Верити помогала миссис Табб уносить со стола пустые тарелки. Фрэнсис, покусывая губу, стоял у двери, а все остальные снова уселись за стол.
Воцарившееся молчание нарушил мистер Чиновет.
– У вас в округе все не так просто, – сказал он и пригладил бородку. – Недовольство растет. Налоги высокие, а жалованье все меньше. Эти войны истощили страну. А теперь еще и виги у власти. Перспективы – хуже не придумаешь.
– Если бы виги пришли раньше, – забыв о приличиях, перебил его доктор Чоук, – ничего этого не было бы.
Росс посмотрел через стол на Фрэнсиса.
– Я прервал званый обед. Что празднуете? Заключение мира или начало новой войны? – спросил он и своим вопросом подтолкнул нерешительных хозяев к объяснению.
– Нет, – ответил Фрэнсис. – Я… дело в том, что…
Чарльз махнул рукой, чтобы ему снова наполнили бокал, и объявил:
– Фрэнсис женится. Это мы и отмечаем.
– Женится, значит, – произнес Росс, орудуя ножом и вилкой. – И на ком же?
– На Элизабет, – сказала миссис Чиновет.
Воцарилось молчание.
Росс отложил нож.
– На ком?
– На моей дочери.
– Принести тебе что-нибудь выпить? – шепотом предложила Верити Элизабет, которая только что спустилась вниз.
– Нет-нет, пожалуйста, не беспокойся, ничего не нужно.
– Ага, – сказал Росс, – стало быть, на Элизабет.
– Мы все так рады, что теперь два наших древних рода объединятся, – прощебетала миссис Чиновет. – Мы очень счастливы и гордимся этим союзом. Уверена, Росс, что и вы присоединитесь к нашим пожеланиям счастья Фрэнсису и Элизабет.
Элизабет, тихо ступая, подошла к миссис Чиновет:
– Твоя шаль, мама.
– Спасибо, милая.
Росс снова принялся за еду.
– Не знаю, как на ваш вкус, – сказал после некоторой паузы Чарльз, – а я обожаю этот портвейн. Шербур, урожай семьдесят девятого года. Едва только его попробовав, я сразу сказал себе: «Он слишком хорош, чтобы это можно было повторить». И скупил всю партию. И действительно, с тех пор я ни разу не встречал подобного букета.
Чарльз опустил руки и отодвинулся от стола, чтобы дать свободу своему животу.
Тетушка Агата уцепилась сморщенной рукой за рукав Росса.
– Ну что, мой мальчик? Теперь-то ты остепенишься? А мы тебе женушку подыщем!
Росс посмотрел через стол на доктора Чоука:
– Вы лечили моего отца?
Чоук кивнул.
– Он сильно страдал?
– Под конец. Но это длилось недолго.
– Странно, что он ушел так быстро.
– Ничего невозможно было сделать. Справиться с водяночным отеком на такой стадии медицине пока не под силу.
В разговор вступил кузен Уильям-Альфред:
– Я дважды заезжал к вашему батюшке, но, увы, он был… не в том настроении, чтобы воспользоваться душевным утешением, которое я мог ему предложить. Для меня это особенно прискорбно, ведь я оказался бессилен оказать даже столь малую помощь своему кровному родственнику.
– Росс, ты обязательно должен попробовать яблочный пирог. Я сама их сегодня испекла, – тихо сказала Верити, которая стояла за спиной кузена и видела, как вздулись вены у него на шее.
– Пожалуй, мне не стоит здесь задерживаться. Я ведь заехал, только чтобы дать передышку лошади. Она у меня охромела.
– Но тебе совсем не обязательно уезжать на ночь глядя. Я велю миссис Табб приготовить тебе комнату. Лошадь может споткнуться в темноте и сбросить тебя.
Росс посмотрел снизу вверх на Верити и улыбнулся. В этой компании они не могли поговорить начистоту, перекинуться даже парой слов.
Тут к уговорам присоединились, правда уже с меньшим энтузиазмом, Фрэнсис и его отец. Росс решительно отказался, почувствовав неискренность дяди и двоюродного брата.
– Что ж, мой мальчик, поступай как знаешь, – заключил Чарльз. – Сам бы я нынче вечером в Нампару не поехал. Там холодно, сыро, и вполне возможно, что тебя никто не встретит. Выпей-ка еще горячительного, чтобы не замерзнуть в дороге.
Росс последовал совету дяди и один за другим опрокинул три бокала портвейна. С четвертым в руке он встал и провозгласил тост:
– За Элизабет и Фрэнсиса… И пусть они будут счастливы.
На этот раз, в отличие от предыдущих тостов, бокалы осушили в полной тишине. Элизабет так и стояла за стулом матери, а Фрэнсис наконец отошел от двери и взял невесту под руку.
Молчание нарушила миссис Чоук.
– Как, должно быть, прекрасно снова оказаться дома, – зашепелявила она. – Я вот, даже если совсем недалеко уезжаю, всегда так счастлива вернуться обратно. Капитан Полдарк, а американские колонии, они какие? Говорят, у них там даже солнце встает и садится не так, как у нас.
Глупая болтовня миссис Чоук разрядила атмосферу, за столом снова завязался разговор, а Росс тем временем прикончил свой обед. Многие испытали облегчение, оттого что он так спокойно отреагировал на новость о предстоящей свадьбе. Однако Росс не стал задерживаться и вскоре распрощался.
– Надеюсь, ты снова заедешь через день-другой? – с теплотой в голосе спросил Фрэнсис. – Ты ведь нам так ничего толком и не рассказал: ни о боевых действиях, ни о ранении, ни о путешествии домой. Элизабет завтра возвращается к себе. Мы планируем пожениться через месяц. Если тебе понадобится моя помощь в Нампаре, пришли весточку. Ты ведь знаешь, я сразу с радостью приеду. Как же здорово, что ты вернулся! Теперь все будет как в старые добрые времена. Мы так боялись за тебя, правда, Элизабет?
– Да.
Росс взял шляпу. Они стояли возле двери и ждали Табба, который отправился за кобылой Росса. Он отказался менять лошадь ради последних трех миль пути.
– Сейчас Табб ее приведет. Если справится, конечно. Я его предупредил, чтобы был поосторожнее.
Фрэнсис открыл дверь и тактично вышел – посмотреть, далеко ли Табб. Ветер принес в дом несколько капель дождя.
– Надеюсь, мое несвоевременное воскрешение не омрачило вам вечер.
Луч света из холла высветил серые глаза Элизабет. Ее лицо из-за длинных теней казалось усталым.
– Росс, я так счастлива, что ты вернулся. Я боялась, мы все боялись… Что ты теперь обо мне думаешь?
– Два года – долгий срок. Вероятно, слишком долгий.
– Элизабет, – окликнула дочь миссис Чиновет, – смотри не простудись! Вечером прохладно.
– Хорошо, мама.
Росс взял ее за руку:
– До свидания.
Вернулся Фрэнсис.
– Табб уже здесь. Ты купил эту кобылу? Красивая, но уж больно норовистая.
– Плохое обращение озлобляет и добрейших из нас, – сказал Росс. – Дождь закончился?
– Почти. Дорогу помнишь?
Росс широко улыбнулся:
– Каждый камешек. Что-нибудь изменилось?
– Ничего такого, чтобы сбиться с пути. Не переходи Меллингей по мосту. Средняя доска сгнила.
– Она сгнила еще до моего отъезда.
– Не забудь, мы ждем тебя в самое ближайшее время. Верити так хочет еще с тобой поболтать. Если она выкроит время, мы завтра же сами заедем к тебе, – пообещал Фрэнсис.
Ответом ему были ветер, шум дождя и цокот копыт кобылы, которая неохотно свернула на подъездную дорожку.
3
К этому времени уже стемнело, только на западе угасали последние лучи заката. Порывы ветра бросали в лицо мелкие брызги дождя.
Внешне Росс был спокоен; глядя на него, никто бы не смог догадаться, что всего полчаса назад он испытал тяжелейший удар в своей жизни. Разве что теперь он больше не насвистывал и не болтал со своей кобылой.
Еще в юном возрасте Росс перенял от отца скептическое отношение к жизни. Но в отношениях с Элизабет он попал в ловушку, которой вполне мог избежать, если бы не забыл простое правило: в этой жизни редко что-то дается просто так. Они полюбили друг друга, когда Элизабет было всего шестнадцать, а ему едва исполнилось двадцать. Потом сомнительные подвиги навлекли на него неприятности, и решение отца купить офицерский патент показалось Россу разумным: в армии можно было переждать, пока не рассосутся все проблемы. Он уехал навстречу новым приключениям и был уверен в том, что есть лишь одна-единственная причина, по которой ему стоит вернуться.