Тело Нэд трясется так, что я начинаю сомневаться, что мой метод сработает.

— Вспомни этот момент; вспомни свой страх перед водой. Ты помнишь?

— Да, — практически кричит она.

— Вот и хорошо, потому что это последний раз, когда ты думаешь о нем, заходя в бассейн, в озеро или даже в океан. Это последний раз. Все плохие воспоминания сейчас будут заменены новыми. С этого момента, оказавшись в воде, ты будешь вспоминать мои руки, которые скользят по твоей обнаженной коже.

Я слегка отстраняюсь и провожу пальцами по ее животу. Она дрожит, но уже не от страха.

— Ты будешь вспоминать то, как ощущались мои губы на твоей шее. — Я прижимаю губы к ее коже на несколько секунд. — Сосредоточься на этом, Нед, — шепчу я и начинаю прокладывать дорожку поцелуев вдоль шеи к ключице. Целую ее плечи и спускаюсь к груди.

— Ты чувствуешь это? — медленно спрашиваю я. Она кивает. — Только не открывай глаза, пока я не попрошу об этом. Мне нужно, чтобы ты сосредоточилась на ощущениях.

— Хорошо.

Я целую Нэд в губы, опускаю руку на ее спину и медленно развязываю верх бикини, продолжая отступать все глубже в бассейн. Когда вода прикрывает ее грудь, я останавливаюсь и снимаю его. Едва вода касается ее обнаженной груди, она вскрикивает. Я медленно спускаю с нее трусики, не отводя взгляд от ее лица. Как же она прекрасна. Нэд тяжело дышит, я просовываю язык ей в рот и изучаю каждый его дюйм, а потом отрываюсь, чтобы мы могли глотнуть воздуха.

— Переступи через них, — шепчу я, наклонив голову и касаясь ее лба своим. Опустив взгляд, я вижу, как она выполняет мою просьбу. Трусики остаются лежать на дне бассейна, а я снова смотрю на нее.

— Все еще доверяешь мне? — спрашиваю я.

— Безраздельно, — шепчет она.

Это все, что мне было нужно. Я обнимаю ее одной рукой за талию и крепко прижимаю к себе, а другую опускаю под воду и кладу между ее ног. Нэд вскрикивает, а я стою и наблюдаю за тем, как она сходит с ума от предвкушения. Она облизывает языком пересохшие губы и в этот момент мои пальцы приходят в движение. Медленно. Мучительно медленно. Нэд сжимает бедра вокруг моей руки, но это не останавливает меня. Она прикусывает нижнюю губу и из ее рта начинают вырываться тихие стоны. Я не произношу ни слова. Не двигаю ни одним мускулом. Только рукой между ее бедер. Вскоре помещение наполняет ее тяжелое дыхание и стоны. Нэд крепко цепляется за мою руку, которая поддерживает ее, а ее ногти впиваются мне в кожу, но это не имеет значения.

Она опускает голову мне на плечи и по мере того, как моя рука начинает двигаться быстрее, ее дыхание становится тяжелее и отрывистее. Я чувствую его жар на своей коже.

— Коул… — шепчет она мое имя. Мне хочется убрать руку и самому погрузиться в нее, но сейчас — все только для Нэд, для ее удовольствия. Все только для нее.

Ее голос, снова и снова повторяющий мое имя, становится громче. Нэд откидывает голову назад, и я накрываю ее рот своим, заглушая крики и стоны. Моя рука начинается двигаться быстрее, и я чувствую, что Нэд теряет контроль. Она отрывается от моего рта и кричит. Ее ноги становятся как желе, а сама она сильно дрожит. Я вытаскиваю руку из воды и кладу ее на талию Нэд. Она опускает голову мне на грудь и пытается прийти в себя. Когда ее дыхание замедляется, я шепчу ей на ухо:

— Открой глаза и оглянись.

Когда Нэд видит, что нас окружает вода, то на ее лице появляется выражение шока. Она крепче прижимается ко мне, но я чувствую, что она расслаблена.

— Каждый раз, когда ты окажешься в воде, я хочу, чтобы ты вспоминала этот момент. Вспоминала, как ты полностью потеряла контроль, но ничего страшного не произошло. Потому что я тебя держал. Я никогда не позволю тебе утонуть. Никогда. Ты в безопасности, Нэд. С тобой все в порядке, детка.

— Я сделала это, — с улыбкой шепчет она в ответ. — Спасибо. — Нэд опускает голову мне на грудь и начинает плакать. — Большое тебе спасибо.

Мы долго стоим посреди бассейна, а потом делаем все, чтобы она могла вычеркнуть еще один пункт из своего списка желания.

Нэд учится плавать.

Глава 26

Бреннан

2 недели спустя

Я просыпаюсь от того, что Нэд задыхается. Моргаю несколько раз, чтобы прийти в себя и включаю светильник, а потом глажу ее по спине.

— Все нормально, дыши.

Нэд, держась за грудь, садится на кровати. У нее красное лицо и она отчаянно ловит ртом воздух. Я вскакиваю и несусь на кухню. Хватаю из ящика стакан и, наполнив его водой, бегу обратно в комнату, по пути щелкая выключателем. Нэд берет стакан из моей отчаянно трясущейся руки и в один глоток выпивает половину воды. Когда прохладная жидкость, наконец, попадает ей в рот, она закрывает глаза и молча сидит. Я жду, когда она, наконец, заговорит.

— Спасибо, — шепчет Нэд, как только у нее восстанавливается дыхание. Я сажусь рядом с ней, забираю стакан и ставлю его на прикроватный столик, а потом поворачиваюсь и убираю волосы с ее лица за уши.

— Детка, мы уже как две недели вернулись из Нью-Йорка, а ты все также ужасно кашляешь. Я знаю, что ты ненавидишь врачей лекарства, но мне кажется, тебе стоит провериться.

— Мне просто нужен сироп от кашля. Я ленилась его принимать. К тому же, это ты виноват, что я кашляю.

— Я?

— Да, в том бассейне в Париже было холодно. Один из нас просто обязан был заболеть. Когда мы вышли из него, я едва могла чувствовать свои пальцы.

— Насколько я помню, твои пальцы очень даже хорошо работали, — шучу я. Она бьет меня по голове подушкой, и я отвечаю тем же, а потом хватаю ее за талию и ложусь на спину. Она опускается вслед за мной. Я крепко обнимаю ее и улыбаюсь.

— Сколько сейчас времени? — шепчет Нэд, гладя меня по лицу.

Я поворачиваюсь и беру телефон.

— Почти девять утра, мне вот-вот нужно уходить.

— Во сколько собеседование?

— В половине двенадцатого.

— Нервничаешь?

Я качаю головой.

— Это мое шестидесятое собеседование за две недели; у меня было слишком много отказов, чтобы я перестал нервничать. Думаю, все дело в том, что мне, на самом деле, нечего терять.

— Ну, у меня такое чувство, что сегодня у тебя все получится. Я очень горжусь тобой.

— И как именно ты мной гордишься? — с намеком поигрывая бровями, интересуюсь я.

— Мистер Коул, вы думаете только об одном.

— Если это касается вас, мисс Уотерс, то да, — отвечаю я, целуя ее в губы.

— Перестань, а то заразишься.

— Мне все равно. Я приму все, что ты предлагаешь.

— Это слишком.

— Нет, это любовь. Она заставляет тебя забыть о своих яйцах и стать поэтом. — Нэд откидывается на спину и смеется.

— Я уверена, что твои яйца все еще на месте.

— Шпионила за ними?

— В этом нет необходимости, они больше времени проводят на свежем воздухе, чем в штанах.

— Не могу не согласиться с этим.

— К тому же, я никогда не слышала от тебя ничего поэтичного.

— Правда? Я очень поэтичный, ты определенно плохо слушала меня, детка.

— Ну давай, скажи мне что-нибудь, — приподнявшись, с улыбкой произносит Нэд.

— Я вот так сходу не могу; настоящему поэту нужно время на подготовку.

— Вранье, поэзия — это как рэп. Ты должен уметь импровизировать или боишься?

— Пфф, я не боюсь и могу импровизировать, — отвечаю я, закатывая глаза.

— Ну так, давай. — Ладно, если ей хочется поэзии, то будет ей поэзия. Я пристально смотрю на Нэд несколько секунд, а потом откашливаюсь.

— Начнем… Мне нравятся твои бедра и колени, раздвинь свои ноги, чтобы я мог войти.

Нэд давится смехом и закрывает лицо ладонями.

— О боже, мой парень такой идиот.

— Детка, но ты ведь просила поэзию.

— Это — не поэзия.

— Конечно же, да! Я могу сочинить что-нибудь еще.

— Пожалуйста, не нужно. Мне кажется, тебе пора собираться на интервью.

— Если бы я не знал тебя лучше, то подумал бы, что ты пытаешься избавиться от меня.