- Вот это твой выбор, Визарий? Лезть в зубы верной смерти? Если бы я не успел, Выродок сейчас праздновал бы завершение дела.

- Ну, Выродок пока не празднует, - усмехнулся я. – Согласен, я поступил глупо. Нам постоянно приходится выбирать каждый шаг. Нельзя сделать выбор один раз и надеяться, что до конца жизни поступаешь верно. Я не должен был в одиночку идти на корабль. Это не первая ошибка в моей жизни. Но ты её исправил.

- К чертям пустые разговоры! Человек ничего не выбирает. Всё уже выбрали за него. Он не волен, родиться ему или нет. Он не в силах выбирать утробу, чтобы появиться на свет. Он не может стать бессмертным. Ах, как ты свободен между колыбелью и могилой! Как горд собой! Твоя жизнь – это след на песке. Вот этот след к дурацкому кораблю, который потонул. Сейчас ветерок поднимется, и следы смоет. Совсем. А ты всё пыжишься доказать кому-то, будто твоя жизнь имеет значение.

- Смоет, - сказал я. – И всё же, Урса, твой след вёл к кораблю. Не от него. Тебе виднее, почему ты это сделал. Но я благодарю тебя за это!

*

- Я поеду вверх по течению.

- Что ты там забыл?

Тому была масса причин, я не хотел, чтобы он знал главную: мои родные втянуты в эту заваруху. Поэтому сказал о том, что уже не имело смысла скрывать. В том числе от себя самого.

- Я Меч Истины, Урса. Там, впереди, творится страшное. А моё ремесло – разбираться в страшных вещах.

- И ты к этому готов? Едва ли тех пятерых, или сколько их там, разделал один разбойник.

Я только пожал плечами:

- Готов я или нет – никогда не имело значения. Никто не сделает это за меня.

Во время разговора я заново увязывал свою поклажу. Книги в мешке растрясло, они начали топорщиться. Кладь не должна мешать мне в случае внезапной сшибки.

- А как же Выродок? – прозвучало даже как-то обиженно.

- Выродок достанет меня, где и когда захочет. Чем я могу помешать ему? Но пока этого не случилось, я должен заниматься своим делом. К тому же, есть кое-кто пострашнее Выродка. У людей вашей коллегии присутствует хоть какая-то честь.

- Глупо, - сказал он.

- Глупо, - ответил я.

И Урса принялся на моих глазах проверять свой воинский припас. Столько оружия может быть спрятано на одном человеке?

Я не думал, что всё это было так близко. Хотя мог догадаться, раз корабль не разбило ещё на реке. Мы покинули морское побережье и только начали соображать, следует ли нам держаться русла, или ехать по дороге. Преступление совершилось на реке. Но по Танаису не могла проехать повозка с моими родными. С Урсой я сомнениями, понятно, не делился. Впрочем, пока оснований тревожиться не было, потому что наезженная дорога шла параллельно одному из протоков дельты. И несколько часов спустя упёрлась в большую дощатую пристань. Видимо, в этом месте устраивали последний торг перед выходом в Меотиду.

Пристань была возведена недавно, дерево успело только потемнеть от непогоды, но ещё не лохматилось щепками. Помост, домик для охраны, длинные сараи – всё пустовало. И всё же я резко замер.

- Здесь!

- Почему? – спросил Урса.

Я спешился и подошёл к берегу, чтобы получше рассмотреть.

Её уронили или скинули в воду в тот день, когда на корабль произошло нападение. Мачту могло унести, но она застряла на песчаной косе в том месте, где протока делала поворот. Толстое дерево лежало на отмели прочно, здесь не море, не уплывёт, пока осенняя вода не поднимется. Я прошёл вниз по течению, цепляясь за ветви прибрежных кустов, чтобы убедиться – она самая. Бандиты почему-то не потрудились убрать этот след преступления. Хотя в остальном пристань выглядела вполне невинно. Надо её внимательно осмотреть.

Я обернулся к берегу, и в этот миг из-под дощатой пристани появился пловец. Худое лицо с редкой бородой, голова повязана чёрным платком. С ловкостью лягушки он вспрыгнул на помост, не произведя босыми ногами ни малейшего шума. В правой руке блестело длинное лезвие.

- Дай мне подняться на берег, - сказал я. – Там мы продолжим.

На мой голос Урса резко обернулся и тотчас же спрятал оба кулака в рукавах. Наверняка, в каждой руке уже было по ножу.

На пловца это не произвело впечатления. Он продолжал ухмыляться, словно не понимал речь. И глаза скользили по моему драгоценному мечу. И кошельку на поясе. Я не успел потратить всё серебро Донатов, и он это уже понимал.

- Ну, ты нашёл их, Визарий, - произнёс насмешливо Урса. – Что дальше?

В самом деле, нас уже обступали не менее приветливые образины, возникшие быстро и бесшумно из всех возможных укрытий. Я был не первым, кто завёл своего спутника в ловушку, обманутый невинным видом пристани.

- Подожди, Урса. Спокойствие.

Я продолжал стоять в воде, не решаясь двинуться к берегу. Бессмысленный взгляд человека-лягушки на краю помоста не давал надежды на привычное развитие дела. Но ничто другое меня не устраивало. Моя смерть должна быть публичной, утверждающей Правду Меча, чтобы у моего товарища появился шанс пробиться. Три десятка противников – слишком много даже для Урсы. И едва ли мне удастся их напугать.

- Кто здесь главный? – громко спросил я.

Отвратительные лица бандитов выражали лишь звериную жестокость, ни признака разума. И всё же откуда-то сзади выступил квадратный детина с висячими усами по-сарматски. На лбу главаря темнел давний ожог: что-то похожее на оттиск монеты. Клеймо?

- А если я? – он говорил на греческом.

- Как тебя зовут?

Усатое лицо ощерилось:

- Ты хочешь это знать? Зачем тебе?

- Чтобы бросить вызов. Я не могу убивать человека, не зная его имени.

Громовой хохот вырвался из богатырской груди:

- Убить меня? Ты что же, слепой? Или сам Геракл.

К сожалению, я не Геракл. Геракл уже, вероятно, достиг Фаюма. Едва ли когда-то увижу его снова. Но воспоминание о друзьях придало мне мужества.

- Я не Геракл. Я Марк Визарий. Люди прозвали меня Мечом Истины. И я вижу, что здесь вы разграбили купеческий корабль.

- Не один корабль, и не только здесь, - улыбаясь в усы, ответствовал громила. – Что-то много нынче развелось Мечей Истины! В Танаисе кузницу открыли?

Сердце торопливо стукнуло. В Танаисе? Значит, Лугий был в этих краях. И уже знал о бандитах. И бандиты знали о Лугии.

- Ну, так что, назовёшь своё имя? Или тебе страшно?

- Вылезай, долговязый, - смех главаря походил на рык. – Кто-нибудь, так и быть, потратит на тебя пару ударов.

Человек-лягушка отскочил назад, и я смог взойти на твёрдую землю. Неприятно сражаться мокрым до пояса. Доски и без того были скользкими. Но это всё же лучше, чем илистое дно протоки.

- Итак, как тебя зовут?

Урса тем временем отступил, становясь рядом со мной.

- На что ты надеешься? – шепнул он.

- Ни на что, - тихо ответил я. – Не судьба Выродку. Смотри, Урса, смотри! Ты думал, что всё знаешь о выродках. Вот они, во всей своей красе. Сейчас будут пугать.

В самом деле, бандиты обступили нас со всех сторон, не приближаясь, впрочем, на расстояние меча. В руках у человека-лягушки появилась длинная цепь с острыми звеньями, чем-то обильно испачканная. Разбойник обошёл нас по кругу, продолжая нехорошо улыбаться и облизывать губы. Он натягивал цепь руками, показывая соратникам, и это зрелище заставляло их радостно скалиться.

- Сумасшедший, - сказал я Урсе.

- Вижу, - ответил он.

По подбородку убийцы с цепью тянулась слюна предвкушения.

- Убери своего придурка, пока мой друг не потерял терпение. Ему не нравятся безумцы, а этот с цепью – особенно.

Урса широко улыбнулся и кивнул, соглашаясь. Белые, ровные зубы блеснули, превращая улыбку в боевой оскал.

- Не нравится цепь? А зря, - пробасил главарь. – Я как раз собирался позволить Кикну отпилить ей ваши головы, как всё закончится. Он это любит, страсть. Но раз вам так не по нраву Кикн… - он сделал многозначительную паузу. – …то придётся отдать ему вас живыми. Что скажешь, красавчик?