— Сегодня на уроке, — сказала учительница, — мы поговорим о Тверской губернии и ее столице — Твери, затем совершим увлекательные экскурсии по музеям областного центра и по городам нашего прекрасного края.

По территории Тверскую область можно сравнить с таким государством, как Франция. Это — купол Валдайской возвышенности, где начинается водораздел гигантских водных систем: берут свое начало реки Западная Двина, Днепр, Цна-Мста, Межа и, конечно, великая река Волга, в древности носившая имена «Итиль», «Ра». Ее протяженность по нашей тверской земле — 685 км; принимает на своем пути более 150 притоков, ее водный бассейн занимает 70% территории, включая 800 рек длиной свыше 10 км.

Тверь как поселение, согласно археологическим раскопкам, существовала еще в IX—X веках. Историк Владимир Кучкин считает, что крепость на месте Твери появилась в 1133-1140 годах. В летописях церкви на Опоках, датированных 1135 г., есть запись о прибытии тверских гостей в Новгород. А историк XVIII века Василий Татищев утверждал о возникновении Твери в 1181 году на том месте, где река Тьмака впадает в Волгу, то есть там, где сейчас находятся стадион «Химик» и Путевой дворец. Есть мнение, согласно летописи, об упоминании Твери в 1164 году в древнем «Сказании о чудесах Владимирской иконы Божьей Матери» и что дата рождения Твери как города — это 1208-1209 годы. Официальная же дата основания Твери — 1135 год.

С 1247 по 1485 годы Тверь — столица великого Тверского княжества. Тверское княжество оставалось независимым до конца XV века и явилось центром возникновения Российского государства.

—  А почему, Мария Васильевна, тверских жителей называют «тверскими козлами»?

— Существует несколько предположений. Когда Петр I издал указ о таможенных сборах при въезде в город, тверские дорожные служители принимали налоги только через казну, и только. Упрямились — и все тут. По другой легенде, при нападении татаро-монгол на старую Тверь дьяк стал звонить в колокола — созывать народ. Татары рвались на территорию кремля. Тогда священнослужитель привязал к колоколу на веревке козла, а сам с рогатиной кинулся защищать город. Козел, испугавшись звона, стал рваться. И чем больше он пугался, тем сильнее звонили колокола, созывая жителей на битву. Существует и другая версия. Один козел забрался на колокольню. В это время в Тверь въезжала императрица Екатерина II. Ее никто не встречал. Только императрица собралась издать указ о наказании тверских градоначальников за неучтивость, как зазвонили колокола. Это козел стал жевать веревку из льняной пеньки, что свисала от колокола. А вот мой знакомый хореограф уверял меня, что этому прозвищу послужили козьи шкуры. В Твери всегда разводили много коз. Из шкур кожевники выделывали прекрасную кожу, из которой шили сафьяновые сапожки, известные не только в Тверском княжестве, но и за границей, даже в Татаро-Монголии. Возможно, поэтому при строительстве здания старого железнодорожного вокзала украшали металлическими барельефами из козлиных морд. Один из них, весом более семи кг, был найден и находится в Музее железнодорожников. Кстати, напротив вокзала была церковь Александра Невского, а на перроне под навесом святили куличи.

В руках у вас — путеводитель по музеям Твери и Тверской области. Я расскажу о тех музеях, в которых нам предстоит побывать.

Пятиклассники вместе с учительницей бодро шагали по Заволжью в Музей тверского быта. Рядом с речным вокзалом, построенным на месте Отроч-монастыря, возвышается уцелевшая Успенская церковь. У старого Тверецкого моста — церковь Троицы за Волгой, возведенная в 1734-1737 годах на средства купцов Матвея и Алексея Арефьевых. В 1784 г. на месте сгоревшего дома Семеном Несторовичем Арефьевым началось строительство городской усадьбы — «трех каменных зданий». История упоминает имена архитекторов Федора Штепгеля, Андрея Трофимова, известных мастеров из крестьян: Евдокима Дудянова, Лаврентия Полуянова.

В старинном доме по улице Горького, 19/4, ранее называвшейся Верховской, с 1970 года размещен Музей тверского быта.

— Мы подходим к городской усадьбе купцов, — сказала Мария Васильевна. — Прошу вести себя предельно вежливо, слушать экскурсовода, не бегать по залам. Особенно это касается Вани Коровицына и Миши Митюрева.

— Опять Ваня и Миша! — вздохнули мальчишки. — Что мы, маленькие? Не понимаем?

— Не всегда, — вставила словечко соседка Вани по парте Ульяна Кулагина.

— А еще учтите! — добавила с улыбкой учительница. — В театрах — театральные, а в музеях живут Музейные Духи!

«Какие такие духи?» — хотел спросить Коровицын. Но тут подошла экскурсовод и повела ребят по комнатам дома, где жили купцы, потом по комнатам в другом доме — для гостей. Рассказывала об экспонатах: о ремеслах мужских и женских, о резьбе и росписях по дереву, о ткачестве и вышивках Тверского края, о традиционном кружевоплетении, о предметах крестьянского быта, одеждах XVIII века, украшениях, о старинной русской посуде, о мебели, оружии, о царских указах в эпоху Петра I.

— Опять про меня ничего не сказала! — услышал Ваня чей-то недовольный, похожий на лукошуршание, голос.

— Ты слышал? — спросил Митюрева Ваня Коровицын.

— Слышал, — отозвался Мишка. — Интересно рассказывает. Вань, представляешь, здесь в 1701 году еще по старому дому расхаживал сам Петр I. «Кушал у Арефьева жареную утку с солеными лимонами», пил из своего серебряного ковша с двуглавыми орлами какой-то извар, приготовленный купчихами. А потом этот ковш с царственной надписью подарил купцу Арефьеву. Вон в нише стоит. Только, говорят, это — его копия. А обувка? Может быть, сапоги царя сохранились?

— Совсем и не царские! Солдатские ботфорты. Осташи в XVIII веке сшили, — снова послышался шуршащий голос.

— Опять что-то за печкой шуршит. Пошли, глянем!

— Да ну тебя! — отмахнулся Мишка. — Вечно ты со своими выдумками. Я лучше с классом пойду.

— Как хочешь, — отозвался Ваня, заглядывая за ситцевую занавеску, где стоял деревянный сундук. Недолго думая, осторожно подняв тяжелую крышку, заглянул внутрь. Не обнаружив никого, влез. Запахи старого дерева и лежалой одежды дурманили. Тишина Арефьевского дома была удивительной.

— Не уснуть бы, — подумал Ваня, рассматривая путеводитель.

— Тебе что сказывала учительша? Экспоната не касаться. А ты в него залез! — сказал кто-то более внятно.

— Я и не трогал экспонаты! Подумаешь, деревянную бадью чуть отодвинул. Так мешала же пройти! А ты кто такой?

— Кто-кто?! Иван-пикто! В глиняном горшке, сажень в башке. Шишок я, домовой Арефьевского дома. Шуршалой кличут. Почитай, третий век тута проживаю. Слыхивал о таких?

— О домовых слышал, а не видел. Покажись!

— Шустрый, однако. А энтова не хошь? — в дырке задней стенки сундука показался довольно-таки крупный кукиш.

— Ты, что ль, Митяй, в дырку фигу суешь?

— Митяй, Митюня, Митюрев, Коровицыны, Зуевы, Кулагины, Парфеновы — наши фамилии. Стало быть, тверские. Любопытный народец, особливо ты, Ванятка!

— Не любопытный, а лю-бо-зна-тель-ный! — поправил шишка Коровицын.

— Если так, любезнейший Ванятка Коровицын, тебе важное- преважное порученьице. Проведай-ка моих собратиков музейных. В каждом старом доме есть шишок, а в музее — Дух Музейный. Так вот по музеям и пошастай, поищи. Приветик от меня передай.

— А как передать-то? — усомнился Коровицын.

— Как-как! Эва как! — хихикнул домовой. — Я составил бы тебе компанию, но нам, шишкам, не положено покидать свой дом. Осиротеет, пропадет. Уж извиняйте, барин. Слыш-ка, вона грамотка путейна, визитна. За печкой ступа тверска, к ней — коряжка ямска. Садись, не зевай, знай погоняй! Ступу-то потом назад вертай! Экспонат все жа!

— Вот это да! Вот это путевочка! Не сказка, а история с продолжением! А что за грамотка? Так это же путеводитель, что продают в музейном киоске!