— Вы ведь не отсюда родом? — Рейвен задала вопрос, вертевшийся на языке с момента, как они вошли сюда. Она подняла взгляд от раны на ноге — без снаряжения, закрывавшего расплывшееся по комбинезону пятно крови, та выглядела еще страшнее — на доктора, он на секунду замер. — И говорите на чистом языке, а не как остальные…
— Да? А я думал, что успел совсем остатки своей цивилизованности растерять, — усмехнулся шаман, возвращаясь к монитору медицинского набора полевой хирургии, чтобы проверить результаты сканирования, — однако раз вы говорите, что это еще заметно, то придумывать всякие слезные истории я не буду. Только повременим с рассказом, у твоей подруги перелом костей голени, но ничего страшного, смещения и осколков нет, разрывов тоже и сустав целый… И, конечно, все залили биогелем, чтобы быстрее зажило… Ох, уж эти ваши полевые практики, напортачите столько, что потом за несколько лет не исправить, — покачав головой, он снова повернулся к девушкам. — Так, я могу помочь, но у нас здесь все-таки не муниципальная поликлиника, вопрос с медикаментами и аппаратурой всегда стоит ребром. Лекарства в наших условиях ценятся гораздо выше человеческих жизней, которые надо спасать. Если я на вас сейчас потрачу кучу нанитов, то потом может не хватить на кого-нибудь из воинов племени.
— У нас есть, чем заплатить, — кивнула наемница, поняв, к чему этот человек клонит, — боеприпасы, полевые аптечки и запчасти. Около вашего поселка целый катер стоит с полной загрузкой для небольших вылазок в Болото.
— Тогда вопросов больше нет, — хлопнув в ладоши, кивнул знахарь. — На ноги вас поставим, даю честное слово.
— Как долго идти лечение? — поинтересовалась Энтри. — Они нужен сейчас. Знание есть очень важно.
— Вы с этой вашей Тенью носитесь все как угорелые уже вторую неделю. Один день можете подождать без особых проблем, — не глядя отмахнулся от нее шаман, закачивая в хирургический пистолет дозу медицинских нанитов. Основное отличие подобного оборудования от стандартных инъекторов было в длинной подвижной игле, позволяющей вводить лекарство прямо в место повреждения и тонко настраивать дозировку, чтобы обеспечить лучший результат лечения. Подключив прибор к полевой станции, старик сам для себя уточнил: — Думаю, семипроцентного раствора вполне будет достаточно. Еще не хватало допустить вспышки роста… Так… Сейчас будет немного больно! — заявил он довольным тоном, поворачиваясь к пациентке с инъектором в руке.
Ввод тонкой хирургической иглы в распухшее место перелома действительно был весьма болезненной процедурой, но именно такой способ обеспечивал наиболее быстрое выздоровление, поэтому Волчку только и оставалось, что терпеть, сжав зубы. Наниты, запрограммированные на восстановление кости, уже имели определенный заряд строительного материала, а в случае необходимости могли сами выступать в таком же качестве, затягивая обнаруженную трещину, конечно, без соответствующей анестезии это тоже весьма болезненно, но все же не сравнится с болью от перелома.
— Процесс восстановления займет где-то около двух часов, — сообщил врач, сверившись со своими часами, — может быть и дольше, потому как ты накачалась всеми препаратами из аптечки, какие только нашла. Но, надеюсь, конфликтовать друг с другом базы нанитов не будут. До окончания этого процесса руку трогать не буду, у меня база только одна, еще алгоритмы напутают… Таак, а тут у нас что? — протянул он, поворачиваясь к Рейвен. — Пулевое ранение? Навылет? Просто великолепно…
— Я уже помогать, — сообщила Энтри, — лекарство кровь остановить.
— Опять порошки твои? — вздохнул старик обреченно. — Я даже не знаю ругать тебя или хвалить. Кровь ты, конечно, остановила, но из-за этого ногу придется оперировать…
— Оперировать? — удивилась Рейвен. — Уже вроде затягиваться все начало…
— Вот поэтому оперировать надо сейчас, пока все еще до конца не затянулось, — ответил шаман, почесав свою растрепанную бородку. — То, что она тебе дала, делается из толченых панцирей местных тварей, получается что-то вроде невероятно едкой присыпки. Обычно ее используют для того, чтобы продезинфицировать или прижечь внешние ранения или химические ожоги, чтобы не причиняли боли. Отлично останавливает кровотечение… И закупоривает большинство сосудов. Вкупе с биогелем, будь он неладен, рана-то затянется, но кровеносная система так и не восстановится, поэтому в итоге ногу придется ампутировать, — развел шаман руками. — Дикари! Сколько им не объясняй, все равно делают по-своему. Так что, если не хочешь операцию, у меня есть пила, можем сразу ампутацию устроить.
— Нет, лучше оперировать, — поспешно кивнула Рейвен, не желая остаться без ноги, но, вспомнив где находится, засомневалась, — только вот… я не совсем уверена, что здесь есть все необходимое… все-таки…
— А вот здесь ты меня даже обижаешь! — со смехом ответил местный эскулап, демонстративно пригрозив пальцем. — Человек с должными умениями может сделать все правильно даже в пещере с палкой и каменным топором. А свое дело я знаю!
— Шаман есть хорошо, — подтвердила его слова Энтри, кивнув. — Шаман спасал много воины и много люди племени, он всегда помогал. Шаман возвращал мертвый и спасал, кого спасать нельзя…
— Мертвых возвращал? — удивилась Рейвен, внимательно посмотрев на старика, но тот снова вздохнул с видом утомленного глупостью отпрысков родителя.
— Они вам еще и не такое расскажут, если их послушать, — отмахнулся он, вытаскивая из-под стойки свинцовый ящик, со скрежетом передвигая его по каменному полу. Устало выдохнув и тяжело распрямившись, он потер поясницу и закончил начатую фразу: — Мировоззрение на самом примитивном уровне, все, что не могут понять сразу, стараются объяснять магией… Энтри, только не обижайся на мое бурчание, — покосился он на лучницу, но девушка снова прислонившаяся спиной к стене, только прикрыла глаза и кивнула, показав, что в порядке. Врач тоже кивнул ей в ответ и открыл ящик, откуда достал несколько кейсов с маркировкой и пломбами военной медицины, — никаких мертвых, естественно, я возвращать или воскрешать не умею. Просто несколько раз приходилось оперировать раненых, находящихся в коме или бессознательном состоянии. У местных же все просто определяется, если человек не орет от боли, а просто лежит, значит, помер… И вся проблема. А я его обратно в сознание возвращаю, и начинается эта религиозная истерия… Энтри, помоги девушке, — велел он лучнице, взял кейсы и направился в соседнюю комнату.
Рейвен, оставив Волчка, вытянувшую ноги и сидевшую с таким видом, словно ее пытают, при помощи лучницы поднялась и как-то доковыляла до второй комнаты, отделенной от остального зала ширмой из старой заляпанной кровью ткани. За ней было что-то, напоминающее операционную, только Рейвен вспомнила сравнение самого шамана с каменной пещерой. Очень простое помещение с голыми бетонными стенами и пластиковыми шкафчиками на них, разных размеров и сделанных явно вручную. Операционный стол представлял собой обычные пластитековые листы на металлическом каркасе, уложенные на бетонное основание. Единственными настоящими медицинскими предметами были: большая операционная лампа, горевшая ярким белым светом, и чистые покрывала из полимерной ткани, закрывавшие примитивное место для пациента.
— Уж простите, обустраиваться пришлось в самых жестких условиях, — пожал врач плечами, поскольку выражение легкого шока на лице Рейвен читалось слишком легко, — однако, как говорил мой учитель, гораздо важнее, что у хирурга в голове, а все остальное он устроить сможет. Под моим ножом еще никто не умирал…
— Очень на это надеюсь, — кивнула девушка, пока Энтри помогала ей улечься на операционный стол, — не хотелось бы стать первой в списке…
— На моей репутации это тоже сказалось бы, — задумчиво кивнул врач, распаковывая кейсы и раскладывая медицинские инструменты. — Не волнуйся, операция достаточно простая. Удалить остатки активного биогеля, вычистить раны и раскупорить сосуды, после чего все нормально сшить. Работы немного даже по полевым меркам… Начнем с обезболивающего. Общую анестезию я тебе делать не буду, слишком много лекарства понадобится, поэтому обойдемся спинальной, ты будешь в сознании, но ничего не почувствуешь… Если зрелище будет неприятным, можешь отвернуться, — еще раз добродушно улыбнувшись, сообщил доктор. Рейвен, которой ничего другого не оставалось, вздохнула и кивнула. Ожидая, пока начнет действовать анестезия, он обработал ногу антисептиком и накрыл стерильной салфеткой, оставив открытым только операционное поле. Проверил чувствительность, засек время на часах, и операция началась.
