Впрочем, тут же, вероятно, решив, что он сболтнул лишнего, Иван насупился и забился в свою скорлупу хмурого и безразличного хумано.

С Вирджинией юноша познакомился чуть больше месяца назад. Девушка не замечала этого странного русского иммигранто, пока он сам не подошёл к ней со словами: "А ты мне нравишься, только синие волосы тебе совсем не к лицу".

- Что за хам! - вспыхнула Вирджиния, но через неделю неожиданно поменяла прическу и перекрасила волосы в близкий к её естественному цвету черный.

Снова встретив Вирджинию в коридоре, Иван слегка улыбнулся уголками губ, кивнул и сказал:

- Так намного лучше. Ты стала похожа... - тут он наклонился к ней и тихо шепнул в ухо неприличное гендерное ругательство, - ты стала похожа на настоящую девушку!

Вирджиния не знала, что ответить на это. Первой её мыслью было заплакать и убежать, но Иван говорил так нежно, что подобная реакция вдруг показалась Вирджинии совершенно неуместной. Юноша же, отступив на полшага, добавил:

- Расслабься. Это никакое не оскорбление. Это мягкое и нежное слово, которое до недавних пор существовало и в твоём языке.

Сейчас, став победительницей лотерея, Вирджиния понимала, что совсем скоро ей придется стать другой. Из ходивших по рукам запрещённых книг она знала, что, несмотря на то, что современные хумано - это бесполые существа, для которых секс является лишь удовольствием и способом убить время, таким же, как спорт, чтение, просмотр кино и игры, каждый человек несет глубоко запрятанные в него мужскую или женскую сущность. Никакие операции по отрезанию или наращиванию определенных частей тела, говорилось в брошюрах, не в силах это изменить. Лишь незначительный процент людей рождается со смешанными гендерными признаками, для остальных же невыраженный гендер является результатом воспитания и последствием воздействия гормональной терапии.

Впрочем, единственными хумано Евро-Азии, которым удавалось раскрыть свою тайную природную сущность, были победители лотерея. Они отправлялись в особые места - на таинственные репликационные фабрики, где одни хумано становились женщинами, а другие мужчинами.

Право стать настоящим биологическим родителем было чрезвычайно почётным, и победителям лотерея открыто завидовали даже несмотря на то, что ради стабилизации численности населения Евро-Азии через три года после отправки на фабрику, осуществив несколько актов детосоздания, победители были обязаны умереть.

- Куда ты сейчас? - спросил Иван, когда Вирджиния успокоилась и перестала плакать.

- В медицинский центр, - ответила девушка. - Мне предписано пройти курс процедур и сдать всякие анализы.

- А долго ты ещё пробудешь в школе?

- Не знаю, - Вирджиния пожала плечами. - Может, месяц, а может, и все три. Пока свободный инкубаторий не пришлёт заявку.

Иван кивнул.

- Все заявки поступают в канцелярию, - не то спрашивая, не то констатируя, сказал он. - Приходят к тупой мымре-секретарше. А ещё она по совместительству ведёт курс канцелярского дела, и, насколько я врубаюсь, курс этот не особо-то и востребован studentами.

- О чём ты, Иван? - не поняла Вирджиния.

Иван в ответ наклонил голову и слегка коснулся своими губами шеи девушки.

- Ничего не бойся, Вирджиния! - сказал он. - Пока я рядом, всё будет хорошо.

На следующее утро Ивана вызвали на дисциплинарную комиссию.

Психолог, директор школы и counsellor по воспитательной работе, широко улыбаясь, смотрели на подростка.

- Айван, - низким грудным голосом произнесла психолог - толстая сисястая блондинка с тяжёлым подбородком. - Мы бы очень хотели помочь тебе.

Иван потупился и ничего не ответил.

- Ты, конечно, догадываешься, зачем мы тебя пригласили? - спросил counsellor - манерный молодой человек с длинными чёрными волосами.

- Нет, - буркнул Иван.

- Айван, не надо закрываться и прятаться от нас в своей раковине, если тебя что-то гнетёт, обращайся напрямую ко мне! - вставил своё слово директор - круглолицый лысоватый толстяк с татуировкой дракона через весь череп и улыбкой на все лицо.

- Да ничего меня не гнетёт, - сказал Иван, поднимая глаза. - Мне, типа, всё тут нравится, всё зашибись, короче! Я вас всех люблю, а моя деструктивность - это последствия тяжелой и затяжной психологической психотравмы.

Лица членов комиссии смягчились.

- Айван, твои тяжелые начальные годы - это не оправдание для совершения преступления.

Лицо Ивана стало напряженным.

- Чё за предъява? Никакого преступления, вроде, как бы, не совершал!

- Пока нет, но против тебя выдвинуты достаточно серьёзные обвинения, - покачал головой директор. - Мы, конечно, всецело на твоей стороне, но...

- Ну, давай договаривай, чё... - твердо сказал Иван. - Если базар по теме, то я отвечу, но такие дела надо обосновывать.

Директор поморщился.

- Айван! - попытался жёстко сказать counsellor, но все равно вышло у него манерно и ненатурально. - Ты обвиняешься в доведении одного из педагогов до психологического срыва и до мыслей о преступлении. Это очень нехорошо!

Иван нахмурился, дважды моргнул и уставился на черноволосого.

- Чё-то вообще не понял, - наконец сказал он.

- Айван, мы очень хотим помочь тебе! - с вкрадчивой нежностью в голосе произнесла блондинка. - Просто скажи, зачем ты это делал, и мы тебя отпустим.

- Да чё я делал-то? - присутствующим вдруг показалось, что Иван искренне не понимает значения и сути происходящего.

Члены комиссии переглянулись: вот они эти кросс-культурные отличия. Нормальный евро-азиатец уже давно бы заливался слезами и, наматывая сопли на кулак, просил прощения, а на лице этого иммигранто не появилось ни единого признака раскаяния. Директор решил пойти ва-банк.

- Айван, мы всецело на твоей стороне, - ласково и участливо сказал он, - но у педагога эстеса после общения с тобой возникли преступные желания.

- Да чё... - Иван вдруг запнулся.

"У него возникли - с ним и разбирайтесь!" - чуть было не выпалил он, но тут же сообразил, что такие слова автоматически станут признанием вины.

- Да чё, я с ним ни разу не разговаривал даже! - нашёлся подросток.

Черноволосый поднял указательный палец вверх и начал пафосную речь.

- Твоё пренебрежительное отношение и заронило в податливую почву то зерно, которое чуть не проросло в преступление! Айван, мы вынуждены наказать тебя...

- Притормози, не гони коней. Помедленнее, ладно! - Иван, подняв руку, прервал counsellorа и медленно и весомо заговорил с сильным славянским акцентом. - Делай скидку на то, что это мой неродной язык, и я реально не понимаю половину того, что ты мне втираешь! Типа он чё - весь распсиховался из-за того, что я с ним не общаюсь, что ли? Да я его вообще не знаю! Нас так-то никто не познакомил. Ты про кого толкуешь вообще? Уроки эстеса у нас другой тьютор ведет, такой...

Иван поднял растопыренные пальцы и поднес их к груди.

- Такой с буферами, короче. А про кого вы мне тут парите, я вообще не врубаюсь.

Члены комиссии снова в замешательстве переглянулись.

- Айван, - наконец холодно сказала толстолицая блондинка, - ну, если вас никто не представил, так надо было подойти к тьютору и познакомиться.

- Да у меня память на имена плохая. Я не хочу кого-нибудь обидеть неправильным произнесением его имени, поэтому и хожу зажатый такой, - сказал Иван, а потом вдруг закрыл лицо руками, всхлипнул и, не отнимая ладоней, жалостливо добавил. - А меня вообще-то не Айваном зовут, а И-ва-ном.

Сжав плечи и сгорбив спину, он поднялся из-за стола и вышел из кабинета, не закрыв за собой дверь. Члены комиссии ошарашенно смотрели, как student медленно удаляется по коридору.

- Мда. Кросс-культурные особенности... - выдавил из себя директор. - Надо усилить работу в этом направлении. У этого хумано действительно очень сильные психологические травмы. И, как он сказал, его на самом деле зовут? Запишите в личном деле транскрипцию, что ли... И ещё... Сделайте специальную памятку с его именем для тьютора Салливана.