— Невербальное указание места назначения — это уже кое-что, Малфой, — сказал Тео, когда они выбрались из какого-то давно заброшенного антикварного магазина с давно потухшими каминами, которые вопреки своему захудалому виду были подключены к волшебной каминной сети и довольно активны. — Считай, что ты частично реабилитировался в моих глазах.

— И не думал реабилитироваться, — проворчал Драко, заклинанием очищая перчатку от остатков пороха и принимаясь обследовать помещение на предмет присутствия здесь ещё кого-либо. — Просто порой родителям не следует знать, что затевают их чада, вот и приходится путешествовать между каминами несколько тише... Здесь никого, пошли.

Закрыв за собой дверь и ликвидировав следы присутствия, они молча направились вперёд по тёмному проулку. Непроглядная апрельская ночь, окутавшая всё вокруг, дышала свежестью, первыми набухшими почками и тонкими ручейками — тем, что осталось от растаявшего снега. На улицах этого района (промышленного, как несложно было догадаться по торчащим тут и там заводским трубам) было совершенно безлюдно, и только беспризорные кошки нарушали своим мяуканьем восковую умиротворённость этой ночи. Вся природа будто замерла, для того чтобы отдохнуть и набраться сил перед завтрашним насыщенным днём, когда травинки начнут пробиваться сквозь пропитанную влагой землю и потянутся к яркому солнцу, когда распустятся первые цветы, когда радостно и громко защебечут птицы.

Интересно, почему я так уверен в том, что завтрашний день не просто наступит, а будет таким... по-весеннему живым, что ли?

Усмехнувшись нестандартным мыслям, Тео поспешил направить их в более привычное русло, думая о своей цели, которую сегодня он мог наконец достичь, и чувствуя, как разум мгновенно проясняется, а в теле аккумулируется энергия, граничащая с самым настоящим нетерпением.

Не потому ли, что в ближайшие часы я собираюсь всё-таки прикончить то зло, которое существует в немыслимой и оттого такой жуткой близости от всей этой цветущей жизни?

Встречающиеся по дороге кошки продолжали мяукать, из-за облаков вышла полная луна, так символично освещая юношам путь, но Тео сейчас был отнюдь не склонен к романтическим наблюдениям и уже собрался было нарушить почти идеальную тишину, чтобы задать Малфою один-единственный вопрос, который его волновал, но тот внезапно сам заговорил об этом:

— После того, как узнаешь всё, что нужно, сотрёшь мне последнее воспоминание.

— Ух ты, — присвистнул Тео, не ожидавший такого поворота событий, — добровольно даёшь мне возможность порыться в твоих мыслях? Не боишься, что я сотру не только последнее воспоминание, но и что-нибудь ещё?

— Я бы рад был не давать тебе такой возможности никогда, но раз уж обещал помочь... Последние сутки я только и делал, что думал, как передать тебе информацию, и пришёл к выводу, что легилименция — единственный способ, при котором можно попробовать обойти согласие о неразглашении. Мне, конечно, будет неприятно, когда ты полезешь мне в голову, но так нелепо пролететь мимо должности невыразимца — вот чего я на самом деле боюсь, а из двух зол, как известно, выбирают меньшее.

— Типичный Малфой, — заключил Тео, когда они миновали пустынный перекрёсток, где светофоры мигали средними глазницами в жёлтом режиме. — Кстати, как ты планируешь попасть в Министерство?

— Встречный вопрос: а как вам удалось бежать оттуда в феврале? Ведь камины заблокировались, а обычный выход вам преградила охрана.

Тео равнодушно повёл плечом, будто выбираться из ловушек подобного рода было для него чем-то вроде ежедневной разминки перед завтраком.

— Трансгрессировали.

Драко замер как вкопанный.

— Трансгрессировали из Атриума?! Но там же повсюду стоят антитрансгрессионные барьеры...

— Малфой, расследовать вопросы удачной трансгрессии через барьер — прерогатива Аврората, ну или в крайнем случае твоя, но никак не моя. Поэтому давай снова к теме. Как мы попадём туда сегодня?

Драко поправил воротник пальто и возобновил быстрый шаг.

— Каминная сеть отслеживается, не говоря уже о телефонной кабинке, где, как ты помнишь, нужно назвать свои имена. Так что эти варианты отметаются, и остаётся один — портал.

— Портал в Министерство? — недоверчиво произнёс Тео. — Что за новая фишка?

Малфой засунул руки в карманы, о чём-то задумавшись. Они молча пересекли ещё одну узкую дорогу и оказались в маленьком сквере, который едва ли насчитывал десяток скамеек и столько же фонарей. Гулко процокав каблуками начищенных туфлей по асфальтированной дорожке, Драко опустился на скамью под раскидистым, но ещё не богатым листвой клёном, и закинул ногу на ногу.

— А вот об этом, как и обо всём остальном, узнаешь из моих мыслей, — сказал он наконец, кивком показывая, что готов. Тео остановился прямо напротив, оставшись стоять, чтобы держать прямой зрительный контакт. — Но смотри, не лезь куда не следует, я ведь тоже буду видеть, какие именно мысли ты читаешь. Если что, я смогу закрыть от тебя своё сознание.

— Окей, учту на будущее, — Тео расплылся в ироничной улыбке, но тут же посерьёзнел и, достав волшебную палочку, направил её на Малфоя. — Легилименс!

Взгляд Драко стал отрешённым, но сам он, несмотря на мощное вторжение в разум, даже не покачнулся. В другой момент Тео бы не упустил шанса высмеять нервную систему своего сокурсника, которая ни с того ни с сего стала устойчивой (видимо, это всё влияние того самого спецкурса), но вот перед его глазами быстро-быстро замелькали образы, словно в фильме, который поставили на перемотку, да такие яркие, что полностью заслонили всю окружающую действительность.

Гермиона, Падма и Дин шли по освещённому лунным светом тротуару Уайтхолл-стрит. По пути им встретились только пожилой мужчина, две влюблённые парочки да какая-то шумная компания панков, изрядно выпивших и горланивших непристойные песни. Хоть Падма пока не проронила ни слова после дежурно-вежливого «привет», Гермиона сразу поняла, что они идут не куда-нибудь, а к общественному туалету — тому самому, где она вместе с Гарри и Роном уже побывала полтора года назад, чтобы под видом сотрудников проникнуть в опальное Министерство, порабощённое Пожирателями смерти. Теперь же она направлялась к ограде из чёрных металлических пик, примыкающих к лестничным маршам, в компании двух других друзей и при иных обстоятельствах, но всё равно не могла отделаться от ощущения дежавю.

— Я так понимаю, нам следует разделиться, — хрипло сказал Дин после долгого молчания, указав на две уходящие под землю лестницы, обозначенные буквами «М» и «Ж».

— Не думаю, — тут же возразила Гермиона. Ей было как-то не по себе. — Может, всё-таки пойдём вместе? Всё равно вокруг ни души, и никто не упрекнёт нас в том, что мы спустимся по дамской лестнице, ведь так?

— Да, лучше нам держаться вместе, — поддержала её Падма, и все трое устремились вниз по ступеням. — К тому же, этот вход почти не используется, и нас вряд ли засекут.

— Почему не используется? — спросил Дин, рассматривая выложенные чёрной и белой плиткой стены подземного туалета.

— Этот вход был открыт в девяносто седьмом, при режиме Пожирателей, как ты помнишь, — ответила ему Гермиона. — Ну, для того, чтобы поймать Гарри, если он надумает пробраться в Министерство. Надо было как-то усложнить ему задачу, запутать уже на подступах, вот и придумали эту затею с перенесённым в туалет входом.

— Да уж, — Дин кашлянул в кулак, пряча смешок, — досталось же министерским служащим! Каждый день добираться до работы подобным образом мало кому по нраву. Ха! Хотел бы я видеть жабу Амбридж, смывающую себя в унитаз! То ещё зрелище, наверное...

— Но сейчас нам придётся сделать это самим, — многозначительно сказала Падма.

— А ты уверена, что вход всё ещё действует? — обеспокоенно спросила Гермиона, когда они вошли в большую комнату с множеством деревянных, выкрашенных в болотный цвет, дверок. — Не хотелось бы думать, что после столь... кхм... занимательного путешествия, — она кивнула в сторону кабинок, — мы ещё и попадём не в Атриум, а неизвестно куда.