— Откуда я знаю. Ты ж вон, что с тем зельем проклятым придумал, а тут пустяки какие-то. — Принялась бурно возражать она.

— Рот закрой и забудь о том. Ясно?!

— Молчу, молчу. Я ж не дура.

— Хотелось бы надеяться. Похоже, я произвёл на вас тут впечатление чуть ли не супермена. Польщён. Только ошибочка у вас вышла Галина батьковна. Я обыкновенный мужик.

— Но Иван, всё равно ж никак наши теля, — стушевалась она, не зная в какую сторону петь дальше. — Признайся, тебе же приятна такая женская характеристика твой личности.

— Признаваться? в чём? Тоже мне психолог доморощенный… Ты на счёт Петровича подумала?

— А толку-то. Он на меня не обращает внимания.

— Он-то понял, что тебе нужен?

— А я знаю. Не спросишь же.

— Не удивительно, что ты своего проворонила и другого не нашла. Блинов напеки, пригласи его. Мужики любят вкусно поесть. Блины все исключительно без отказа.

— Я предлагала.

— И что?

— Говорит: не хочет. В кафе наелся.

— Так узнай, чего в кафе не готовят и спроворь.

— Попробую ещё так.

— Вот уж не думал, что такие бестолковые бабы бывают. Когда вдоль забора ты сигаешь и в каждую бочку затычкой суёшься, кажется, что расторопная, а копни квашня, квашнёй.

Я, слушая эти речи Ивана, с трудом сдерживала смех, а Галина надулась не хуже индюка.

— Ладно, что касается вашей самогонщицы…, как её, кстати, зовут.

— Лидия… Потаповна.

— Ещё и Потаповна, обхохочешься. Самогонка от “Потаповны”, была уже почти маркой в вашем квартале. Куда я вообще-то попал. Лос Вегас не иначе.

— Хватит тебе потешаться-то, — рассердилась Галина, — что делать-то будем?

— Делать? Давайте так… Я оплачу ей палату. Могу нанять охранника, но с вашим народом это не надёжно. Всегда есть шанс, что его перекупят. Поэтому предлагаю. Взять тебе отпуск и сидеть караулить днём, а мы с твоим сыночком, который, кстати, на каникулах сейчас — ночь на себя возьмём. Пока ничего другого в голове не копошится.

Мне, конечно же, его ночные дежурства не пришлись к душе, но я промолчала. Тем более к этому мероприятию запахали ещё и Петровича.

Иван, действительно заплатив, перевёл её в отдельную палату. Изумлению медиков не было предела. Бомжатник и такой шик. Но вот с первым же дежурством Галины вышла неприятность. Азартная женщина, устроив побоище, нанесла членовредительство дежурному врачу, заявившемуся в палату, при маске и со шприцем в руках. От её прицельного удара его очки враз упрыгнули на лоб. Доктор хряснулся на пол и ещё долго не мог сообразить, что это было? Если б не подоспевшая медсестра вообще неизвестно чем бы тот поход для него к больной закончился. Галина пробовала извиниться, но медицина взбунтовалась против таких дежурств. Пришлось срочно вносить в план коррективы. Иван сердился на себя. “Детективы пишут те, кто в них совершенно не смыслит, получается лишь для того, чтоб нашего брата только запутать. На самом деле преступники действуют гораздо проще без шума и парадности. Надо забирать её домой и караулить, а иначе можно и просмотреть. Оглянуться не успеем, как будет готовенький труп. Глупо надеяться, что он придёт и заявит, мол, вот и я! А так глядишь всё само собой и нарисуется”. Но домой врачи тоже её не отдали. Иван посадил всех задействованных в этом деле своих и соседей на совет и предложил подумать и даже может быть предположить мыслимые ходы противника. Желательно попроще. Но попроще не получилось. Все читали детективы и народ разобрало в фантазиях. Иван устав решил отказаться от задуманного. Но перебраться домой не успели. Как не гадали, а он пришёл под видом слесаря. Мол, подтекает на первом этаже под палатой потолок. Это было как раз моё дежурство. Я с трудом сообразила, кто передо мной и то только в тот момент, когда он отправил меня вниз, посмотреть капает или нет. Я вышла за дверь и собралась было бежать выполнять поручение, но, наткнувшись на спокойно драивших полы нянечек, вернулась. “Чего я пусть их пошлёт”. Оказалось вовремя. Он, засунув голову соседки в целлофановый пакет, душил её. Я огрела его стулом сзади. Бросив женщину, он метнулся ко мне. Я заорала, что было мочи, надеясь на помощь медиков. Но в палату влетел Иван случайно шедший ко мне с сыном, оставив мальчишку в коридоре, рванул на мои вопли. Получив отпор, опасный субъект сиганул в окно. Следом за ним прыгать не было смысла. Мы с Иваном свесились через подоконник надеясь, что “слесарь” сломал шею. Но ничего подобного, вскочил и убежал. Иван с досады плюнул в окно и осмотрел меня. “Обошлось без страшных повреждений”. Минуты две мы порадовались своему успеху. Потом подошёл к хрипящей женщине, сдёрнув пакет похлопал по щекам, а я поторопилась открыть дверь за которой слышалось подозрительное гудение. Врачи толпились за порогом, не решаясь войти. “Да долго бы я ждала подмоги, не случись прийти Ивану”. Ванюшка первым бросился к нам.

— Что так не смело товарищи, — Насупился Иван, не скрывая своего раздражения, обращаясь к еле-еле переползавшим порог врачам. — Если так орут, значит, просят помощи. И до сегодняшнего дня я по наивности своей считал, что в принципе, при наличии мозгов, такое простое понятие, доступно каждому джентльмену.

Но медики не смутились. Мол, не надо нас учить, мы за такие зарплаты все сами с усами.

— Господи, Иван, чего ты с них хочешь? — потянула я его от греха подальше. Никогда прежде мне не доводилось видеть его таким. Где он у нас пытается найти джентльменов.

— Ничего особенного. Они медики в плюсе с мужским достоинством. Соответственно и действовать должны. Женщина о помощи просит. Этот гад мог тебя убить.

— Вань, очнись, мужское достоинство нынче не играет даже той отписанной ему природой роли. Учитывая нашествие голубых и розовых, а ты на джентльменство замахнулся.

Самогонщицу отходили и недели через две выписали. Баба была похожа на тень, плохо пока передвигалась, мало общалась и плохо ела. Голова её с трудом варила. Но то, что сестры уже нет в живых дошло. Шефство над ней взяли по-соседски Галя с Оксаной и еще пара соседок с её стороны дома. Домишко вычистили, прибрали, заставили перенесённой из старого домика Оксаны мебелью. Получилось неплохо. Своё место занял холодильник, телевизор и газовая печь. Повесили шторки, застелили кровати, в общем, сделали пригодным для житья. Иван заплатил долги за газ и свет и в доме самогонщицы вновь наступил рай. Потихоньку Петрович восстанавливал развалившийся забор. Получается, жизнь не стояла на месте. Выяснилось, что у неё где-то в Сибири есть сын. Оксана, не долго думая, ляпанула туда телеграмму. Рассуждала по упрощенной схеме. Сын же. Правда, никто не знал, кто он и что из того выйдет. В доме по-прежнему дежурили по очереди, боясь повторения нападения. И поэтому, когда вечером с той стороны раздался вопль, а Оксана только что ушла туда, с проведованием, Иван, перемахнув через забор, понёсся семимильными шагами к тому разнесчастному домишку. В полутёмных сенях катался, клубок из человеческих тел. Понять ничего было невозможно. Иван рванулся туда, но, зацепив ногой что-то, рухнул на крыльце на колени. — “Чёрт! Чемодан?! Зачем убийце чемодан? Стоп!”

— А ну отпустили и разошлись, — покрикивая, принялся он выхватывать из кучи попавшихся под руки женщин. На полу остался, прикрываясь руками и свернувшись клубком, не хилый ускоглазый малый. — Вставай, не бойся. Это они погорячились, устроив такую горячую тебе встречу. Ты к матери по телеграмме приехал?

— Да, — оторопело поглядывая на тяжело дышащих женщин, кивнул он. — Дерутся зачем?

— А, это-то, — крякнул Иван в кулак, имея ввиду отфыркивающихся после боя женщин, — это у нас встречают так горячо желанных гостей.

— Да?! Чего-то не слышал о таком, — принял за чистую монету трёп Ивана парень.

— Успокойся, это долгий разговор, проходи в дом, там и поговорим. — Пряча улыбку, пожал ему руку и подтолкнул отмутузинного гостя к двери Иван, берясь за ручку чемодана.

— Это мой, — метнулся парень.