- Ты можешь взять его и рассмотреть, - сказал Визарий. Я бы поклялся, что он крепко спал мгновение назад.

Получив позволение, бережно вынул Меч Истины из ножен. Солнечный луч блеснул на клинке, словно меч взглянул на меня холодными глазами, но раздумал сечь и вновь погрузился в дремоту. Да, он был необычным! Клинок воронёной стали, заточен с обеих сторон. Наши тяжёлые мечи имели заточку лишь с одной. Ко второй трети длины клинок расширялся, а потом снова сужался к концу. В середине лезвия был широкий дол, это сильно облегчало оружие.

- Не имеет смысла, - сказал я. – Это уменьшает силу удара.

- Таким мечом можно не только рубить, - ответил Визарий. - Колющий удар чаще бывает смертельным.

- А для чего это? – спросил я, трогая рога на рукояти.

- Чтобы защитить пальцы. Ты видел руку Томбы? Он был великим воином, но меч подвёл его.

- Это было в бою?

- Это было в бою. Мне предстояло убить друга. Но меч подвёл Томбу, и мы оба остались живы.

Он говорил странно, а я не решился расспрашивать.

- Ты знаешь толк в оружии, Ильча. Но ты ещё не воин.

- Мне нравится помогать кузнецу, - ответил я.

Он кивнул:

- Это лучше, чем убивать самому.

- Меч Истины делал великий мастер, - сказал я, желая сделать ему приятное.

Это почему-то развеселило Визария, морщины легли у глаз:

- Ты думаешь, Меч Истины – это он? Меч Истины – это я!

Больше он ничего не сказал.

Мы двигались очень скоро, хотя Визарий всё время шёл пешком. Он не отставал от Пегашки ни на шаг, и я не заметил, чтобы он запыхался. К вечеру восьмого дня мы вышли из чащи, и нашим глазам предстали знакомые росчисти, шесть длинных землянок, рублёная дружинная хоромина. Наши люди обустроились здесь недавно, когда Иктан сказал: «Империя сильна, дальше не пойдём!» Срубили палисад на высоком обрыве, посеяли ячмень. Иные привыкли, как гунны, за скотиной ходить, иные стали рыбачить, как прежде. Зверь в лесу тоже есть. Немного надо, чтобы почувствовать себя дома.

Визарий бросил взгляд на деревню, кивнул про себя и направился к дружинной хоромине, не задерживая шага. Я видел, как глядели ему вслед женщины, работавшие в поле, и почему-то мне было страшно.

Дурные вести быстро бегут. Когда мы вошли, вождь ждал нас. Мирташ от него по правую руку. И воинов набилось, как плотвы в морду. Рыжие косы моего брата Ойки, как всегда, краснели справа от Мирташа. Жрец Распятого бога находился тут же, но располагался особняком.

Вождь поднялся навстречу прибывшему. Он не каждому оказывал такую честь, и седины в голове у него было гораздо больше, чем у Визария:

- Приветствую тебя, Меч Истины, служитель сурового Бога! Я вождь этих людей, они называют меня Иктаном, сыном Инмара и Эквы.

Чужак ответил учтиво, как полагалось:

- Приветствую тебя, меднолобый Иктан, вождь косатых богатырей. Пусть твой мёд будет крепким, а удача – вечной! Какая беда заставила тебя прибегнуть к Мечу Истины?

Прежде у нас желали, чтобы ловушки были полными. Но сейчас многое изменилось.

Вождь жестом пригласил его сесть, сделал знак кравчему подать пиво. Я остался стоять за спиной Визария. Меня не замечал никто, кроме брата, а я видел, что ему хочется меня побить. Что я сделал не так?

Вождь начал разговор:

- Один из моих людей учинил великую обиду этому жрецу – сжёг храм Распятого бога. Я не хочу ссориться с Империей. Закон велит покарать мерзавца.

- Который слишком хорошо владеет мечом? – спросил Визарий, поглаживая бороду, чтобы скрыть ухмылку. Но я достаточно изучил его, чтобы услышать – голос звучал едко.

- Это так, - ответил вождь, не смущаясь. – Однако, дело не только в этом. Никто не видел, чтобы он поджигал храм.

- И всё же ты уверен в его вине? – снова перебил Визарий.

- Только у Лугия были причины это сделать. Его выгнали с пира за насмешки над жрецом, - подал голос Мирташ.

Взгляд Визария заморозил слова у него на языке. Потом пришелец снова оборотился к вождю:

- Ты знаешь о Правде судных поединков. Я не стану драться, пока не буду уверен.

- Ты волен в своих действиях, Меч. Сколько тебе нужно времени? В чём ты нуждаешься?

Визарий сказал, поразмыслив:

- Не могу сказать, когда разберусь до конца. А нужна мне лишь пища да кров, - он усмехнулся. - Ну, и то, что ты заплатишь по окончании дела.

При этих словах на лице Ойки появилось брезгливое выражение, словно он чистил помойную яму. Это не укрылось от светлых глаз Визария.

- Да, и ещё! Дозволь мальчику, которого посылал за мной, сопровождать меня и далее. Я не знаю ваших людей, мне нужен кто-то здешний.

- Пусть будет так, - приговорил Иктан.

Визарий повернулся, чтобы уйти. Ему не дал Мирташ. Он поднялся с места, и голос его звенел от волнения:

- Послушай, Меч! Я не хочу, чтобы ты думал, будто все здесь тебе враги. Приходи завтра на двор, где тренируется дружина. Пусть они увидят, как выглядит настоящий поединщик.

И поскольку Визарий не прервал его речи, Мирташ решился на улыбку:

- Да и я хочу узнать тебя поближе. Тебя и твой меч.

Чужак кивнул:

- Будь по-твоему, сын вождя.

И мой страх немного отпустил. Кажется, я всё сделал правильно.

***

Визарий растолкал меня чуть свет. Мы спали на сеновале. Никто не решился бы впустить в дом чужака, вот и мне приходилось мыкаться вместе с ним.

- Вставай, мальчишка, - сказал он, стаскивая с меня одеяло.

Я услышал крики петухов и звуки уходящего стада. Было слишком рано для воинских занятий, но Визарий так не думал. Он выгнал меня наружу и заставил бегом покрыть на лесной дороге расстояние четырёх перестрелов. Стоит ли говорить, что я с трудом поспевал за ним – ноги у наёмника слишком длинные, а сам он словно из хорошего железа. Загоняв меня до полусмерти, с головой окунулся в реке, разодрал гребнем длинные волосы и сказал с насмешливой улыбкой:

- На твоём месте я подумал бы всерьёз о кузнечном ремесле. Для воина ты слишком тяжёл.

Это был странный взгляд на вещи. Мой брат Ойка с ним не согласился бы. Зачем герою бегать, если у него топор и панцирь из рыбьего клея? Герой должен крушить вражеский палисад, покуда сородичи бьют из луков по засевшим в ограде трусам. А если враг убегает, пусть преследуют гунны на быстрых конях! Но с Визарием не поспоришь.

- Теперь ты отведёшь меня к человеку, которого обвиняют в поджоге, - сказал он, когда мы поели.

Лугий больше не жил с воинами, но из селения не ушёл. Он был слишком гордым, чтобы бояться. Мы нашли его в охотничьей хижине. Сняв рубашку, Лугий колол дрова. Утренний холодок щипал жилистое, покрытое шрамами тело, но ему словно дела не было до этого.

Когда мы подошли, он выпрямился во весь рост и всадил топор в колоду.

- Здравствуй, воин. Моё имя Визарий, люди называют меня Мечом Истины, - голос наёмника звучал ровно, в нём не было враждебности.

- Я знаю, кто ты, палач, - ответил желтоволосый. – Ты пришёл за моей головой?

- Ты хочешь сказать, будто сжёг тот храм? – спросил Визарий с интересом.

- Я не буду оправдываться перед тобой, - дерзко ответил Лугий.

- Иногда это нужно делать, - усмехнулся воин. – Ты немногое знаешь о Мечах Истины.

- С меня довольно, что ты наёмный убийца, - выдохнул певец. – Зачем ты говоришь со мной?

- Затем, чтобы понять, - сказал Визарий. – Говорю же, ты немногое знаешь о Мечах. А я слишком часто убивал на потеху толпе, чтобы торопиться в таком деле.

- Ты невысокого мнения о своём ремесле! – лицо Лугия украсила язвительная усмешка.