Тронный зал кипел. Пиршество в честь победы и свадьбы вождя продолжалось и ночью. Поверженные и пленные купцы, и чиновники несли к трону нового короля золото и драгоценности. Все, что имело хоть какую-то ценность падало к ногам Шахгара.

Лориэль с презрением смотрела в глаза предателям, склонившим головы перед орком.

Когда же силы ее иссякли, а голова заболела так, что уже было невозможно терпеть весь этот гам, она попыталась уйти. Стража мгновенно подбежала к ней и преградила путь в верхние покои.

– Она не может уйти без тебя, – прорычал орк, глядя на вождя. – Ты должен быть с ней.

Но Шахгар проигнорировал молодого воина и разрешил жене уйти одной. Она была ему не нужна. Не нужна как женщина, но дорога как инструмент, который он намеревался использовать на благо своего нового дома. И в подходящее время он собирался избавиться от нее и показать всем, что еще способен принимать кардинальные решения.

* * *

Утром Лориэль проснулась необычно рано. Солнце еще не взошло на небосвод, но она слышала, как за окном начали петь первые птицы. Однако радость от трели сменилась ужасом, когда громадный Шахгар вломился в ее покои, буквально сорвав с петель двери. Его лицо было перекошено злостью. Едва сдерживая гнев, он поднял девчонку и, отворив окно, был готов выбросить ее на каменные глыбы. Она вскрикнула, задергала ногами, но тело тут же онемело. Холодные порывы северного ветра, стремглав пролетев вокруг нее, моментально умчались прочь.

Орк был зол. Вчерашняя выходка девушки разозлила его.

– Никто… никогда, – шипел он сквозь зубы, оголяя два острых клыка, – не позволял так поступать в моем присутствии. Я могу раздавить тебя прямо сейчас, сломать каждую кость в твоем теле, а потом бросить на съедение волкам. Но ты нужна мне. Нужна и поэтому я сохраню тебе жизнь.

Он втащил ее обратно в комнату.

– Больше так не делай.

С этими словами он вышел из комнаты, а девушка продолжила держаться за шею, стараясь откашляться от железной хватки орка, тисками сдавившего ее горло. Она и раньше понимала, что все будет так, но что это приобретет именно такой оттенок, ей довелось осознать именно сейчас.

На шум в комнату вбежала служанка. Закричав при виде растрепанной и едва живой дочери монарха, она припала к ее ногам и начала помогать прийти в себя. Слезы полились из ее глаз. Она проклинала зарвавшихся орков, позволивших поднять руку на прекрасную Лориэль.

– Я им не нужна… я им не нужна, – повторяла она, – они избавятся от меня, как только я перестану приносить пользу.

– Что ты говоришь, девочка моя? – Тула вытирала ее лицо и шею, где начали появляться следы от пальцев орка. – Они обещали сохранить жизнь всем. Король заключил с ними сделку.

– Мой отец уже ничего не решает. Он стал простым человеком, как ты и как я. Мне лишь остается играть свою роль, после которой моя пьеса будет окончена.

– Не говори так, Лориэль. Все будет хорошо.

На завтрак девушка пришла в сопровождении охраны. Орки ни на секунду не оставляли ее и всячески пресекали лишнее внимание со стороны черни, пытавшейся изредка прорваться к ней и заговорить. Шахгар был зол. После вчерашнего пира, где все самые храбрые воины славили своего полководца с победой, он был опозорен. Выходку девушки простил лишь потому, что та еще могла ему пригодиться.

Злоба затаилась внутри него.

Девушка села рядом. Начала есть, стараясь не смотреть на остатки жареного кабана, висевшего на вертеле прямо в центре тронного зала. Кроме них здесь не было никого. Она несколько раз осторожно спросила о судьбе своего отца. Орк молчал. Его скулы тряслись, повторяя движения мощных челюстей, перемалывавших грубое мясо. Отзавтракав, он быстро встал и ушел, оставив девушку наедине с охраной.

С сегодняшнего дня начиналась новая эпоха. Будущее было за ним. И если ему вновь придется пройтись по костям, он не задумываясь это сделает.

ГЛАВА 3

Уже несколько часов его не покидала назойливая мысль о том, что все произошедшее было простым недоразумением. Разве вождь орков мог пойти на столь опрометчивый поступок? Боги! Зачем он взял в жены человеческую женщину? Это ведь позор! Кощунство! Предательство! Какие только слова не пролетали у него в голове, пока где-то внутри замка созревал коварный план.

– Она должна умереть, дети мои, – говорил старейшина своим двум сыновьям, которые стояли перед ним и внимательно его слушали. – Женщина погубит его, сделает из него такого же слабака, какими являются людские мужчины. Приняв от этой женщины в подарок самое главное и ценное, что может она дать, он перестанет быть только нашим вождем. Тогда он перейдёт на сторону людей! Ребенок станет символом предательства всего нашего рода! Этого нельзя допустить! Ни в коем случае!

Свет от остатка свечи постепенно стал угасать. Воск еще стекал по столу и капал, на пол, где скапливался и остывал жирной лужицей. Переминаясь с ноги на ногу в шатре, до сих пор стоявшем у стен замка, старейшина был уверен в своем плане и в том, что следует сделать, чтобы избежать будущих потрясений для всего рода.

Старейшина так и не перебрался из поля в город. Ему были противны людские дома, каменные замки и высокие стены, давившие на него и ломавшего изнутри. Он верил, что орк жив только на воле, в бескрайних просторах, где даже горизонт не может стать преградой для стремлений храброго воина.

Коренастые сыновья подобные монолитному куску, держались ближе к дверям. Иногда один из них, тот, который был старше, выглядывал из шатра и пробегался взглядом по прилегающей территории, остерегаясь визита нежелательных гостей.

– Что ты хочешь, отец? Как ты предлагаешь поступить?

Старейшина оперся на посох и посмотрел каждому из сыновей в глаза.

– Она должна умереть, дети мои, – прошептал он так тихо, словно говорил самые страшные слова в своей жизни. – Должна умереть, как можно быстрее. Ее гибель станет подлинным началом возрождения нашей великой империи. Нельзя, чтобы человеческая женщина руководила нами, даже если она будет женой самого Шахгара. Нельзя. Поймите это.

Сыновья одобрительно закивали.

– Сегодня вы сможете осуществить задуманное.

– Но как? Вождь все еще в замке, – засомневался младший из братьев.

– Нет, – довольно ответил старейшина. – Он ушел вглубь города, ближе к шахтам, где добывают золото для казны. Его не будет до самого утра и это наш шанс.

Горл обошел костер и бросил в него щепотку красной соли, отчего огонь разгорелся ярче и жарче.

«Шахгар хороший воин. Великий воин, чья рука крепка, как никогда. Топор в ней верно следует каждому его желанию, но, увы, дух орка в нем ослаб. Трещина в душе опасна, ведь со временем она становиться все больше и больше, пока он, словно огромная каменная стена, подточенная буйством природных стихий, не развалится на части. Наш вождь играет с огнем и наша великая задача помочь ему защититься от этой опасности».

Старейшина углубился в шатер, скрылся за перегородкой из кожи буйвола. Вскоре вышел оттуда, держа в руках небольшую бутыль, внутри которой болтыхалась черная жидкость.

– Их женщины слабы. Из этого напитка хватит пары капель в ее бокал с вином, чтобы она испустила дух.

Горл передал бутыль старшему сыну.

– Сделай это Гиль! Пусть ее смерть станет началом нашего великого будущего, – перевел взгляд на младшего сына. Тот, по его мнению, был более красив, потому как имел длинные клыки и черные точно сажа волосы, которые сейчас были скручены в хвост на затылке. – А ты, Малик, останься, нам есть о чем поговорить.

Гиль, вышел на улицу и голос отца, начавшего беседу с оставшемся, для него утих. Вскоре он подошел к замку. Подумал о том, что человеческая жадность и алчность сделали все, чтобы даже высокие белоснежные стены источали презрение ко всему, что было за их пределами. Пройдя через ворота, у которых дежурили знакомые ему воины, он проследовал по пустым улицам, свернул в небольшой переулок и дальше решительно прошагал прямо к королевскому замку. Выйдя к чёрному ходу, где его вряд ли могли заметить стражники-перебежчики, вставшие под орочьи знамена и служившие теперь новому королю, Гиль остановился. Начал прислушиваться к разговору патрульных, но к своему сожалению разобрал лишь пару слов, из которых было сложно понять общий смысл беседы. Подождав пока стража пройдет мимо и исчезнет в темных улочках территории цитадели, он удостоверился в безопасности и тенью скользнул в приоткрытые двери.