разбита, и хуже всего - мы сильно отклонились от курса при обходе пыльной бури. Нас, конечно, будут искать, но в таком месте найдут нескоро.
- Неслыханно, - сварливо проговорил мой коллега, которого люди называли "Паке". - Подобной поломки никогда не случалось.
Его взгляд, направленный на людей, пылал обвинением.
- Что он сказал? - спросил человек-Барри.
- Он считает, что в аварии повинны люди.
Человек-Барри пожал плечами.
- Что ж, мы ему не по душе. Ведь потому он и отправился с нами?
Я мог не отвечать. Когда Первый не сумел убедить большинство фуили, находящихся на Станции, не требовать от людей признания себя мыслящими животными, пришельцев попросили покинуть планету. Логика требовала, чтобы глава группы самых непримиримых сам проследил, как те покидают планету. Так на крылокорабле оказался Пакегокнерфронакипилазис. Я его опасался. Владевшие им эмоции делали его поведение непредсказуемым. Он знал о моей неполноценности и, следовательно, о том, что я не могу чувствовать его намерения. Равно как и мои оставались для него за семью замками. Что, впрочем, не давало никому из нас преимущества...
Человек-Кэтрин, попытавшись сесть и прислонить верхнюю часть туловища к камню, издала звук, исполненный боли. Хотя ее нижние конечности пострадали меньше, чем конечности Пакегокнерфронакипилазиса, она тоже не могла двигаться.
- Надо все подсчитать, - заявила Кэтрин.
У меня была сломана верхняя конечность. Я справился с болью и спросил:
- Что подсчитать?
- Все, что у нас есть. Чем мы можем воспользоваться.
Я перевел ее слова Пакегокнерфронакипилазису.
- Нелогичные слова, - сказал он. - Нелогичная надежда. Еще одно подтверждение того, что нам уже известно; люди - примитивные существа. Их разума недостаточно даже для понимания неизбежной скорой смерти.
Несмотря на боль, человек-Кэтрин рассмеялась.
- Если надежда делает нас примитивными, тогда, клянусь, мы примитивны! - Она взглянула на своего товарища. - Как с воздухом, Барри?
- Плохо. - Человек-Барри махнул на единственный земной баллон, который он успел вытащить из обломков. - С ним да ранцевым запасом - на четыре, от силы пять часов.
- У нас гораздо хуже, - грустно произнес я. - Фуили не подстраховываются на случай, которого не должно быть.
- Сколько вы можете протянуть?
