Кисси остановилась, положив кий на левое плечо, и, прищурившись, посмотрела на сложившуюся комбинацию. Пиджак она сняла, оставшись в брюках с широкими подтяжками и просторной — батистовой, но как бы мужской — сорочке. Узел галстука ослабила, и… Ну, учитывая, что бюстгальтер сегодня остался невостребованным, получилось именно то, чего Кисси, наверняка, и добивалась.

"Гламурная девушка…"

Но и на этот счет обольщаться не следовало, и обманываться видимостью не стоило тоже. Реинкарнация "Тихони Оли", как называла ее иногда Таня, это было нечто! Ум, цинизм и хорошо развитое эстетическое чувство — одним словом, гремучая смесь, вполне подходящая как для того, чтобы крутить мужикам мозги, так и для того, чтобы жечь их — мужиков — танки. Всякие там Виккерсы, Рено или Рейнметаллы.

— Кузен, будь любезен… — не оборачиваясь, попросила она и чуть повела подбородком в сторону бара, где были выставлены три початых бутылки — "три сестры" сегодняшнего состязания.

— Только меня подожди! — Баст шагнул к стойке, но по дороге бросил взгляд на месье Руа. — Тебе, Витя, тоже плеснуть?

— Спасибо, я сам.

"Ну сам, так сам. Не один я значит с усам…"

Сначала он налил Ольге — фрамбуаз, ну кто бы сомневался — затем плеснул себе киршвассера, мимолетно удивившись тому, как мало осталось жидкости и в первой, и во второй бутылках. Впрочем, пастис, который пил Виктор, убывал ничуть не медленнее.

"Фантасмагория".

— Вот твой компот, Кисси! — подавая рюмку, он, разумеется, улыбнулся, и чуть опустил глаза долу.

— Хороши MЖpse, не правда ли? — спросила Кейт, принимая рюмку, и легко — буквально играючи — перехватила его метнувшийся в сторону взгляд.

"Кто бы спорил!"

— А разве у тебя есть что-нибудь не хорошее? — в притворном изумлении всплеснул руками Олег. Даже водку немного расплескал.

— Есть, — Кейт откровенно наслаждалась ситуацией. — Характер.

— Я вам не мешаю? — спросил от бара месье Руа.

— Нет, — качнула головой Кисси и, поднеся рюмку к губам, втянула водку таким движением, что у Баста даже пот на висках выступил. — Я на бильярдном столе не отдаюсь, я на нем играю.

И, передав — не глядя — пустую рюмку Басту, потянула кий с плеча.

Начиналось самое интересное. Играющая Кисси завораживала. Зрелище, и в самом деле, нерядовое. Красивая женщина у биллиардного стола, в игре требующей особого рода движений и поз, — это и само по себе нечто, но, следовало признать, Кайзерина не только разыгрывала перед двумя зрителями мужского пола едва ли не порнографический спектакль, она и играла — в спортивном смысле слова — замечательно.

Изначально, идея сыграть в бильярд принадлежала Виктору. Именно он нашел этот чудный "домик в деревне", а посему знал — успел узнать — много любопытного и о доме, и об удобствах, предлагавшихся господам "отдыхающим" и их дамам. Вот среди этих, с позволения сказать, "удобств" — где-то между богатым винным погребом и великолепно оборудованной кухней — и находилась бильярдная с баром и столом почти максимальных размеров.

— А не сыграть ли нам в бильярд? — спросил Виктор.

— Давай, — сразу же согласился Олег и выжидательно посмотрел на Татьяну, которая весь этот день вела себя более чем странно. Она и раньше-то не давала никаких векселей, хотя и не "гнала прочь". Но, все-таки, существовало некое неявное ощущение, что их — именно их двоих, её и его — связывает нечто большее, нежели давнее знакомство и принадлежность к коллективу "попаданцев". Однако, как и раньше, солнышко в их отношениях то выглядывало, то пряталось за тучами. Это если фигурально выражаться, а если не фигурально…

"То — только матом!"

Сегодня мадемуазель Буссе кокетничала напропалую, умудряясь временами побивать даже такого признанного мастера "женского троеборья", каковой, несомненно, являлась баронесса "Как-ее-там". Одна беда — она строила глазки Витьке и Степе, а его едва ли не игнорировала. Был, правда один момент, когда в гостиной они устроили спевку… Он играл на рояле и пел, специально — то есть, с ясной целью! — перегнувшись через сидящую у инструмента Татьяну. Очень, надо сказать, интимная поза, намекающая к тому же на еще более "интересные" обстоятельства. И она не возмутилась, не отстранилась… Напротив, откинулась вдруг назад, так что возникло уже нечто недвусмысленное, и, однако же, не случилось ровным счетом ничего. Ничего… И сейчас она тоже сделала вид, что не видит — не чувствует — направленного на нее вопросительного взгляда.

— А во что будем играть? — спросила Кайзерина.

— В пирамиду, — предложил Виктор.

— Я в русский не умею, — надула губки женщина. — Давайте в пул.

— Согласен, — кивнул Олег. — Можно в "Девятку", но, учитывая, какой год на дворе, скорее в "Восьмерку".

— Пул есть чисто американский национальный блуд, — заявил Степан. — Поэтому, если не в русский, тогда — в снукер.

Как тут же выяснилось, Степан подал золотую идею. В снукер, по тем или иным причинам, умели играть все. Однако неожиданно планы едва не расстроились, и случилось это из-за Татьяны, заявившей, что играть не будет, потому что не хочет, потому что это дурацкая игра, потому что от треска шаров у нее болит голова, и после — пальцы в колечки не влазят.

— Пусть лучше пальцы в колечки не влазят, чем… — Кайзерина оборвала фразу и встала из-за стола. — Кузен?!

Олег бросил взгляд на Татьяну, но она снова проигнорировала, оживленно обсуждая что-то со Степаном.

"Вот же gefuhllose Puppe!" — зло подумал он и тоже встал из-за стола.

— Иду! — в висках шумело, и перед глазами только что не кровавый туман, как в давешнем сне про драку в Берлине с красными. Его — что случалось с Ицковичем крайне редко, а с фон Шаунбургом, кажется, не случалось никогда — била злая нервная дрожь.

Вот так и вышло, что они тут играют втроем, а эти остались в гостиной — в гостиной ли? — вдвоем.

— Я на бильярдном столе не отдаюсь, я на нем играю, — сказала баронесса, потянув кий с плеча.

Несмотря на выпитое, получилось это у нее весьма элегантно. Кайзерина вообще оказалась классным игроком. Стойка, размер удара, хват и то, как она делала мост, — все у нее было не просто хорошо, а отлично, но и оценить это мог далеко не всякий. Баст, впрочем, мог и, разумеется, оценил.

"Перескок, и какой!"

— Черный!

— Это следует обмыть! — радостно хохочет Виктор, которому "достался" вид сзади на "госпожу болгарскую баронессу" взбирающуюся на стол — иначе ей было не дотянуться до битка. Потрясающий, следует отметить, вид. Особенно в мужских брюках.

— Ты прелесть, Кисси! — Олег поклонился ей и спросил с притворным придыханием:

— Не желаете ли выпить, мадам?!

А в половине первого — или это было уже начало второго? — она увидела саламандру. Огненная ящерка выскочила из гудевшего от жара пекла между вовсю полыхающими поленьями и, устроившись на медленно прогорающей обугленной деревяшке, стала нежиться среди белых, желтых и оранжевых язычков пламени, пробегавших прямо по ней.

— Смотри, — сказала Таня, оборачиваясь к Степану. — Ящерка.

— Саламандра, — кивнул он. — Совсем как в рассказе Бенвенуто Челлини.

— Челлини… — напряглась Татьяна, но кроме какого-то исторического романа, даже не читанного, а всего лишь пролистанного в юности, ничего не вспомнила.

"Асканио? Так что ли?"

— Он был скульптор, ювелир и уличный боец, — пришел ей на помощь Степан, заодно удержав Таню от падения.

Почему ее вдруг качнуло, она не поняла, да, честно говоря, и не хотела понимать. Ей так удивительно хорошо, что портить замечательное настроение из-за всяких глупостей… — "Глупо!", — и более того…

— Челлини рассказывал, — Степан не то чтобы удерживал ее от падения, она практически лежала теперь на его руке. — Что в детстве он увидел саламандру в огне очага, и отец дал ему затрещину, чтобы он никогда не забывал об этом замечательном событии.