Пока Маргарита кормила дочерей в своей комнате, Джон обсуждал с братом концепцию новой совместной коллекции одежды и соответствующих аксессуаров и украшений.

Вернувшись в комнату, он нашел жену и дочерей спящими. Вид их умиротворенных лиц, их ровное дыхание рождали такой приступ нежности и умиротворения - вот, ради чего его глаза открываются утром каждого нового дня. Повторив позу Маргариты, он прилег рядом, обняв их. Вот - причина, почему всё ещё бьется ещё в груди его горячее сердце.

Он провел рукой по светлым прядям в своих темных волосах и вспомнил, какую боль он испытал, сгорая заживо, но заботило его тогда больше другое - какой мир он оставит своим детям, вот этим крошкам, которые мирно посапывают под охраной любящей матери, своему старшему сыну - доброму и благородному юному Али, для которого отец был не только авторитетом и примером для подражания, но и близким другом. А скольким ещё детям нужны любовь, покой и безопасность? И ради такого мира он без страха снова шагнул бы в огонь, снова принял бы смерть.

- Моё солнце и звезды, - когда он наклонился к ней, Маргарита почувствовала, как её щекочут его локоны, не удержавшись, девушка чихнула и виновато улыбнулась, проведя пальцами по его губам, потом взглянула на дочерей - и снова вспомнила ритуальную фразу любовного признания из ставшей уже легендарной эпопеи Джорджа Мартина в не менее масштабной и впечатляющей телевизионной постановке.

- Луна моей жизни, - продолжил он мужской репликой, поправляя её выбившуюся прядь и нежно целуя в висок.

А в другой комнате, златовласая металась по подушке, и снилось ей, что она любуется видом ночных улиц с высоты шикарного пентхауса. Одета она была под стать окружающей обстановке - в длинное атласное платье по фигуре на тонких бретельках глубокого синего цвета. В лунном свете её волосы отливали серебром, и таинственным светом мерцали сапфиры в украшениях, что были на ней.

Даниэлла стояла у самого края смотровой площадки, глядя на ночные огни никогда не спящего города, когда рука в мужской черной кожаной перчатке легла ей на плечо. Она хотела рассмотреть стоящего рядом, но не могла пошевелить ни одним мускулом - только проследить взглядом, как высокий мужчина в дорогом модном костюме и модельных туфлях обошел вокруг неё, став напротив.

- Мне не солгали - ангел, сущий ангел, - он пропустил между пальцами прядь её светлых волос.

- Кто вы? Я вас не знаю, - девушка смотрела в его темные глаза и от хищного выражения его лица мурашки пробежали по спине.

- Зато я знаю, кто ты, - он провел рукой по гладкой ткани её платья, и Дени нервно дернулась: это всё, на что она была способна сейчас, - и теперь ты находишься полностью в моей власти.

- Я... я не могу пошевелиться, - обреченно констатировала девушка этот пугающий факт.

- Как тебе ощущение? - спросил Саймон, проведя пальцем по её скуле, потом очертив подбородок, - Я сковал твою волю и могу сделать с тобой всё, что угодно, а ты не в силах мне сопротивляться. Я - хозяин и режиссер твоего сна, - он наклонился совсем близко и прошептал ей в лицо, сверкнув глазами, - Говорят, что умерев во сне, умрешь и в реальной жизни... Что же мне с тобой сделать... Поцеловать или убить? Ангел... Интересно, а умеешь ли ты летать? Пожелать тебе приятного полета в бесконечность и вечных снов?

Дышать было тяжело, и мысленно у девушки уже началась самая настоящая истерика от собственного бессилия - не может она позволить какому-то малознакомому демону убить себя. И тут, точно в ответ на все её мысленные призывы, с эпицентром в районе её живота, от её тела начало исходить мягкое серебристое свечение, и возвращалась власть над собственным телом.

- Себе лучше пожелай! - она извернулась из его рук, а он оступился и полетел вниз с головокружительной высоты.

Подавив приступ тошноты, златовласая отошла подальше, растирая руками озябшие плечи:

- Может, я и ангел, но я - не святая...

Проснувшись утром и принимая душ, она обнаружила свежие красные следы на плечах, где прикасались его руки, а в выпуске утренних новостей сообщили о загадочной смерти в своей квартире молодого мужчины, подозреваемого в мошенничестве, который скоропостижно скончался ночью в своей съемной квартире, но механические повреждения на его теле говорили о падении с большой высоты, хотя квартира была заперта изнутри, и труп не перемещали.

А Маргарите в ту ночь снился совсем другой сон, когда слабо освещавшее ночной полумрак свечение, исходившее от её дочерей, окутало её, перенося сквозь пространство и время.

Маргарита открыла глаза и огляделась по сторонам - она стояла на тротуаре возле любимого кафе её родителей, которое снесли уже много лет назад, построив на его месте современный бутик. Ярко светило солнце, чистым воздухом ранней весны так легко и приятно было дышать, а лица прохожих казались особенно приветливыми. Девушка внимательно осмотрела себя - на ней было черное шерстяное пальто, красный шарф, красный берет и сумочка в цвет, а в мягкой и теплой длинной шерстяной юбке и высоких сапогах на танкетке было уютно и удобно. Но почему здесь снова старое кафе? Не успела она дать ход этим мыслям, как внимание её привлекла молодая темноволосая женщина, спешащая к перекрестку, всё время поглядывая на свои наручные часы.

Женщина, по всему видно было, всецело была поглощена своими какими-то думами, и не заметила, как из-за угла показался автомобиль уже устаревшей, по мнению Маргариты, модели.

- Осторожно! - Маргарита бросилась на дорогу, оттолкнув женщину.

Автомобиль на скорости врезался в столб, создав опасную ситуацию на дороге - и уже несколько машин громко сигналили. К месту уже выехал полицейский автомобиль.

Маргарита больно ушибла ногу, а молодая женщина, можно сказать, отделалась легким испугом и незначительными царапинами.

- Спасибо, спасибо вам! Не знаю, как и благодарить вас, - женщина помогла Маргарите подняться, подставляя плечо для опоры.

Их взгляды встретились, и девушка лишилась дара речи, не сводя глаз с лица женщины - это была её мать. Именно такая, какой она помнит её со студенческих любительских фотографий.

- С вами всё в порядке, мадемуазель? - Маргарита вопрос услышала, но не могла пошевелить языком, как загипнотизированная не в силах оторваться о серых глаз своей молодой матери.

- Мама... - восхищенно выдохнула Маргарита.

- Вам нехорошо? Как ваше имя? Где вы живете? - она и не заметила, как вслед за полицейскими подъехали медики, голова её была как в тумане, из всех вопросов она смогла назвать только свое имя.

Да и что Маргарита могла бы им ответить, кем представиться, какой адрес проживания назвать? Как объяснить, что она ещё в принципе не появилась на свет? Пришлось девушке сослаться на потерю памяти, а так как у неё были признаки сотрясения мозга, то врачи ей поверили, определив её в клинику. Валентине тоже рекомендовали проехать и пройти обследование, на котором она узнает, что ждет ребенка. Всю дорогу до больницы Маргарита не сводила глаз с матери и сопровождавшего её Шарля, который одним из первых выбежал из того самого кафе, где в то время ожидал прихода Валентины - и с трудом сдерживала слезы от переполнявших её чувств. Как же ей хотелось броситься им на шею и крепко-крепко обнять, и признаться, что она - их дочь, непостижимым образом переместившаяся из будущего. Кто ей поверит? Во скольких книгах и художественных фильмах упоминается об опасности влияния на события прошлого? Кто знает, что она имеет права говорить и делать, а что - нет, чтобы не допустить необратимых и страшных последствий? Ей следовало быть исключительно осторожной и аккуратной, чтобы не навредить своим близким либо самой себе.